Лариса Соболева - Кейс, набитый пожеланиями

Вдруг Лиза услышала звук мотора. Озадачилась: неужели ребята уже успели помыться? На четверых и воды наносить нужно, и согреть ее. Рановато что-то вернулись из бани мужчины. Лиза пошла открыть им входную дверь, а по пути все же отодвинула краешек занавески и одним глазком выглянула в окно. Свет не включила, намереваясь сначала рассмотреть, кто приехал. Андрей сто раз наказывал не открывать, пока не убедится, что это они, а не кто другой, пусть даже знакомый. Света уличного фонаря было достаточно, чтобы Лиза разглядела неизвестную машину, фары которой были выключены. Машина остановилась посреди улицы, из нее выпрыгнул сначала один человек, потом второй, третий… То, что это чужие, было и так понятно, но тут затарахтел автомат, и фонарь погас. Двое перепрыгивали ограду! У Лизы не осталось сомнений, зачем эти люди пожаловали сюда. Она ринулась на кухню, схватила Вероничку и потащила в комнату:

– Скорее! Тихо! Молчи!

Снова послышалась автоматная очередь. Кажется, посыпались стекла в кухне, а в отдалении остервенело лаяли собаки. Лиза с Вероничкой упали на пол, от испуга девочка разревелась. Закрыв рот дочери ладонью, Лиза вползла в комнату…

Сразу несколько очередей заглушили короткий вскрик Лизы. Стреляли по дому, вернее, по окнам.

На ощупь Лиза добралась до середины комнаты, приподняла ковер, затем щит подпола. Очутившись на лестнице, ведущей вниз, она спустила сначала Вероничку, прикрикнув, чтобы та не ревела. Опуская щит на себя, Лиза одновременно натягивала на него край ковра, слыша только яростное биение своего сердца. Автоматные очереди прекратились, но Лизу это не успокоило. Наконец ей удалось закрыть щит, вот только хорошо ли сверху лег на него ковер – неизвестно. Оставалось надеяться, что ее убежище нападающие обнаружат не сразу.

Выбили дверь. Выстрелы одного автомата. Довольно близко. Значит, они в доме.

Лиза взяла дочь, села с ней в углу и крепко прижала рот девочки ладонью, прислушиваясь к шуму наверху. Шаги. Да, они вошли в дом. Лиза зажмурилась, хотя темень в подполе и без того жуткая, и закусила губу, чтобы самой не закричать…

Банный процесс был в самом разгаре – мужчины хлестали друг друга вениками, покрякивая от удовольствия и подбавляя пара. В предбаннике их ждало пиво, которое они успели купить в магазине до закрытия. Это ж святое – пиво после бани. Гриша старательно и долго натирал себя мочалкой, Андрей лежал на верхнем полке́, ожидая, когда из него выйдет лишний пот. На нижнем полке́ Назар охаживал Черкесова веником.

– Ух, здорово! – лепетал Черкесов. – Нет ничего лучше русской бани.

– Ха! – хмыкнул Назар, нещадно хлеща его. – Вот у нас была баня… супер! Из трех отсеков – предбанник, парная и бассейн с душем. Колонку не успели поставить, а бассейн два на два метра сделали, кафелем его выложили. После парной – нырь в бассейн! И полный отпад. Без смены температурного режима баня не баня, а котел в аду. Командир, как будем охлаждаться?

– Пивом, – вяло пошутил тот. – Или из тазика польешь на себя.

– Не то все это, ох, не то, – посетовал Назар.

– А ты в снегу поваляйся, – предложил Гриша. – Я лично так и сделаю. А потом снова в парилку… А потом пивка…

– Все, нехороший человек, – сказал Назар, откладывая веник и отходя от Черкесова, – мне укрепить моральный и физический дух надо. Я пошел. Кто со мной?

– Куда? – повернулся к нему Черкесов.

– В снег! Иначе сомлею тут.

– Смотри, вот как разнесут соседи по всей деревне о твоих размерах… – хохотнул Андрей.

– Мне только на пользу пойдет, – самодовольно хмыкнул Назар.

Он вышел в предбанник, слегка отдышался и открыл дверь. Но сразу же и прикрыл, оставив щелочку, ибо услышал звук мотора. Кто-то решил на ночь глядя покинуть деревню, вот он и не стал пугать людей своим голым видом. Легковая машина проехала мимо двора Лизы, Назар чуть больше открыл дверь, собираясь выскочить во двор, как только легковушка скроется из виду. Едва ступил на первую ступеньку, застыл на мгновение.

– Черт, разъездились тут! – проговорил он, отступая назад.

Легковушка остановилась у забора Черкесова, что слегка удивило Назара. Но в следующий момент он удивился больше, так как из дома Черкесова выскочил человек, подбежал к машине. Ох, не к добру все это… Когда от машины отделились четыре человека и, пригибаясь, направились к забору Лизы, Назар закрыл дверь, набросил крючок, затем вломился в парную.

– К нам гости! – сказал шепотом.

– Каки… – И Черкесов не смог договорить.

– Заткнись! – шикнул на него Андрей, вскочив на ноги. – Где, кто?

– Тачка приехала к Черкесову, а из дома мужик выскочил. Четверо их. Сюда ползут.

– Гришаня, свет!

Андрей в темноте кинулся в предбанник, за ним остальные. Маленькое оконце из предбанника выходит на сторону улицы, а вот из двери открывается обзор на двор Черкесова и калитку Лизы. Андрей присел на корточки, снял крючок и осторожно приоткрыл дверь. В следующий миг он закрыл дверь, набросив крючок, зашипел:

– «Стволы» где? Всем в парную!

Но Назар и Гриша уже шарили впотьмах по одежде. Услышав приказ, сгребли вещи и ринулись в парную. Едва закрыли за собой дверь, как разом упали на пол – раздалась автоматная очередь по баньке.

– Чего это тарахтит, дед? – прислушиваясь к звукам снаружи, спросила баба Нюра.

Она выпила от скуки три чашки чая с конфетами, злясь на деда Михея, что не дал смотреть кино, а включил свой дрянной хоккей. Ко всему прочему, поссорилась с ним из-за света – он включил телевизор, а свет везде выключил, мол, колесико на счетчике как психованное носится. Ему, значит, телевизор смотреть, а бабе Нюре от безделья помирай. Поскольку дед Михей даже позы не переменил на диване, она потребовала:

– Дед, погляди, чего это у соседки делается? Вроде как трактор…

– Какой трактор! – отмахнулся дед Михей, не желая вставать с дивана и отрываться от хоккея. – Откуда у Лизки трактор? Петарды, наверно, взрываются. Вероничке развлечение.

– А нас не подорвут теми петардами?

– Не, – промямлил дед Михей. – Это так, пугалка одна.

– Я сама видела, как к Лизе нашей наехало мужиков полная машина. Чего они там делают? А к нам она даже не зашла. Небось перепились мужики. Ну, сама погляжу.

Баба Нюра подошла к одному окну, приникла вплотную, даже носом вжалась в стекло, но ничего существенного не рассмотрела, подошла к другому окну…

Черкесова кто-то придавил телом, так как помещение парной махонькое, двум мужикам на полу не разместиться, не то что четверым. А кто придавил – не видно, темно.

– Вот черт! – невесело усмехнулся Назар. Прозвучала вторая автоматная очередь, и слышно было, как входная дверь принимает в себя пули. – Ух ты! Мужики, а нас, кажется, хотят сделать трупами.