Татьяна Устинова - Персональный ангел

Все-таки это ирония, поняла Катерина. У него такое чувство юмора. Своеобразное. Он вовсе не собирается ни на чем таком ее подлавливать. Или собирается?

– Тимофей Ильич, – произнесла она. От старания быть убедительной даже улетучились злость и страх. Этот человек заставлял ее испытывать одновременно несколько разных чувств. Интересно, они все такие, олигархи? – Я не знаю, как мне вас убедить, что мы играли и играем на вашей стороне. Только на вашей. И досье, хотя это слишком громкое название, ребята собирали в основном из газет да еще спрашивали тех, кто знал вас когда-то: вахтеров, монтеров, лифтеров…

– Мою бывшую жену, – подсказал Тимофей, – ее мамашу. Сторожа со стоянки. Соседей по общежитию. Крупье в казино в Светлогорске.

Он коротко взглянул на Катерину и приказал:

– Закройте рот.

Она захлопнула непроизвольно открывшийся рот, дико взглянула на него и вдруг, откинувшись на спинку кресла, принялась хохотать так, что с переднего сиденья на нее оглянулся охранник Леша.

Тимофей ничего не понял – что это с ней? Но ему понравилось, что она засмеялась. В этом было даже некоторое проявление характера – в его присутствии никогда никто не смеялся. Тем более громко.

– Тимофей Ильич, извините меня, ради бога, – забормотала Катерина, немножко отсмеявшись, – просто это удивительно, что вы все знаете. Я сразу очень пугаюсь, когда вы спрашиваете меня про… расследование. Я и так чуть от сердечного приступа не умерла, когда узнала, что ребята там попали в засаду. А вы, оказывается, знаете даже, с кем они разговаривали…

– Конечно, – ответил Тимофей, все еще недоумевая, что так ее развеселило. – Я стараюсь всегда быть в курсе всех дел. Особенно когда это касается меня.

Он произнес это с привычной отстраненной холодностью и без всякой иронии. Катерина моментально струхнула и отвела глаза, поглубже вжимаясь в кресло. Кортеж уже въезжал в Немчиновку.

– Сейчас второй поворот направо и прямо до озера. А потом вверх, и мы приехали, – сказала Катерина водителю. – Спасибо вам, Тимофей Ильич. Бог знает, сколько бы я еще там прокуковала, в Чкаловском.

Тимофей коротко кивнул, и больше они не разговаривали. Машина затормозила у родного забора, и Катерина испытала мгновенное, ни с чем не сравнимое облегчение, как будто кончилось многотрудное и неприятное дело. Неловко пробираясь мимо Кольцова к двери, она еще раз пробормотала благодарственные слова и очутилась наконец на воле.

Леша вынес ее сумку и аккуратно поставил у калитки. Джип натужно заревел, разворачиваясь в рыхлом снегу, и поехал. Тормозные огни мигнули перед поворотом. Катерине стало грустно.

Она открыла калитку и пошла по освещенной дорожке к дому. Дом сиял огнями, бабушка ждала ее.

– Бабуль! – крикнула Катерина, вваливаясь с сумкой в дверь. – Я дома!

К марту стало ясно, что все идет наперекосяк. Ситуация вокруг выборов в Калининграде обострилась и накалилась до такой степени, что из-за нее полусонная пресса позабыла даже мэра Владивостока, который весь год развлекал общественность то отменой выборов, то разгоном местной думы, то водружением самого себя обратно на престол после разгневанных президентских указов.

Война с наркотиками шла полным ходом. Воевал Тимофей Ильич всерьез и основательно, как строил корабли. Говорили, что местные бандитские группировки перестреляли на улицах города половину своего личного состава, в результате чего произошел новый передел сфер влияния. Основной поток зелья пошел теперь через Литву и Белоруссию. Аналитический отдел “Юниона”, скрупулезно собиравший и обрабатывавший данные, отметил увеличение числа телевизионных и газетных репортажей о конфискации крупных партий наркотиков именно на белорусско-литовской границе.

Естественно, у Катерины не было достоверной и полной информации о ходе военных действий, но сводки аналитического отдела говорили о многом. О войне она старалась не думать, хотя по ночам ее стали мучить тяжелые бредовые сны. Вовсе не это она имела в виду, когда развлекалась, сочиняя Тимофею Кольцову план победы на выборах.

Впрочем, основная цель была достигнута. Газеты, захлебываясь, писали о криминальной войне в Калининградской области, и о привычном бессилии местных властей, о бомбах, заложенных в “Мерседесы”, и о “лицах кавказской национальности”, которых видели неподалеку от места взрыва.

“Бедные лица кавказской национальности, – думала Катерина, читая газеты, – всегда и все их видят, и все время в разных неподходящих местах”.

Журналисты, числившиеся среди “своих”, отрабатывали денежки, повествуя миру о бесстрашии Тимофея Кольцова, одно заявление которого вызвало такую панику у местных авторитетов, что они ударились в стрельбу и с тех пор никак не могут остановиться – все стреляют и стреляют.

В прямой эфир Тимофей Ильич перестал наведываться без подготовки. Телевизионную аппаратуру купили, соорудив две монтажные – в Москве и в Калининграде. Диана Карпинская, бывшая “мисс Мода”, а нынче “миссис Тимофей Кольцов”, с головокружительным успехом пронеслась по всем программам, начиная от “Женских историй” и заканчивая Макаревичем и его кухней. Приходченко везде с ней ездил и утверждал, что она необыкновенная умница, в чем Катерина сильно сомневалась.

Газеты, телевидение и радио вещали о войне Тимофея Кольцова, жене Тимофея Кольцова, заводе Тимофея Кольцова и городе Тимофея Кольцова.

Непонятно было только одно – почему молчит “тот берег”, как называл основного противника Слава Панин.

А “тот берег” упорно молчал, и очень скоро, когда прошел угар первых побед в рейтингах, купленных и объективных, стало ясно, что молчит он неспроста. Полное бездействие выборной команды основного противника пугало Катерину с каждым днем все больше и больше.

– Не суетись раньше времени, – говорил ей Приходченко, – мы еще о них услышим.

Они услышали даже раньше, чем предполагали.

Тимофей Кольцов победил, как побеждал всегда и во всем. Катерине об этом поведал Приходченко, которого, в свою очередь, ввел в курс дела Абдрашидзе.

– Все, они закончили, – сказал он Олегу. – Говорю, чтобы ты знал и внес изменения в свою тактику. Конечно, не всех задавили, но насколько я знаю босса, он не успокоится, пока остальных на кладбище не переселит. Теперь все дело за вами, надо до осени кричать погромче, что Тимофей сделал это великое дело – и тогда все будет O.K.

– И что, если его не выберут, все начнется сначала, – подсказал Олег, – это ясно.

– Жди теперь какой-нибудь пакости от Головина. – Это был действующий губернатор. – Он сам ничего не может и не хочет, кроме того, чтобы область немцам продать, но гадости делает виртуозно. Специалист.