Тимоти Уилльямз - Черный август

– Отец говорит о тебе только хорошее. А если мы с тобой и не виделись слишком часто, это из-за того, что у меня ведь тоже есть отец, мать и младший братишка. Дома и так всегда хватало любви. Но я всегда знала, что ты рядом и если что, я всегда могу на тебя положиться.

Тротти промолчал.

– Вот и теперь я знаю, что ты рад за меня. Рад за нас с Пьеранджело.

Ревность? Под ложечкой засосало? Прохлада от ее мягких девичьих рук у него под ладонями.

– А твой братишка? Как он?

– Ты же знаешь, отец назвал его Пьеро в честь тебя. После смерти матери ему было очень плохо. Он говорит, что, если б не твоя помощь, он бы ни за что не женился во второй раз. – Девушка откинулась на спинку кресла и сложила на груди руки. У нее было продолговатое лицо, красные улыбающиеся губы и ровные блестящие зубы.

– Расскажи мне о своем брате.

– Синьору Пьеро Эрманьи сейчас девять лет. Он не любит девчонок, а всякого женатого мужчину искренне считает дураком. Говорит, что, когда начнет зарабатывать, все деньги будет тратить не на жену, а на свою коллекцию «лего».

– «Лего»?

– Конструкторы. Он весь в каких-то моторах, подъемных кранах и даже сам мастерит маленькие автомобильчики. Говорит, что, когда вырастет, станет инженером и архитектором. Уедет жить в Данию, поселится там в деревне Лего и будет изобретать новые игры и игрушки.

– Весьма целеустремленный юноша, этот Пьеро-младший, – рассмеялся Тротти.

– А его старшая сестра, не менее целеустремленная молодая женщина, очень целеустремленная и очень счастливая.

Тротти смотрел на нее, любовался ее молодостью, энергией и счастьем, и в носу у него вдруг защипало. Проползающие мимо годы, ностальгия по незаметно пролетевшим дням…

– Пьеро, – проговорил он вслух, – неплохое имя.

– Дома все зовут его Рино. Иногда это маленький монстр. Но он может быть и нежным… когда захочет.

Тротти снял трубку и нажал кнопку.

– Коммутатор.

– Синьорина, не могли бы вы соединить меня с номером…

– Комиссар Тротти?

– Да. Не могли бы вы соединить меня с Болоньей, телефон 232-34-23?

– Комиссар Тротти, вас искала какая-то молодая дама.

– Это моя крестница, она сейчас здесь, у меня.

– И еще, комиссар Тротти.

– Да?

– Заходил комиссар Майокки. Он хотел вам что-то передать.

– Все в порядке. Свою записку он оставил у меня на столе. Благодарю вас.

– Комиссар Майокки просил передать, что он еще к вам зайдет. Ему нужно о чем-то с вами переговорить.

– Спасибо, синьорина. А теперь соедините-ка меня, пожалуйста, с Болоньей – 232-34-23… - Не дожидаясь ответа, Тротти положил трубку на рычаг и улыбнулся Анне Эрманьи. – Я почему-то уверен, что у Пьоппи родится мальчик. Нутром чувствую. И абсолютно уверен, что она назовет его Пьеро.

Анна широко улыбнулась.

– Мне тоже хочется детей. Кучу детишек.

– Не все сразу, Анна, – сказал Тротти и снова нахмурил лоб. – Подожди, пока не подыщешь работу. Ты же еще очень молода – двадцати даже нет. А Пьоппи без малого тридцать. Может, и поздновато немножко для первого ребенка, но она столько училась. Зато сейчас у нее хорошая работа.

– Пьеранджело говорит, что мы будем жить в деревне.

– А как же ФАО? – спросил Тротти с беспокойством. – И твоя переводческая работа в Риме?

– Не волнуйся, дядюшка, не волнуйся, дурака я никогда не сваляю. Прежде чем обзаводиться семьей, мне нужно выучить английский и французский. Хотя стоит мне только посмотреть на Пьеранджело – и всей моей целеустремленности как не бывало.

– Я тебя понимаю. – Тротти вздохнул и быстро прибавил: – Хочу поговорить с Пьоппи. Мы с ней уже четыре дня не разговаривали. А она может родить в любую минуту. Только бы блондинка на коммутаторе соединила.

Телефонный аппарат, словно вняв его пожеланию, начал мигать лампочкой.

– Да?

– Комиссар Тротти, вы не сказали мне – ваш звонок в Болонью частного характера?

– Я звоню дочери – она ждет ребенка.

– Это частный звонок, комиссар?

– А какая разница?

– Вы же знаете новые правила, комиссар. Начальник квестуры распорядился не предоставлять частных междугородных переговоров. Говорит, слишком много частных звонков, что квестура на них разорится, что коммутатор перегружен.

– Коммутатор перегружен? О Господи, да на носу феррагосто! Ведь в квестуре почти никого нет!

– Но ваш вызов – частный?

– Частный? Будь у меня собственный телефон, как у Меренды, Майокки и остальных, мне не нужно было бы вообще пользоваться коммутатором.

– Попробуйте и меня понять.

– Синьорина, я вот-вот стану дедушкой… И вы меня тоже поймите.

– Я всего лишь выполняю распоряжения, господин комиссар.

– Продолжайте выполнять распоряжения. Огромное вам спасибо, – прохрипел Тротти и со злостью бросил телефонную трубку.

Блондинка на коммутаторе, должно быть, сжалилась: безобразный зеленый аппарат неожиданно зазвонил. Тротти схватил трубку:

– Пьоппи?

– Прошу прощения?

– Нандо? – громче спросил Тротти. Звуки его голоса отскакивали от пустых стен кабинета.

– Кто это? – Мужской голос со знакомым болонским акцентом.

– Это синьор Тротти! Я хочу переговорить с дочерью. Это ты, Нандо?

– Нандо нету. Кто это говорит, простите?

– Отец Пьоппи.

– Простите – не расслышал.

– Отец синьоры Солароли – отец Пьоппи. Как она? С ней все нормально?

– Полицейский?

– Где Пьоппи? – Тротти перешел почти на крик. – С ней все в порядке? Где Нандо?

– Простите. Я брат Нандо. Нандо в больнице.

– Как она? Я думал, что роды начнутся через день-другой.

– Ее отвезли в больницу прошлой ночью.

– Она уже родила? Мальчик?

– Пока ждем – не знаю.

– Как так – не знаете? С моей Пьоппи все в порядке? Что-нибудь случилось?

– Нандо сказал, что собирается вам позвонить.

Пальцы Тротти, сжимавшие трубку, побелели. Сосредоточенный, насупленный, он вперил взгляд в пол, в пятно желтого света, косо падавшего из окна кабинета.

Анна Эрманьи следила за ним своими прекрасными немигающими глазами. Она протянула руку и дотронулась до его запястья.

Где-то ворковал голубь.

– С моей дочерью все в порядке?

– Прошлой ночью у нее были боли – часа в два утра, – и мы вызвали скорую. Было небольшое кровотечение. Но вроде бы тревога ложная. Сейчас она в больнице. У нее отдельная палата, с ней мой брат. Мама тоже там.

– Значит, ничего плохого?

– Синьор Тротти, я могу дать вам телефон. Болонья, городская больница, 423-42-53.

– 423-42-53, - повторил Тротти и левой рукой записал телефон на промокашке, которую успела ему сунуть Анна Эрманьи. – Огромное спасибо. Значит, она в норме?

– Вчера вечером она почувствовала усталость, но поужинала нормально. Ложная тревога.

– У номера есть добавочный?