Наталья Александрова - Священный изумруд апостола Петра

А заставлять даму плестись за собой, как козу на привязи, – это форменное хамство. Ну, что уж тут поделаешь, надо принимать их такими, какие есть, не пытаясь переделать и ничего им объяснить, они все равно не поймут, как говорил когда-то дед про современных деловых людей.

Как обычно, вспомнив про деда, Агния почувствовала, как защемило сердце. Эх, деда, как же мы хорошо жили с тобой…

Отец Агнии рано умер от болезни сердца, которая, к счастью, не передалась Агнии. Дед, овдовев, очень привязался к внучке и часто брал ее к себе. Сначала на выходные и на каникулы, потом, окончив школу, Агния просто переехала к нему. Мама не слишком хорошо относилась к деду, но Агнию отпустила с радостью, потому что к тому времени снова вышла замуж.

Дед научил Агнию разбираться в антиквариате, потому что сам имел большую коллекцию, он убедил ее поступать на искусствоведческий факультет, и она никогда не жалела, что выбрала эту профессию. И все шло прекрасно, она уже работала, делала карьеру, ее знали уже не только как внучку коллекционера Иволгина.

И вот, два с половиной года назад, в самый страшный для Агнии день, позвонила соседка – дверь у них одна открыта, а вторая – всего на один замок. Она, мол, стучит, звонит – никто не отзывается. И вот когда Агния на трясущихся ногах вошла в квартиру, то увидала на полу деда в луже крови. Он был уже остывшим, а кровь впиталась в ковер, отчего ворс стал коричневым.

Полиция подозревала обычное ограбление, но в квартире, где было множество ценных вещей, ничего не пропало. Еще полиция выяснила, что, судя по замкам, хозяин сам впустил в квартиру своего убийцу. Орудие убийства, тяжелая бронзовая лампа, валялось тут же, рядом с телом деда. Подставка лампы представляла собой пьедестал, на котором стояли три бронзовые грации, они держали в руках перевернутую бронзовую же раковину, из нее выходил длинный штырь, на котором, собственно, и держался абажур. Агнии никогда не нравилась эта лампа, ей казалось, что лица у граций надменные и злые. Хорошо, что лампу забрали как улику, Агния не смогла бы держать ее дома.

Убийцу так и не нашли, дело закрыли, и с тех пор Агния стала другим человеком. У нее нет семьи, потому что с мамой они разошлись уже давно, а мужчина, с которым встречалась она до смерти деда, как-то испарился из ее жизни, и Агния заметила это не скоро. Сейчас даже имя его не сразу вспоминает.

Так с тех пор она одна. Никто толком не нравится, да и все время отнимает работа.

Вот и сегодня Солуянов вдруг вспомнил, что непременно нужно ему идти на прием по случаю вручения Русскому музею коллекции жившего в Аргентине русского по происхождению коллекционера и мецената господина Литвинова.

Литвинов был очень богатым человеком, он собрал большую коллекцию русского искусства – картины, мебель, золотую и серебряную посуду, церковную утварь. Теперь, будучи в очень преклонных годах, он пожелал передать коллекцию российскому музею.

Прием был назначен в Мраморном дворце – шикарные интерьеры, приглашена едва ли не вся культурная элита Петербурга. А также люди, имеющие отношение к антиквариату – коллекционеры, хозяева торговых фирм.

Солуянов с собой взял Агнию, потому что она может быть ему полезна. Мало ли, какие люди тут будут – вдруг наметится очередная сделка. И вообще – походить, послушать разговоры и последние новости, возобновить кое-какие полезные знакомства. Все это никак не может сделать его нынешняя любовница Лика – типичная блондинка с круглыми голубыми глазами и пятым размером бюста. Дура жуткая, но безобидна, к Агнии не цепляется, даже советуется иногда, можно ли к зеленому платью надеть розовые туфли.

Так что вовсе незачем господину Солуянову нарочито морщиться, Агнию он совершенно не интересует как мужчина.

Тут Солуянов кого-то увидел в дальнем конце холла и, ни слова не говоря, оставив Агнию, устремился к своему знакомому.

Это опять было откровенное хамство, но Агния взяла себя в руки и пошла вперед с невозмутимым видом.

Все потихоньку продвигались в зал, где должна была состояться торжественная церемония передачи коллекции. Агния то и дело встречала своих знакомых, здоровалась с ними, обменивалась последними новостями из мира антиквариата.

Церемония проходила в личных покоях великого князя Константина Константиновича Романова, члена Российского Императорского дома, известного поэта, переводчика и драматурга Серебряного века, публиковавшего свои многочисленные произведения под скромным псевдонимом К. Р.

Агния оживленно оглядывалась по сторонам – ей нечасто приходилось бывать в этих роскошных покоях, и она с профессиональным интересом разглядывала великолепный интерьер в стиле позднего классицизма.

Ведущий церемонии, один из заместителей директора Русского музея, крупный, полный человек, чем-то напоминающий медведя-коалу, поднялся на возвышение в центре зала и призвал присутствующих к тишине.

– Все вы знаете, по какому поводу мы сегодня собрались. Выдающийся меценат и коллекционер Федор Васильевич Литвинов сделал нашему музею удивительно щедрый дар – он передал ему свою уникальную коллекцию русской живописи и прикладного искусства. К сожалению, сам господин Литвинов не смог приехать в Россию по состоянию здоровья, поэтому мы не можем лично выразить ему нашу благодарность за этот дар. Вместо него мы сегодня рады приветствовать близкого друга господина Литвинова, его доверенное лицо и хранителя коллекции Михаила Викентьевича Белоцерковского…

Чиновник захлопал, повернувшись к высокому, представительному пожилому человеку с благородной сединой, который поклонился присутствующим и тоже поднялся на возвышение под дружные аплодисменты присутствующих.

При виде этого человека в душе Агнии шевельнулось какое-то смутное воспоминание. Ей показалось, что она когда-то его видела, но где и когда, не могла вспомнить.

– Дорогие друзья, – проговорил пожилой господин чуть задыхающимся голосом. – Я принимаю ваши аплодисменты не на свой счет, а на счет моего дорогого друга. Федор Васильевич долго ждал этого дня, он хотел сам прилететь в Петербург и лично передать музею свою коллекцию. Увы, здоровье Федора Васильевича ухудшилось, и врачи не позволили ему совершить такое дальнее путешествие, поэтому он попросил меня заменить его в этот радостный день.

Он сделал небольшую паузу, обвел присутствующих взглядом и продолжил:

– Как и он, я считаю, что каждое произведение искусства должно принадлежать тому народу, который его создал, и с удовольствием передаю коллекцию господина Литвинова в дар этому прекрасному музею. Эта коллекция очень велика, Федор Васильевич собирал ее всю свою жизнь, поэтому мы не можем продемонстрировать всю ее присутствующим, передача коллекции начнется завтра и займет довольно продолжительное время. Но сегодня, в качестве символического жеста, я хочу вручить господину Свентицкому, представляющему здесь Русский музей, два предмета из этой замечательной коллекции, символизирующие два ее основных раздела – русское изобразительное и декоративно-прикладное искусство…