Людмила Зарецкая - Мой любимый сфинкс

Муромцев покраснел. Малиновый жар залил его шею, щеки, лоб с такой силой, что Злата испугалась, что сейчас его хватит удар. Сидящий рядом с ним за столом Володя, наоборот, побелел, затрясся и вместе со стулом отъехал подальше от своего патрона, вскочил и кинулся к Зимнему, пытаясь спрятаться за его спиной.

– Ты, шваль. Слизь. Подонок. Стукач. Мразь подзаборная. Так это ты?! – Муромцев разразился настолько виртуозной матерной руладой, что Злата поневоле заслушалась. В кругу ее знакомых никто так витиевато матом не ругался.

– Леонид Андреевич, спасите меня, он меня убьет! – Володя заверещал и еле успел присесть, уворачиваясь от запущенного ему в голову бокала.

– Ти-хо! – гаркнул Зимний. – Успокойтесь. Оба!

– Это тебе полковник наш сказал, что ему этот придурок прислуживал? – тяжело дыша, спросил Муромцев у Аржанова. Тот пожал плечами.

– Нет. Я сам догадался. Во‑первых, я в людях лучше тебя разбираюсь, Сергей Васильевич. Не мог Сашка стучать. Не та людская порода. А вот у этого, – он брезгливо бросил взгляд на так и сидящего на корточках Володю, – та. Кроме того, он же сам себя выдал. Когда после убийства Леонид Андреевич дознание проводил, твой помощник, оправдываясь, что это не он убил, обратился к полковнику. Мол, скажите им, что я не мог. То есть они были хорошо знакомы до приезда на базу, но никак это не афишировали.

– Наблюдательный, – Зимний широко улыбнулся. – Молодец ты, Федорыч. Вот всегда я это знал. И сейчас еще раз убедился.

– Кстати, чтобы тайн, связанных с вами, совсем не осталось, может, вы будете так любезны и вернете Светлане ее кулон? – спросил совершенно не смущенный похвалой Аржанов. – Да-да, Сергей Васильевич, я к вам обращаюсь. Я совершенно точно знаю, что он у вас.

– Как? – Ошарашенная Злата переводила взгляд с Аржанова на красного, как свекла, Муромцева и обратно. Светка тихо ахнула и прижала руки к тоже раскрасневшимся щекам.

– Да так. Ты же сама узнала в Володе племянника Льва Горского, – терпеливо объяснил Аржанов. – После смерти Льва Моисеевича он не перестал бывать в доме у его вдовы. Не помню, как ее звали…

– Фриды Яковлевны, – машинально подсказала Злата.

– Да без разницы. Он проведывал старуху, потому что она его подкармливала и давала деньги. Когда она умерла, квартира досталась сыну Горского – Михаилу Львовичу. Он уже тоже человек немолодой, поэтому Володя помогал ему перед продажей квартиры собрать и увезти в Москву, где он живет, кое-какие вещи. И Громова с собой привел, в качестве дополнительных рабочих рук. В благодарность Михаил Горский предложил им взять что-нибудь из вещей, на память. Володя взял антикварное зеркало, потому что хорошо понимал ему цену, и шкатулку с бижутерией, чтобы девушкам дарить. И предложил Громову выбрать что-нибудь оттуда. Тот и выбрал кулон, а потом подарил его Светлане, с которой на тот момент встречался. Ни Михаилу Львовичу, ни Володе не могло прийти в голову, что в шкатулке с бижутерией может быть что-нибудь ценное.

Когда Светлана вышла к обеду, надев кулон, а Семен Михайлович, – он кивнул в сторону не пропускавшего ни одного слова Щапина, – рассказал нам историю Вероники Берковской и ее пропавших драгоценностей, Володя сразу смекнул, что к чему. И рассказал своему шефу, как лоханулся с этим кулоном.

Мы все, господа, знаем, как быстро соображает наш Сергей Васильевич. Он велел Володе раздобыть кулон, отвлек наше внимание, пока мы рассаживались по машинам, а потом забрал украшение себе, чтобы по возвращении домой оценить его. Так все было, Сергей Васильевич?

– Так! – закричал Володя из-за стула Зимнего. Все вздрогнули от неожиданности. – Это был мой кулон. Мне его Мишка подарил вместе со всей шкатулкой. А я его сдуру Сашке отдал. Но если бы я знал, что он ценный, то не отдал бы ни за что, поэтому справедливо, что я его забрал обратно. Он мой. Но если выяснится, что он действительно реликвия этой актрисы, то Муромцев мне его ни за что не вернет.

– Ну и гнусь же ты. – Муромцев длинно вздохнул и полез в наколенный карман широченных охотничьих штанов, в которых он ходил с первого дня пребывания на базе. – Жалкий слизняк. Нате, подавитесь вы вашим кулоном. Еще никто не доказал, что он действительно с изумрудом. Как девица говорила? – Он мельком посмотрел на Светку. – Агат в серебре? Желаю вам, чтобы так оно и оказалось.

Достав украшение, покачивающееся на тонкой серебряной цепочке, он толкнул его по столу в сторону Светланы. Аржанов поймал мерцающий в свете люстр зеленый камень и передал его ей лично в руки. Растерянная Светка судорожно сжала находку в потном кулачке.

– Не разбрасывайте где попало, – серьезно сказал Аржанов. – И мой вам совет: по возвращении домой отдайте его оценить. Чем черт не шутит?

– Спасибо, – тихо ответила Светка и, разжав ладошку, достала кулон и повесила на шею.

Скрипнул стул. Заварин широкими шагами пересек комнату и протянул Аржанову руку.

– Спасибо тебе, Александр Федорыч, – с чувством сказал он.

– Не за что. Ну что ж. С Парменовым, Муромцевым и Володей все ясно. Кстати, последний искренне не знал, что они едут на базу встречаться с Громовым. И когда встретил его на берегу, очень испугался, что правда может выплыть наружу. Именно ваш разговор с Саньком, Володя, слышала у реки Злата. Вы были ошарашены, увидев своего бывшего друга, и умоляли его не проболтаться Муромцеву, чтобы тот вас не уволил.

– Уволю, – мрачно пообещал Муромцев. – И не просто уволю, а три шкуры спущу. – Володя снова задрожал.

– Следующим человеком, чье пребывание на базе было совершенно необъяснимо, стал Семен Михайлович. – Аржанов повернулся в сторону покрасневшего Щапина. – Он абсолютно очевидно впервые держал в руках ружье, но почему-то выдавал себя за матерого охотника. Семен Михайлович, может быть, вы все-таки расскажете об истинной причине вашего визита?

– «Купина», – чуть слышно проговорил Щапин. И повторил чуть громче: – Я приехал сюда из-за «купины». Видите ли, я – коллекционер. Страстный коллекционер. Я много лет охотился именно за этой вещью. И знал, что она находится у Сергея Константиновича. Я приехал к нему на телевидение, чтобы уговорить продать мне «купину», и совершенно случайно, уверяю вас, стал свидетелем его телефонного разговора с Муромцевым.

Я понял, что они встретятся здесь и «купина» может уплыть от меня. Поэтому нашел знакомых, которые помогли мне сюда попасть. В разговоре Парменов назвал это место, так что я смог навести справки и выйти на нужных людей. Я надеялся, что здесь, вдалеке от суеты, смогу настоять на том, чтобы купить «купину». За хорошие деньги купить. Но практически в первый же день произошло убийство, и я никак не мог найти повод, чтобы заговорить об интересующем меня деле. Да и все были настороже, мне казалось, что вокруг одни глаза и уши. В общем, я долго не мог решиться.