Татьяна Устинова - Седьмое небо

Взять или не взять?

Шаги в коридоре. Быстрые и решительные. Лидия узнала бы их даже через сто лет.

— Игорь? — В приглушенном голосе Смирнова удивление. — А мне с утра сказали, что ты где-то на стороне — то ли в Думе, то ли в Совете Федерации.

— Президент не приехал, и нас выпроводили. — Леонтьев возился с замком. Лидия закрыла глаза. Ящик оттягивал ей руки.

Все. Доигралась. Сейчас он войдет, и… Эта мысль как будто вернула ей самообладание. Она проворно и бесшумно задвинула ящик, в последний момент выхватив из него кассету. Кассета показалась невесомой, как будто ненастоящей.

Ключ повернулся второй раз.

Деваться некуда. Кабинетик крошечный, и нет никаких смежных помещений, ни комнаты отдыха, никакого другого закутка.

“Господи, помоги мне!..”

Она метнулась в сторону, перескочила через корзину для бумаг и юркнула под стол для переговоров. И задвинула себя креслом.

Распахнулась дверь, вспыхнул свет.

Корзина для бумаг, которую она задела в своем кенгурином прыжке, покачивалась из стороны в сторону.

“Господи, господи, смилуйся надо мной…”

Скрипнула дверь шкафа, в который Леонтьев вешал свое пальто. Прямо у нее под носом прошли лакированные ботинки. Правый был чем-то выпачкан. Лидия зажмурилась.

Прошуршало по ковролину кресло, перематывая пленку, запиликал автоответчик.

— Игорь, — раздался сочный бас, — позвони Маришке, у нее какие-то новости относительно РИА. То ли назначения, то ли увольнения. Пока.

Леонтьев пробормотал что-то невнятное.

— Милый! — Голос нежный и чистый, как горный ручей. — Ты уехал и даже не попрощался. Я на работе. Как мне тебя найти? У тебя мобильный не отвечает!

— Игоречек, это мама. Папе вчера прописали децинон, может, ты купишь? В нашей аптеке нет. Звонила Маша, сказала, что в субботу вы заедете. Может, и лекарство завез бы?

— Децинон, — повторил Леонтьев. Зашуршала бумага. Очевидно, он записывал название.

В дверь постучали. Лидия вздрогнула так, что чуть не стукнулась головой о крышку стола, и что есть силы сжала кулаки.

— Игорь! — Голос Тамары Петровны. — Как хорошо, что ты приехал. Зайди прямо сейчас к Сергею. — Так звали главного. — Что у тебя с мобильным? Я тебе полдня звонила.

— Батарейки сели, — ответил Леонтьев недовольно. — Сейчас иду.

Лидия замерла. Он выдвинул ящик, вытащил какую-то папку, прямо перед ее носом похлопал себя по карманам, проверяя, есть ли у него сигареты. Потом поднялся, опять прошуршало кресло, прошли мимо лакированные ботинки, открылась и закрылась дверь.

Ушел.

Теперь самое главное — быстро. Быстро и аккуратно.

Лидия выбралась из-под стола, пихнула на место кресло, лихорадочно одернула задравшуюся брючину, кинулась к двери, цепляя каблуками ковролин, и приникла ухом к белому пластику.

Вроде все тихо. Она осторожно надавила ручку и посмотрела в образовавшуюся крошечную щелку.

— Шевелеву не видели?! — закричал откуда-то Смирнов. — Ребята, куда делась Шевелева?

Он не в коридоре, скорее всего на лестнице. Лидия проворно, как уличная кошка из подъезда, выскользнула в пустой коридор и опрометью бросилась в другую сторону.

— Да вот она носится! — Где?

— Лидия, где ты?!

— Я здесь, — заявила она совершенно хладнокровно. — Чего ты орешь? Если по поводу бюджетной статьи, так мы уже с Леонтьевым все обсудили!

— Когда же вы успели? — спросил Смирнов язвительно. Он не любил, когда журналисты принимали какие-то решения без консультации с ним.

— По телефону, Стасик! — ласково сказала Лидия, стараясь ровно дышать. — Послезавтра статья будет, и, клянусь, ты первый ее увидишь.

— Ты чего бледная такая? Заболела?

— Голова заболела. — Она не знала, что по ее лицу все видно. — Я, наверное, поеду скоро. Можно?

Стас моментально растаял, чувствуя себя начальником.

— Езжай, конечно, — разрешил он. — Леонтьева я предупрежу.

— А он что, приехал? — спросила Лидия с фальшивым удивлением.

— Только что! — Стае уже удалялся от нее. — Езжай, Лидия, не заражай народ.

Она вернулась в свою комнату, чувствуя в переднем кармане брюк крошечную кассету. Повернувшись спиной к двери, она проворно вынула ее и сунула в сумку.

Теперь нужно поговорить с Шубиным.

Только как?!

Телефона она не знает. В жилой комплекс, где он квартирует, ее, конечно, не пустят. Номера квартиры она тоже не знает. Вчера было слишком поздно, и она слишком устала, чтобы обратить на это внимание. Даже этаж помнит смутно. То ли четвертый, то ли пятый. А охраняют там на славу.

Ругая себя за то, что оказалась такой тупой и не сообразила, что ей понадобится телефон, она надела дубленку и пошла к лифту.

— Уходишь? — спросил попавшийся ей навстречу Саша Воронин.

— Голова болит, — пожаловалась она несчастным голосом.

Человек, который следил за ней с тех пор, как увидел ее входящей в пустой кабинет Леонтьева, дождался, пока закроются двери лифта. Потом он бросил сигарету, которую неспешно потягивал, и вышел наперерез Воронину.

— Шевелева совсем ушла? — спросил он озабоченно. Воронин пожал плечами:

— Сказала, что голова болит. Она у нас теперь знаменитость, ей все можно…

Человек кивнул сочувственно.

Что она могла искать в пустом кабинете Леонтьева? И почему вообще ей пришло в голову что-то искать там?

Догадалась, ведь она всегда была умна? И о чем именно догадалась? Сразу обо всем она догадаться не могла.

Он быстро пошел по коридору. Все оборачивается не слишком хорошо. Нужно предупредить. Предупредить и поторопить.

Если она такая прыткая, значит, ее срок нужно приблизить. Он мог сожалеть о ней, пока она была безопасна. Сейчас ему не было ее жалко. Она представляла угрозу его собственной безопасности.

Влезла в чужую игру — пусть получит. И немедленно.

Лидия сидела на кухне и грела о чашку холодные руки. Голова и вправду болела так, что хотелось отвинтить ее и приставить себе другую, здоровую.

Выброс адреналина в кровь, стрессовое состояние, сильный всплеск эмоций. Черт знает что…

Ей было знобко и неуютно. Дом перестал быть крепостью. Мало ли кому взбредет в голову навестить ее! Замок ей поменяли очень быстро. Пришел полупьяный дедок — слесарь в синем комбинезоне, с фибровым чемоданчиком и дрелью, вырезал старый замок и врезал новый. Получил “на водку” и отбыл, благодаря и кланяясь.

Но что замок, если кто-то решит снова поискать что-нибудь интересное у нее в квартире!

Она скосила глаза в пульсирующих от боли веках и посмотрела на часы. Скоро шесть. Интересно, Шубин уже нашел настоящее название фирмы или так до сих пор и ищет? Наверное, ей придется к нему ехать, называть себя, и просить дежурного связаться, и надеяться на то, что он окажется дома и пустит ее. А если там только его дед, который, конечно же, уже узнал, кто такая Лидия Шевелева, и возненавидел ее лютой ненавистью?