Кирилл Казанцев - Не все ангелы летают

Слова племянника вдруг напомнили мне то, о чем совсем забыл!

– Слушай! Профи, говоришь? Профи со стволом – тоже был! Да, да. Только ко мне это вроде бы отношения не имеет…

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался племянник.

Я рассказал ему про гибель Гали Биржи и пацанов – знакомых моей дочери. Все внимательно выслушав, Гриша спросил:

– А этот пацан, музыкант, не мог так крепко болтануть про то, что ты хочешь разнюхать это дело, что дошло до киллера?

– Я думал на эту тему. После нашего с музыкантом разговора до случая в кафе времени прошло – всего ничего. А тут подготовка нужна… Но по возвращении все же поинтересуюсь у восходящей рок-звезды.

– Надо разобраться, – поддержал Гриша. – И знаешь что? Есть предложение. Сейчас мы войдем в твой пансионат, вызовем твоего начальника охраны и посоветуемся с ним. Он – дядька весьма опытный, подскажет. Может, тебе в Нижний его с собой взять? Или пусть человека даст. Ты используй свой ресурс, не стесняйся.

– Так, Гриша, стоп. Я – не одессит, мне до твоей наглости расти и расти! Я в наследство еще не вступил. И давай пока не будем никого смешить подпиленными лесенками, сначала я сам разберусь. Думаешь, мне в Нижнем обратиться не к кому? При том что там люди, которые знают свой город!.. Пойдем лучше погуляем по пансионату. Потом съездим на кладбище…. И вот что. Ты телефон Элеоноры знаешь?

– Знаю, но ее сейчас нет в Одессе. Она уехала за границу. Хотела через некоторое время вернуться.

– Тогда отслеживай ее возвращение, хорошо? Условься о встрече. Я хочу с ней увидеться, прежде чем вступать в наследство.

– О’кей.

В пансионате нас встретил начальник охраны. Выше среднего роста, крепкий, точно дуб, фактурный дядька. Темные с легкой проседью волосы, черные огневые глаза, и при этом – совершенно белая, коротко подстриженная борода. Джеймс Бонд в отставке! У главного секьюрити было редкое имя – Епифан. По отчеству – Валерьевич. Свои в пансионате, как я услышал, звали его Пиф Валерич.

– Пса во французских комиксах Пифом зовут, – посмеялся племянник украдкой.

– Господи, Гриша! – не удержался я. – Ты и французские комиксы смотришь? Какая разносторонняя натура однако.

– Ты прав, – принял шутку племянник. – Комиксов у нас в Одессе своих хватает. Не знаю, зачем я это делаю.

Как он мне рассказал потом, Пиф Валерич служил в каком-то российском спецназе – то ли военном, то ли ментовском, – прежде чем выйти в отставку и вернуться на «Ридну Украину». Судя по всему, повидал в жизни всякого. Обстановку в пансионате и вокруг него знал, по заверению Григория, как свои пять пальцев знает модница, помешанная на маникюре. Со всеми улыбался, балагурил, держался точно дедушка с внуками. Племянника он называл «Гришенька», девушку на ресепшн при мне назвал Валечкой. Меня же сразу стал величать Василий Сергеевич, понимая, что перед ним новый хозяин заведения. Сочинитель детективных романов, он тоже немножко художник все-таки, и я невольно залюбовался колоритным дядькой. Пригласи его племянник с собой по девочкам, еще неизвестно, с кем бы ушла самая красивая, несмотря на разницу в возрасте.

В пансионате меня пытались принять как персону, поскольку Гриша, неофициально являвшийся у Богданыча правой рукой, о чем все знали, загодя сделал мне рекламу. Было забавно ощущать себя олигархом. Еще вчера у меня за душой не было ничего, кроме обычного обывательского набора: квартиры, приличного автомобиля с гаражом (плюс старенькая «Нива» для рыбалки) и небольшого домика в деревне на двоих с Зинаидой. Ну и половина контейнера китайской пластмассы, которую еще реализовать требуется. А теперь я стал владельцем нескольких шикарных корпусов в пятистах метрах от моря, где имеется собственный пляж, плюс бассейн, плюс сауна, плюс теннисные корты и еще много чего для активного отдыха, не считая гаража, автопарка и многочисленных вспомогательных построек! В сезон это хозяйство в день приносило столько дохода, сколько я, вероятно, не заработал в своей фирме за пятнадцать лет! Да и зимой пансионат не пустовал… Мы с Гришей отказались от обеда в ресторане и посидели в сауне. Нет, не парились – в банкетном зальчике. Днем сауна оказалась свободной.

Потом покинули пансионат, побывали на кладбище. И несколько дней я мотался по родственникам, по возможности стараясь беречь печень. О наследстве не было сказано ни слова.

Улетая из Одессы, я, примеряя на себя грядущее богатство, вспоминал бабушку. Но не свою, а ту, которая надвое сказала. К сожалению, не знал, как она выглядела. Надеялся, лучше, чем кузькина мать. Ее-то мне хотели показать в родном городе, в который приходилось возвращаться. И я думал, что надо вести себя как-то осторожнее. Не пить кофе в заведениях общепита, не ходить вдоль дороги и не лазать по лестницам – само собой. Однако чувствовал, этого будет недостаточно. А что еще? Вооружиться? Сделать обрез из единственного охотничьего ружья? Ружье жалко. Да и человек с обрезом в отечественной кинематографии запечатлен как крайне отрицательный персонаж. Это потом выяснилось, что кулаки были не такие плохие ребята, двигали вперед сельское хозяйство и создавали рабочие места…

Откуда штормит? Вот главный вопрос. Если причиной всему «Декамерон», как выразился племянник, в который меня втянули, – одно. А если наследство – другое. На мой взгляд, наследство, как источник опасностей, перетягивало десять провинциальных «Декамеронов». Или сто. Гриша не успокоил меня насчет Элеоноры. Может, и за бугор она свалила только для того, чтобы без нее тут навели порядок в деле, которое она считала своим, специально обученные и проплаченные люди? «Если так, – размышлял я, – то за своих близких мне тоже стоило волноваться. Кто станет следующим после меня?.. Даже подумать страшно!» Принял решение по возвращении немедленно послать бывшую жену и дочь куда подальше. В прямом смысле – в дальние края. Пусть развеются! Денег наскребу – я же без пяти минут богатей!.. И маманю спрятать!

Варька запрыгала от радости, а Зинаида сказала о себе, как кто-то в телевизоре: «Звезда в шоке», – когда я предложил им на пару отправиться в какую-нибудь экзотическую страну. Бывшая жена летний отпуск упустила, на зимний тоже денег не было. Все квартиру благоустраивала. Ясно, не думала ко мне возвращаться. Так что из «Декамерона» ее, пожалуй, можно исключить. Кто променяет новую квартиру на старого мужа? Круглой дурой надо быть, чтобы так поступить!.. Варвара заверила, что в учебе потом нагонит. «Смотри, тебе жить», – сказал я ей, точно аксакал. Дамы мои все допытывались, чего это я так расщедрился? Отшутился про подарок авансом к Восьмому марта.

Сложнее было с мамой. Несмотря на ее хорошие отношения с Зинаидой, с внучкой – говорить нечего, отправить маму мою с ними за бугор развеяться не представлялось возможным. Не столько по причине возраста, сколько из-за ее здравого смысла (точно, точно я – в нее!). «Что я с этого буду иметь, Вася? – спросила бы мама. – Головную боль от жары? Что я там увижу, с больной головой? По телевизору покажут лучше!»