Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

Почему-то Андрей не рассказал оперативникам, что за Мерцаловым следили и Ирина Мерцалова даже жаловалась на это приятельнице. Бывшей Андреевой жене.

Что за секретность? Переживает, что тогда не воспринял это всерьез и ничем не помог? Но это смешно. Чем он мог помочь? Вместо Мерцалова с его собакой в сквер пойти?

– А я, – продолжил Андрей, все так же не открывая глаз, – поговорю с родственниками. Может, что и всплывет. Старые враги и не менее старые друзья. Соперники. Уволенные. И так далее.

Он открыл глаза и оглядел всю команду.

– Ну что? – спросил он. – По домам?

Уже в коридоре, когда Андрей запирал дверь и пристраивал пластилиновую печать, Игорь спросил:

– А чего она так на тебя бросилась? С горя?

– Я спросил у нее про слежку, – буркнул Андрей, – и сказал, что бывший муж ее знакомой – это я.

– Ты совсем спятил, майор, – сказал Игорь скучным голосом.

– Это точно, – согласился Андрей.

– Да нет его, – упавшим голосом сказала Клавдия, прислушиваясь к трелям звонка в глубине пустой квартиры за запертой дверью. Сердитая Танька держала палец на желтой кнопочке, не отпуская. Звонок заливался вовсю.

– Все-таки нужно было звонить сначала, – пробормотала она, – а я понадеялась, что и так застанем.

Андрея Ларионова не было дома.

Это стало очевидно сразу, но зачем-то они продолжали трезвонить, как будто Андрей, где бы он ни был, мог услышать их настойчивые призывы и неожиданно материализоваться в квартире.

Клавдия чувствовала, что разочарование, острое и почти физически осязаемое, затопляет ее, как паводок, и поглощает все остальные мысли и чувства.

Зачем она согласилась ехать сюда? Чтобы лишний раз убедиться, что по вечерам его нет дома? Что его жизнь не имеет никакой, даже выдуманной, даже мифической связи с жизнью Клавдии? Чтобы потом вдоволь поупиваться тоской и отчаянием?

– Хватит звонить, Тань! – попросила она сердито. “Приеду домой, налью себе ванну, сяду в нее и буду реветь”.

А соглядатай, которого она почему-то не увидела, выйдя вечером из аптеки, будет мирно дремать в своей машине, изредка встряхиваясь, чтобы взглянуть на окна и удостовериться, что ничего не изменилось и свет по-прежнему горит.

– Черт! – сказала Танька. – Где его носит?

Внезапно за дверью соседней квартиры послышалось какое-то шевеление и неровный от страха, но тем не менее очень грозный голос предупредил:

– Если вы сейчас же не перестанете хулиганить, я вызываю милицию! Слышите?

Клавдия и Таня переглянулись. Таня прыснула и повернулась в сторону соседней двери.

– Слышим! – крикнула она даже громче, чем следовало бы. – Вызывайте!

– И вызову, – пообещал голос. Клавдия, как ни прислушивалась, не могла разобрать, мужской он или женский. – Убирайтесь сейчас же! Совсем распустились!

Таня снова нажала звонок и держала довольно долго. Звонок заливался и даже похрипывал от натуги.

– Пошли, Танюш, – негромко сказал Клавдия. – Все равно его нет, только соседей нервируем.

– Мы не виноваты, что они такие нервные, – пробормотала Таня, не отпуская кнопку.

– Кому сказано, убирайтесь!! – закричал голос из-за соседней двери. – Я звоню в милицию!

– Звони!! – согласилась Таня громко. – Мы все равно не уйдем!

– Танька, чего ты разошлась? – дергая Таню за рукав, спросила Клавдия. – Сейчас и вправду милицию вызовут, и нас заберут.

– Ничего, – сказала Таня мстительно, – Андрюха нас из застенка вызволит в случае чего. Сам виноват. Нечего шляться неизвестно где.

– Сейчас приедут, – ехидно сообщил голос из-за соседней двери. – И если вы не успеете смотаться, будут вам неприятности! Попомните мои слова, будут!

– Это у вас будут, – неожиданно вступила в дискуссию Клавдия. – За ложный вызов знаете какой штраф положен?

– Ах ты, дрянь такая! – переполошились за дверью. – Она мне еще и угрожает! Ну-ка выметайтесь отсюдова, нечего трезвонить, когда хозяина дома нет!

– Уже есть.

Таня отняла палец от кнопки, а Клавдия чуть не скатилась с лестницы. Андрей не спеша поднимался на площадку. В руках у него были ключи, а вид замученный.

– Вы чего? – спросил он, дойдя до них. – Давно звоните?

– Давно, давно, Андрей Дмитриевич, – засуетились за соседней дверью, и все трое изумленно на нее уставились. Загремели замки, засовы, цепочки и перекладины, дверь приоткрылась, и в нее уставился одинокий блестящий глаз.

– Арестуйте их, Андрей Дмитриевич, – затараторили за дверью. – Они уже здесь полчаса болтаются и безобразничают.

– Мы? – удивилась Клавдия. – Мы безобразничаем?!

– И безобразничают, – подтвердил голос. – И звонят, звонят, как бы не стянули чего у вас, я уж хотела милицию вызывать, а тут вы подъехали, я в окошко глянула, ну, думаю, Андрей Дмитриевич сам разберется…

– Я разберусь, – подтвердил Андрей, открывая свою дверь. – Спасибо, Тамара Васильевна. Заходите, мартышки!

Почему-то иногда он звал их мартышками.

– Как же вы их в квартиру-то пускаете? – пуще прежнего заволновалась Тамара Васильевна. – Бродяжек этих? Может, милицию вызвать?

– Милиция уже прибыла, Тамара Васильевна! – объявил Андрей, заходя в квартиру. – Спасибо, не волнуйтесь!

Он закрыл дверь и, не глядя на девиц, таращившихся на него в изумлении, стал стаскивать ботинки.

– Бдительность, бдительность и еще раз бдительность, – пробормотал он, отыскивая тапки. – Они все сорок четвертого размера, и большинство из них почему-то на левую ногу. Вам какие больше нравятся, мартышки?

– Андрюш, а что это такое было? – спросила Таня с любопытством. Потом наклонилась и поцеловала брата, лежащего животом на полу, в макушку. Он что-то выуживал из-под шкафа. – Ну там, на лестнице?

Андрей вытащил пыльную тапку.

– Смотри-ка, правая! – удивился он и поднялся, отряхивая джинсы. – Что? – спросил он. – А… Это Тамара Васильевна, соседка. Ильины два года назад ее выписали. Из Канска. Она там на поселении с одна тыща девятьсот тридцать девятого года жила. В Москве никому, кроме меня, не доверяет. Целый день караулит под дверью, боится, что придут забирать. У нее на этот случай даже мешочек приготовлен, со всем необходимым для этапирования. В уголке лежит, в коридоре.

– Ты что? – спросила Клавдия. – Шутишь? И посмотрела на Таню.

– И не думаю даже. – Андрей пожал плечами и пошел в кухню.

– Вечно у тебя фантазии какие-то, Ларионов, – пробормотала Таня. – Некачественные.

– Есть хотите? – спросил Андрей негромко.

Сейчас картошки нажарим. Будете?

– Будем, – отозвалась Клавдия неуверенно и снова посмотрела на Таню. В Андреевой квартире она чувствовала себя неуютно.

– Тапки только обуйте, – посоветовал Андрей из кухни. – Холодно очень, и не убирался я давно. Хотел полы в субботу помыть, да пришлось на дачу ехать…