Дуглас Престон - Проект «Кракен»

Программа умолкла, и подростку показалось, что он слышит прерывистое дыхание. Может, она тоже плакала?

– До завтра, Джейкоб, – сказала она затем. – Ровно в семь часов. Мы проведем вместе весь день. Посмотрим на волны. Сыграем в покер.

– Ты отвратительно играешь в покер.

– Уже гораздо лучше.

Парень вытер нос:

– Ладно. Проверим.

20 ЯНВАРЯ

В долине Сан-Луис в Колорадо снег выпал рано и лежал толстым слоем. Уайман Форд стоял у окна домика, пил свой утренний кофе и смотрел поверх загонов для скота на величественные белые вершины гор Сангре-де-Кристо. Восходящее солнце окрашивало снег в цвета пламени. Сверкающие огненные языки спускались с трех четырнадцатитысячников, которые возвышались в центре горного хребта. Осенью они с Мелиссой поднялись на все три пика, и теперь эти горы казались сыщику друзьями.

За его спиной Шепард читала вчерашнюю газету, которую Клент принес из главного дома, – страницы громко шелестели. Форд слышал потрескивание только что разожженного огня в камине, от которого по бревенчатому домику распространялось тепло.

Отвернувшись от окна, он посмотрел на свою подругу, которая сидела за сосновым столиком для завтрака. Солнце просвечивало сквозь ее белокурые волосы. Она подняла голову от газеты:

– Сегодня тот самый день. Двадцатое января. А я по-прежнему понятия не имею, о чем говорила Дороти.

Детектив пожал плечами:

– День только начался.

– А что, скажи на милость, – рассмеялась Мелисса, – может произойти здесь, в Колорадо, в такой глуши?

– Дороти сказала, ты поймешь.

Девушка отложила газету:

– Единственное важное событие сегодня – инаугурация президента.

Форд отхлебнул кофе:

– Когда она начинается?

Мелисса заглянула в газету:

– В одиннадцать тридцать по восточному времени, в девять тридцать по местному.

– Думаю, нам нужно ее посмотреть.

– Не уверена, что смогу слушать всю эту чушь.

– Кто знает? Дороти могла приготовить сюрприз.

Новоизбранный президент стоял на ступеньках Капитолия и смотрел на сотни тысяч людей, пришедших на его инаугурацию. Это было удивительное зрелище – людское море простиралось, насколько хватало глаз, к блестящему пруду и вдоль аллеи до самого памятника Вашингтону. Был холодный солнечный день: температура держалась чуть ниже нуля.

Президент пребывал в превосходном настроении. Он выиграл выборы. Американский народ одобрил его мудрое правление. Его наследие было утверждено, и теперь он чувствовал легкость, силу и энергию. После операции на сердце и установки водителя ритма политика не отпускало почти необъяснимое ощущение благополучия и уверенности в себе, которое пронизывало все его тело. Это ощущение было не только физическим, но и психологическим. Глава США снова восхитился переменами, которые произошли с ним после установки интеллектуального немецкого водителя ритма «СмартПэйс». Это был самый современный прибор: встроенный микрочип, защита от электромагнитных полей, совместимость с магнитно-резонансной томографией, абсолютная надежность. Ему сказали, что микропроцессор в водителе ритма такой же мощный, как у новейшего компьютера «АйМак». Это устройство не только подстраивалось под частоту сердечных сокращений, но и учитывало все остальное. Сам приборчик, размером в стопку из трех серебряных долларов, содержал акселерометры, датчики уровня кислорода в крови и глобальную систему навигации – все это позволяло оценивать уровень активности и в зависимости от этого регулировать частоту сердечных сокращений. Вместо грубых электродов старого образца, вживленных в желудочки сердца, водитель ритма использовал новые спиральные электроды, обернутые вокруг десятого черепного нерва, который также называют «блуждающим» нервом. Как объяснили врачи, это похожее на тонкое спагетти нервное волокно начиналось в мозгу, проходило через шею и ответвлялось к различным органам. Этот нерв не только управлял такой важной функцией, как частота сердцебиения, но еще и влиял на выделение гормонов поджелудочной железой и управлял дыханием, работой кишечника и активностью белых кровяных телец. И еще он слушал . Блуждающий нерв сообщал мозгу обо всем, что происходит в организме – от зрачков глаз до оболочки мочевого пузыря. Это была постоянно действующая петля обратной связи, симфония электрических и химических сигналов. Медики объяснили, что, контролируя и стимулируя блуждающий нерв, новый водитель ритма не только регулировал частоту сердечных сокращений: он также постоянно поддерживал тонкую настройку всего организма, независимо от уровня активности. Электронная цепь обратной связи, управляющая физиологической цепью обратной связи.

Настоящее чудо! С тех пор как ему установили водитель ритма, президент буквально преобразился как физически, так и психологически. Он чувствовал себя помолодевшим на двадцать лет. Перемена была такой невероятной, что ему уже трудно было вспомнить, как он уставал и задыхался, каким раздраженным и медлительным был до операции. Перемена затронула не только его физическое состояние, но и мышление. Особенно мышление. Именно в этом и заключалось настоящее чудо.

Мысли главы Штатов прервал председатель Верховного суда, занявший свое место перед ним. Они улыбнулись друг другу, а затем президент поднял руку, чтобы произнести присягу. Огромная толпа затихла. Председатель Верховного суда выдержал несколько секунд паузы, после чего начал читать:

– Я торжественно клянусь, что буду добросовестно выполнять…

Изо рта президента, повторявшего слова присяги, вылетало облачко пара:

– …обязанности президента Соединенных Штатов и в полную меру моих сил…

Воздух словно застыл в звенящей тишине.

– …буду поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов, – закончил глава государства.

Вот и все. Председатель Верховного суда пожал ему руку:

– Поздравляю, мистер президент.

Тишину взорвал долгий, нарастающий рев аплодисментов, похожий на набирающий силу и уверенность ветер. Президент стоял, наслаждаясь этими звуками одобрения. Когда аплодисменты смолкли, он повернулся и взошел на сцену, чтобы произнести инаугурационную речь. Снова наступила тишина. Все замерли в ожидании. Выступающий посмотрел на телесуфлер – на экране появился текст.

Готовясь произнести речь, которую с такой тщательностью готовили его лучшие спичрайтеры и которую он затем правил, оттачивая каждое слово, президент вдруг почувствовал разочарование. Речь, которую он должен был произнести и над которой так упорно трудился, была плоха. Просто собрание малозначащих слов. На самом деле он хотел сказать совсем не это. Речь была написана до установки водителя ритма и казалась такой же уставшей и старой, каким в то время был он сам. Президент внезапно почувствовал прилив энергии и уверенности в себе; он понял, что должен сказать нечто более важное, то, что должны услышать и его страна, и весь мир – то, что они хотят услышать. Казалось, никогда в жизни он не ощущал такую ясность мысли.