Марина Серова - Опасная игрушка

Мое положение и состояние было немногим лучше. Голова разламывалась на части, словно спелый астраханский арбуз. Ноги, пока я валялась без сознания, были туго стянуты бельевой веревкой, в результате чего я оказалась полностью лишена свободы движений.

Уцелевший в схватке, но повредивший меня браток подошел к креслу, где я, спеленутая, полулежала, и сильно ударил меня по щеке, отчего моя голова дернулась и затрещала с удвоенной силой.

— А теперь ты будешь говорить, сука, а я буду слушать, — он с шумом втянул в себя какую-то алкогольную дрянь из бокала, поднесенного Еленой, и выплеснул остатки мне в лицо, от чего дико защипало в глазах.

— Мне нечего сказать такой тупой скотине, как ты, — ответила я и тут же пожалела об этом, потому что верзила вскочил, схватил в ярости мою газовую «беретту», лежавшую на столе, и, плохо контролируя свои поступки, пальнул в мою сторону. Сильный газ мгновенно вырубающего действия опять погрузил меня во тьму.

…На этот раз я, кажется, очухалась быстрее, но к головной боли прибавилось жуткое жжение в носоглотке, резь в глазах и обильное слюноотделение. Елена сидела на корточках перед упавшим на пол верзилой и хлопала его по щекам, пытаясь привести в чувство. Этот кретин даже не сообразил, что, стреляя в помещении, подвергает себя такой же опасности травануться газом.

Похоже, только Елена, на момент выстрела стоявшая в стороне, успела выскочить на террасу, тем самым оставшись в добром здравии. И теперь она, опасаясь остаться со мной наедине, пыталась вернуть к жизни обоих братков. И небезуспешно: вскоре один, не поврежденный моей ногой, зашевелился и сел на полу, тупо потряхивая головой. Затем сквозь прорезь маски на меня уставились злобные глаза, и я не на шутку испугалась за свою жизнь.

— Нет, эту тварь надо проучить, — заявил мордоворот, вставая.

— Мне не велено портить ей внешность, но внутренности я ей так попорчу, что всю жизнь мочой будет харкать и слезами ссать.

Он отправился куда-то, судя по скрипу лестницы, на третий этаж дачи, очевидно, делать приготовления к исполнению своей жуткой угрозы.

— Ленка, смотри за этой сучкой, чтоб не дергалась, — крикнул он Мещеряковой с порога.

— Почему ты позволяешь такому тупому быдлу называть себя Ленкой и вообще устраивать тут погромы и разборки? — тихо, но твердо спросила я, глядя ей прямо в глаза.

— Тебя это не касается. Ты напала на меня ни с того ни с сего, а ребятки, слава богу, вовремя подоспели…

— Так, значит, эти уголовнички — твои друзья и подельники, вы заодно в одной малине пасетесь! — презрительно воскликнула я.

— Ничего подобного! Они просто знакомые моего… ну, в общем, Алексея.

— Хорошие же знакомые у твоего любовничка. Он, похоже, и сам такой. Снаружи только ласковый.

— Не смей нас оскорблять, свинья! Я порядочная девушка, и Алексей тоже… мужчина честный!

— Ха-ха-ха! Этот «честный мужчина» наставляет тебе рожки и денно и нощно, а ты пухнешь с тоски, поджидая, пока он соизволит заняться тобой.

— Я его невеста, год назад он давал мне клятву верности во время обручения, в знак чего вот это, — она кивнула на саквояж…

— Какой верности, дурочка, — не унималась я, — он в твое отсутствие со шлюх не слезает, ему, бедному, работать некогда.

— Откуда ты можешь это знать?

— Тебе говорит что-нибудь имя «Эстелла»?

— Ну, — она призадумалась, — как-то я увидела у него на столе визитку с телефоном и спросила, что это за женщина. А он рассмеялся и сказал, что это деловой партнер с экзотическим именем.

— Ага! Так вот с парочкой этих «деловых партнеров» лет восемнадцати с рыжими волосами он вчера вел конкретные переговоры, и когда я позвонила по сотовому, то слышала вполне деловые фразы. Сейчас воспроизведу: «о-о-м-м, а-а-ох-у-ум…» Вам они, должно быть, знакомы по аналогичным переговорам!

Она позеленела, побледнела, вскочила со стула, расплескав коктейль из бокала, дрожащего в руке.

— Значит, эта «Эстелла»?..

— Да, да, блядюшник чистейшей воды! Эх ты, наивная девчонка! — Я сочувствующе смотрела на Елену, которую и впрямь было жалко. Но предаваться сантиментам было некогда, потому что один из братков с минуты на минуту должен был вернуться, а второй, лежащий возле стены, стал подавать признаки жизни. Надо было ковать железо, пока горячо.

— Елена, и ты после таких унижений собираешься еще пострадать за этого человека перед лицом закона? Ты связалась с подонками и бандитами! Пока не поздно, помоги мне, и я вытащу тебя из этого дерьма! — мой голос звучал неподдельно искренне и жарко.

— А почему я должна тебе верить? Может, у тебя какие-то свои виды на Лешу, и ты из-за этой истории с пистолетом хочешь его шантажировать? Да мало ли что у тебя на уме, — Елена покусывала губы и явно пыталась в быстром темпе мысленно решить для себя сложную задачу.

— Еще раз повторяю тебе, — я уже чуть не слезу пускала, — оцени теперешнюю ситуацию. Твой Алексей нанял этих бандюг, чтобы расправиться со мной, потому что я, по его мнению, сую нос куда не надо. Но я подстраховалась, и, что бы со мной сейчас ни сделали, преступников найдут. А ты пойдешь соучастницей. Ты настолько дорожишь Кульбицким, чтобы сидеть из-за него в тюрьме? Выход для тебя один — поверить мне и помочь! — кажется я кричала слишком громко, но это, как ни странно, убеждает.

Елена ненадолго задумалась, потом, очевидно приняв решение, тряхнула головой и спросила:

— Что надо сделать?

— Тебе придется взять на себя (в самом прямом смысле) того подонка, который сейчас придет меня калечить. Ну, без комплексов. Отомстишь, по крайней мере, своему Алексею, трахнувшись с его «шестеркой». А когда он на время отключится, надо будет исхитриться вытащить ключ от наручников из его кармана и освободить меня. Дальше — по обстоятельствам.

Я, правда, не учла еще второго братка, который уже оторвал голову от пола и силился встать. Его надо было срочно вырубать. Без всякого сожаления я б удушила эту скотину — но нельзя.

— Лена (меня, кстати, зовут Татьяна), возьми табуретку и стукни этого кренделя по маковке, — попросила я.

Елена, понимая, что другого выхода как бы и не существует, с мольбой глянула на меня:

— Я не могу… я боюсь…

— Тогда они меня убьют, а потом могут убить и тебя, как свидетеля. С подонками нельзя церемониться, бей!

Она схватила тяжелую табуретку и, зажмурившись, со всего размаху опустила на голову братка.

«Крак» — и товарищ опять затих.

«С самого начала не повезло бедолаге», — только успела подумать я, как распахнулась дверь и на пороге возник второй… Он зловеще улыбался, держа в руках бутылку из-под колы с какой-то бурой жидкостью. Денатурат какой-то, что ли?

— Ну что, сучка, портрет я твой портить не буду, а чтобы ты знала, как уважать солидных людей, залью тебе вовнутрь кое-какую продукцию. Елена! Ну-ка, помоги мне ее раздеть и поставить раком, зачем портить бабе желудок через рот, когда можно через другую дырку! — он довольно заржал.