Ирина Градова - Последняя надежда обреченных

В этот момент на террасу в пижаме вышла Надежда. После своего счастливого освобождения она большую часть времени проводила в постели, находясь в состоянии жесточайшей депрессии. Олеся и Рита пытались как-то реанимировать ее, но у них ничего не получалось: очевидно, Надя изо всех сил старалась держаться, но единственным, о ком она могла думать, был маленький Али, судьба которого до сих пор в руках Кенана. Поэтому она редко покидала свою комнату, предпочитая даже есть там. Да она практически и не ела – фрукты или йогурт, вот и все, на что ее хватало, да и то лишь в том случае, если Олеся или Рита напоминали молодой женщине о том, что надо питаться.

Именно поэтому появление Нади на террасе произвело настоящий фурор.

– Слава богу! – воскликнула Олеся, всплеснув руками. – Наша Спящая Красавица проснулась!

Надя густо покраснела и робко спросила:

– Вы уже ужинали?

– Только тебя ждали, – быстро ответила Олеся и унеслась в дом. Через десять минут она появилась с огромным подносом, на котором теснились всевозможные яства. Рита помогла подруге выложить еду на стол.

Некоторое время они молча ели. Рита краем глаза поглядывала на Надю, уписывающую угощение с явным удовольствием. Впервые за эти дни у нее появился аппетит, и это был хороший знак. Их очень волновало состояние Надежды, и Олеся еще вчера утром предлагала вызвать врача. Теперь необходимость в радикальных мерах отпала, но Риту не оставляло ощущение тревоги. Казалось бы, с чего волноваться? Надя возвращается к жизни, но… Возможно, она драматизирует? Все идет замечательно. Скоро вернутся Миша и Женя с новостями из Измира, и тогда все встанет на свои места.

Поев, Надя встала из-за стола.

– Что-то меня после всей этой еды потянуло в сон, – сказала она. – Я, пожалуй, пойду к себе?

– Конечно, иди, – поддержала ее Олеся, наливая себе вторую чашку кофе. – Завтра у нас тяжелый день!

Глядя в спину удаляющейся Нади, Рита снова испытала прилив тревоги, но постаралась отогнать от себя это ощущение, не поддающееся объяснению.

Ночью Рита спала отвратительно. Она то и дело просыпалась и, взглянув на часы, понимала, что продремала всего десять-пятнадцать минут. Ей слышались странные звуки за окном, и она вздрагивала при каждом шорохе. Внезапно Рите показалось, что хлопнула дверь внизу. Она села, пытаясь сообразить, приснилось ей это или и в самом деле кто-то вошел в дом. Всунув ноги в шлепанцы, Рита прокралась в коридор и на лестницу. Прихватив по дороге вазочку с длинным узким горлышком, которую при случае можно было использовать в качестве оружия, она спустилась в холл. Свет нигде не горел, и Рита замирала каждый раз, когда тень от качающихся веток деревьев в саду пробегала по полу. Однако, кроме теней, она ничего не обнаружила. С облегчением опустив вазочку, она уже собиралась подняться обратно в спальню, как вдруг еще одна тень легла на стекло французского окна, занавешенного белой шторой. Она снова вскинула свое оружие и, с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросила по-английски:

– Эй, кто здесь? Имейте в виду, я вызвала полицию и…

– Слава богу, это ты! – услышала Рита, не успев закончить фразу. – Ты меня чуть до инфаркта не довела!

Рита не сразу узнала голос Олеси, а когда узнала, то едва не закричала от радости, что это оказался не неизвестный злоумышленник, а хозяйка дома. Вспыхнул свет, и теперь Рита видела, что у противоположной стены действительно стоит Олеся, сжимающая в руке небольшой черный предмет. Приглядевшись, Рита широко раскрыла глаза: это оказалось не что иное, как пистолет: Олеся вооружилась явно лучше Риты!

– Что ты тут делаешь? – спросила она и только сейчас сообразила, что по-прежнему говорит глухим шепотом, хотя в этом и нет необходимости.

– Наверное, то же, что и ты? – предположила Олеся. – Мне показалось, что хлопнула дверь. Я подумала, что кто-то пробрался в дом.

– И я слышала, – подтвердила Рита. – Не могло же нам обеим почудиться?

Не сговариваясь, женщины устремились в сторону комнаты Нади, расположенной в конце длинного коридора. Когда Рита распахивала дверь, она уже практически не сомневалась в том, что комната пуста.

Постель Нади оказалась не разобрана: очевидно, она так и не ложилась этой ночью. Пока Рита стояла в дверях, Олеся решительно прошлась по комнате и остановилась возле прикроватного столика. Она склонилась над ним и, выпрямившись, помахала в воздухе листком бумаги, воскликнув в сердцах:

– Ну, не дура ли?!

– Что там? – поинтересовалась Рита, и Олеся протянула ей записку.

«Дорогие девочки, – гласила она, – я не могу выразить, как благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Мне очень повезло встретить таких замечательных подруг, но кое-что я могу сделать и без помощи, потому что и так слишком долго оставалась для вас обузой. Кажется, все улаживается. Я поехала за сыном. Надеюсь, не произойдет ничего непредвиденного, и к утру мы будем здесь. Возможно, вы даже и не узнаете, что я уходила! Целую крепко. Надежда».

– Это… – пробормотала Рита, роняя листок на пол. – Она что, спятила?

– Похоже на то, – простонала Олеся. – Рванула к Кенану посреди ночи, как сумасшедшая! А вообще, почему…

Олеся вдруг вскочила и выбежала из комнаты. Рита бросилась за ней. Подбежав к телефону в гостиной, Олеся стала жать на кнопки определителя номера.

– Надя и впрямь сошла с ума, если поверила, что муж отдаст ей Али, – пробормотала Рита, обессиленно прислоняясь к дверному косяку.

– Погоди, сюда звонили несколько раз с одного и того же телефона, – сказала Олеся. – Отлично, есть запись на автоответчике. Видимо, Надя не с первого раза сняла трубку, а мы не слышали звонка, потому что сидели на террасе.

Олеся перекрутила пленку и включила запись. Испуганный женский голос заговорил по-турецки. Сообщение было коротким.

– Что там? – нетерпеливо спросила Рита. – Чей это голос?

– Это сестра Кенана, Зюбейде, – медленно проговорила Олеся. – Вот не ожидала, что она на такое решится!

– На что решится? – не поняла Рита. – Да скажи же наконец, что происходит!

– Зюбейде просит Надю приехать за Али, – ответила Олеся. – Она говорит, что Кенан в Стамбуле и вернется только завтра утром. Зюбейде не хочет участвовать в делишках брата, тем более когда речь идет о ее племяннике. Она боится, что вся эта история может повредить малышу, особенно теперь, когда Кенана ищет полиция. Она отдаст Наде сына.

– Теперь понятно, – кивнула Рита. – Но почему же Надя нам ничего не сказала? Неужели так необходимо было срываться одной, ночью, без поддержки и прикрытия?

– Надо ехать, – тихо сказала Олеся. – Что-то мне это все не нравится. Зюбейде настаивала, чтобы Надя обязательно приехала одна, потому что она, видите ли, не хочет неприятностей. Такая настойчивость меня беспокоит. Одеваемся?