Eкатерина Островская - Упасть еще выше

Лена хотела уйти вместе с ним, чего соседки ожидали давно, но убитая горем мать вцепилась в ее руку.

– Останься, деточка! Я хоть поговорю с тобой о Риточке своей убитой. Расскажу тебе, как она маленькая была, как потом образования высокого захотела…

Но говорила она немного, больше спрашивала, заставила Лену рассказать то, что она знала об обстоятельствах убийства, интересовалась, был ли у дочки мужчина, потому что на кладбище никто не пришел. Вспомнила, что Рита как-то сообщила ей, что живет с известным профессором и собирается за него замуж.

– И где теперь этот профессор чертов? – вздохнула она.

Кадилова на кладбище не было, а потому Лена вполне искренне пожала плечами.

– А почему она с профессором? – спросила одна из соседок. – С профессором она здесь не жила. Мы старика ни разу тут не видели. Приезжал к ней несколько раз солидный мужчина, но мы культурные люди, спрашивать, зачем он сюда ходит и чем они тут занимаются, не стали.

– Ой, – вспомнила мать Ковальчук, – был же у нее мальчик хороший! Ленчиком звали. Она тогда в восьмом училась, а он в одиннадцатом. Потом он, как школу закончил, в армию пошел, и отправили в Чечню, а Ритка, значит, учиться укатила. Ленчик из Чечни раненый пришел, сначала в больницах лежал, потом дома. В голову ему попали, видать. Ходил по улицам, никого не узнавал. А потом пришел ко мне и спрашивает Риту. Так она уже тогда институт как раз закончила. Я ему сказала, что Рита врачом работает, так он сразу сообразил и говорит, что пойдет ее в больницу искать. Потом заходил еще несколько раз. В последний – вот как мне сюда ехать… В костюме, чистенький такой, видно, на работу устроился. Опять Риту спросил. Я, конечно, в слезы. Объяснила, что Риточку убили. Он как будто не понял. Головой покивал и попросил меня разузнать, кто это сделал, потому что он приедет и отомстит. А если я не разузнаю, то он все равно приедет и будет мстить всем, кто ее не смог уберечь. Любит он ее – сразу видно. А что говорить теперь Ленчику?..

– Скажите, что убийц нашли и в тюрьму посадили.

– А вы квартиру эту будете продавать? – спросила одна из соседок.

Вторая тоже напряглась.

– Продавать? – переспросила старшая Ковальчук – видно, подобная мысль не приходила ей в голову.

– Ну да, – подхватила вторая соседка, – тысяч пятьдесят долларов за такую квартирку отвалят. Не хоромы, конечно, но все же…

Они переглянулись, а потом уставились на Лену, которая им явно мешала.

– Пятьдесят тысяч? – не поверила мать Риты. – Так кто же даст такие деньжищи?

– Да мы найдем покупателя, вы нам только доверенность оставьте, и мы все сами сделаем, а потом вам деньги по почте отправим.

Старшая Ковальчук задумалась, а потом, покосившись на подругу дочери, негромко поинтересовалась:

– Это же сколько в рублях получается?

– Получается мало, – быстро ответила Зворыкина, понимая, что здесь происходит, – квартира стоит намного дороже. Только зачем продавать? Вы ее лучше сдайте кому-нибудь. И квартира на черный день останется, и деньги ежемесячно получать будете.

– Ой, ой, ой! – закричала одна из женщин. – Какая умная!

– Шла бы ты отсюда, – посоветовала вторая.

И тогда Лена обратилась к обеим соседкам:

– С продажей у вас ничего не выйдет: нужно свидетельство о смерти и доказательство родства, да и то через полгода, не раньше, чтобы за это время не объявились другие наследники. А если все-таки успеете провернуть задуманное, то прокуратура проверит сделку. Вы понимаете, что с вами тогда будет? Кроме того, за квартиру еще ипотечный кредит не выплачен. А там долг очень большой. Возьмете доверенность на продажу, и сразу к вам коллекторы нагрянут.

