Марина Серова - От судьбы не уйдешь

То, что он так нагло врет, меня даже позабавило. Вот это штучка! Эх, Наташенька… Все они, мужчины, одинаковые… Косят только под Брюса Уиллиса…

— Серьезно? — язвительно уточнила я. — А вот у меня совершенно иные сведения…

— Вот как? — он приподнял бровь. — И какие же?

— А вот это, дорогой господин Борисов, мне бы хотелось услышать от вас. Чистосердечное признание… И далее — по тексту.

— Боюсь, ничем не смогу помочь, Татьяна Александровна, — он усмехнулся. — Я в отличие от вас, — он подчеркнул последнее слово, — такими сведениями не располагаю. — И вполне уверенно закончил: — Мне признаваться не в чем.

Да уж! Признаться, чего-чего, а такого я не ожидала. «А если это все-таки он?» Меня даже озноб прошиб от этой мысли. Я стала пристально вглядываться в его вполне спокойные черты. Удивительно, но похоже, что парень ничуть не нервничал. И если бы не Ларино заявление, я бы ни за что не усомнилась в том, что он действительно мирно спал в своей кроватке.

— Тебя видели. — Я сказала и тут же пожалела. Это было глупостью. Огромной. Видимо, мой инстинкт самосохранения отказал мне начисто.

Олег медленно затушил сигарету, наклонился ко мне и медленно, внятно, едва ли не по слогам отчеканил:

— Меня… никто… не… мог… видеть… Я… спал… дома… Ты, — он коснулся моего плеча указательным пальцем, — не следователь… и не можешь меня ни в чем… — слышишь, ни в чем! — обвинять.

— А вот тут, милый друг, я могу поспорить! — Я тоже наклонилась к нему и приблизила свое лицо почти вплотную. — Во-первых, с чего ты взял, что я тебя в чем-то обвиняю? А во-вторых, не тебе рассуждать о моих полномочиях. Если я тут, значит, с полномочиями у меня все в порядке. В отличие от твоего алиби!

Он резко отшатнулся и выдавил:

— Я его не убивал! Я был дома! Я здесь ни при чем!

Я бросила на него сочувствующий взгляд:

— С тобой менты разговаривали?

— Да. — Куда только подевался весь его уверенный вид? Сейчас он был похож на загнанного зверя.

Зверя?! Я вздрогнула. Похоже, наконец включился мой инстинкт самосохранения. Где ж ты, родненький, был раньше?

— Ну? — Мне теперь отчего-то стало страшно. У Олега действительно видок был, что называется, не для слабонервных. Однако отступать было куда как поздно. Он посмотрел на меня исподлобья тяжелым взглядом и медленно произнес:

— Взяли подписку о невыезде. Сказали, что еще вызовут. — Он закрыл глаза и напрягся. Видно было, что заходили желваки и затрепетала на шее жилка.

Я внутренне собралась, готовая к тому, что сейчас этот зверюга кинется на меня. У него был более чем пугающий и, что немаловажно, даже устрашающе-решительный вид. Я была просто уверена в том, что он кинется. Уж чего-чего, а темперамента парню не занимать. Такой в запарке пырнет, даже опомниться не успеешь.

Напряжение в комнате достигло предела. Я затаила дыхание, отрабатывая в уме все известные приемы и наблюдая за как-то нехорошо притаившимся парнем напротив с закрытыми глазами, надеясь на то, чтобы в кармане у него, ну по чистой случайности, не оказалось бы ножичка…

В тот момент я была уверена, что это — он. Я ругала себя последними словами, ну предпоследними… Хотя нет, себя я уже не ругала. Я себя уже простила и готовилась отразить вполне, на мой взгляд, возможное нападение. Удивительно, но он на меня не бросился, а открыв глаза, сказал:

— Хрен с тобой! Был я у Старцева в воскресенье.

До меня даже не сразу дошло:

— Что ты сказал?