Женщина замолчали, вероятно, про коллекторов они слышали. И это уверенности им не прибавило. Судя по всему, коллекторов они боялись больше, чем прокуратуры или полиции. Одна из них поднялась и подтолкнула другую.

– Тогда мы пойдем, а то у нас дела, мы уж по-соседски решили помочь, но уж если у вас свои советчицы нашлись…

Вторая уходить не хотела, но пришлось, и все же в дверях она остановилась и сказала:

– На всякий случай не прощаемся. В случае чего знаете, где мы живем.

Старшая Ковальчук смотрела им вслед, вероятно не понимая, почему они ушли, а потом спросила у Лены:

– Так кто теперь квартиру снимет?

И Зворыкина сказала, что квартира нужна ей.

Сидели и беседовали до вечера, а когда начало темнеть, Лена стала собираться. Мать Ковальчук уже не плакала, не жаловалась на жестокую жизнь – судя по всему, смирилась с тем, что произошло и что изменить уже нельзя. А когда Зворыкина уже стояла в дверях, вдруг вспомнила:

– Так ты можешь хоть завтра переезжать, я все равно вечером домой помчусь, что мне здесь делать? А там у меня хозяйство.

Вздохнула, погладила Лену по плечу и попросила денег в счет оплаты квартиры за полгода вперед.

Выйдя из лифта, Зворыкина вспомнила, что отключала мобильный. И тут же выяснилось, что у нее почти два десятка пропущенных звонков. И почти все они были от Валерия Ивановича. Лишь один от Кадилова.

Максиму Максимовичу решила не перезванивать, а номер Валерия Ивановича набрала сразу. Услышав его голос, объяснила, что после похорон поехала вместе с мамой Риты помянуть коллегу.

– Плохо, что не предупредили, – сказал Валерий Иванович, – и вообще, сообщайте, когда хотите отлучиться из дома. На звонки с незнакомых номеров не отвечайте. Вообще, я подъезжал к вам домой, звонил в дверь…

– Что-то стало известно о Коле?

– Надо увидеться, – уклончиво ответил он.

Он ожидал ее у выхода из метро, неподалеку стоял его автомобиль. Но когда сели в салон, Валерий Иванович сам предложил отвезти ее не домой, а на дачу к сыну. А когда тронулись, сообщил, что встречался со следователем Черноусовым, которого никогда раньше не видел, но следователь о нем слышал, а потому разговор состоялся. Сам следователь не уверен в виновности Зворыкина, но его подгоняет начальство, требуя скорейшего завершения расследования… Говорят, что дело резонансное, задержание показали по телевидению, и теперь общество ждет справедливого наказания преступника. Николай на допросах продолжает уверять, что оказался в машине случайно, это раздражает и самого следователя, и его начальство, которое, кстати, и не требует обнаружения сообщников и выявления преступных связей подозреваемого. Принято считать, что суд разберется, но результатом таких скороспелых решений чаще всего становится отправка дела на доследование.

– А если суд посчитает доказанным получение Колей денег, ведь есть видеозапись?

– В этом случае подадим на апелляцию, будем опротестовывать приговор, но суд высшей инстанции, как правило, утверждает решение низших. Можно написать заявление и сослаться на заведомо противоправное решение, но в этом случае придется проверять и судью. Однако на это никто не пойдет. Затянуть расследование вряд ли получится – на следователя особо не давят, но намекают: скорее закончишь, скорее в отпуск пойдешь. А у него по графику впервые за последние пять лет отпуск начинается в конце августа, а до того были то ноябрь, то декабрь. И жена у него есть – живой человек, ей хочется на море, на теплый пляж… Прокурор предлагал следователю объяснить Зворыкину, что если тот признает свою вину, то обвинение будет требовать наказания ниже низшего предела.