— Был я у Сереги. И все видел, — он закрыл лицо руками, — господи, какой кошмар!

Я ему все еще не верила и расценила всю эту сцену как ловкий отвлекающий маневр, поэтому следила за ним с прежним вниманием. Он отнял руки от лица:

— Довольна?

— Чем? — фыркнула я. — Разве ты мне что-нибудь сказал? То, что ты там был, я и так знаю.

— А чего ты не знаешь? — Он пристально посмотрел на меня.

— Все остальное. Зачем, например?

Он вздохнул, бросил на меня косой взгляд и встал. Я тут же подпрыгнула. Он горько усмехнулся в ответ на мое движение:

— Да не я это. Выпить хочешь?

— Нет.

— А я выпью.

Он подошел к стенке, открыл бар и налил себе рюмку водки. Опрокинул. Снова налил. Я стояла и ждала, что сейчас он выкинет «финт ушами». Он не выкинул. Вернулся на свое место и сел.

— Да садись ты! — укоризненно бросил Олег, глядя на меня снизу вверх. Я, немного поколебавшись, села. — Приезжал я к Сереге поговорить. Я знал, что он на дачу собирался. Но думал, что поедет он не в субботу, а в воскресенье. Поэтому и решил с утра, чтоб застать.

— Ну и как?

— Застал… — Он выпил водку, поморщился. — Но лучше бы не застал…

— Ты хочешь сказать, что он был уже мертв, когда ты приехал?

— Точно. Ты проницательна, — он бросил на меня быстрый взгляд. — Кому-то повезло больше.

— А если бы ты этого «кого-то» опередил? Что тогда?

— Ты мне не веришь? — удивился он.

— А почему я должна тебе верить? Ну-ка, расскажи! Ты ведь, как я понимаю, от всех скрываешь факт своего визита? — язвительно сказала я, закуривая новую сигарету.

— Скрываю. От всех. Кроме тебя. Я тебе доверяю. Даже, видишь ли, не интересуюсь, откуда ты знаешь, что я был у Сереги. Подумай-ка сама, если бы это был я, зачем было бы сейчас пытаться что-то тебе объяснять? Я бы просто, не приведи господи, конечно, отправил бы тебя вслед за Старцевым. В квартире, кроме нас, никого нет. То, что ты здесь, думается мне, — он смерил меня вызывающим взглядом, — никто не знает. Уж у меня-то силенок хватило бы, чтобы с тобою справиться… Не находишь?

— Нет. А так — может быть, ты просто хочешь мою бдительность усыпить? — Сознаюсь, мне стало как-то не по себе, стоило мне только всего лишь на минуту представить, что он говорит правду. Олег почему-то многозначительно хмыкнул:

— Очень может быть.

Он встал, мне же, признаться, стоило больших усилий остаться в той же обманчиво расслабленной позе. И я ограничилась лишь тем, что повернулась к нему всем корпусом и продолжала внимательно наблюдать за ним, пока он доставал из бара бутылку и две рюмки. Затем он закрыл бар, вернулся и поставил бутылку и рюмки на столик.

— Ты и за закуской со мной пойдешь? — иронично поинтересовался он.

— Вот еще! — фыркнула я.

— А вдруг я ножичек прихвачу? — Парень явно надо мной забавлялся. Меня это, конечно, взбесило, но кто же мне виноват? Сама позволила. Я хотела отпустить его одного, а потом подумала, что, может, он только этого и добивается.

— И правда, а вдруг? — И я встала с кресла.

Мы прошли на кухню, Олег залез в холодильник, нахально скалясь, и извлек оттуда палку салями, кусок сыра и лимон.

— Сама порежешь? — ухмыляясь, спросил он.

— Сама.

— Где мне встать? У окна?

— Не паясничай. — Я выбрала самый маленький ножичек и принялась за дело. — А впрочем, можешь встать у окна. Я не против.