Марина Серова - Охота на ведьму

Дьявол! Я чуть не умерла от страха! Привкус смерти, знакомый каждому из кошмарных сновидений, до сих пор ощущался мной явственно. Впрочем, я постепенно успокаивалась.

В комнате что-то происходило. Оттуда непрерывно доносились звуки возни и приглушенного разговора на два голоса. Иногда — негромкий вскрик, а один раз даже смех, я не разобрала чей.

Закончив свои процедуры, я напилась из крана, вытерла лицо и пошла полюбоваться плодами Костиных усилий.

Киллер сидел в прежнем положении и довольно нагло искоса поглядывал на Константина, расположившегося над ним на краешке стула. Занятые друг другом, меня они вниманием не удостоили.

— Раздавив твою гортань, это не очень больно, но голоса лишает полностью, я буду тебя увечить крайне медленно и до тех пор, пока ты не прошипишь ответы на все мои вопросы!

На мой взгляд, Константин разговаривал с ним очень убедительно, но киллеру так не казалось. Он скалил зубы и покачивал головой, демонстрируя наглое упрямство. Он не знал возможности допрашивающего. Мне даже стало его жалко.

— Я ответил на твои вопросы! — Голос его был хриплым, как у курящего наркотик, но довольно высоким. Странное сочетание. — Машина моя за углом, не заперта, ключ в замке зажигания. Работаю без помощников. Заказчика знаю только в лицо. Оружие у тебя, вон оно валяется. Сам иногородний. Чего тебе еще?

На журнальном столике лежали два пистолета, два «макарова», один обычный, другой с глушителем. Из него меня убивали.

Я осмотрела оба. Оружие было совсем новым и в идеальном состоянии, насколько я могла судить.

— Сейчас я объясню тебе в последний раз, что мне нужно! — Константин присел на корточки рядом с убийцей и, глядя ему в глаза, почти нежно погладил его по волосам.

Мне опять стало нехорошо от этого зрелища. Вот черт, как перенервничала!

— В последний раз, понял? Поэтому слушай внимательно!

— Подожди объяснять! — Киллер все еще был на удивление спокоен. — Вон те часы, они правильно идут?

Он указал на электронные часы, висящие на стене.

— Ты, шут гороховый! — начал Костя, но его перебили:

— Если правильно, то через десять минут здесь будет милиция. Время выверено заранее. Они уже едут, и вы, ребята, в глубоком ауте. На пушках только ваши пальцы. В подъезде стреляли тоже вы. В меня. А если б я ее положил, то они прибыли бы к телу.

Он впервые глянул мне в глаза, и от его взгляда зачесались корни волос на голове.

Костя закусил губу.

— Был у меня помощник, прав ты, резвун, внизу стоял и дожидался шума. А как дождался, милицию вызвал и дернул отсюда на все четыре стороны. И легенда у меня есть о том, как вы, вооруженные, на меня напали. Так что, в заднице вы, ребята, с чем вас и поздравляю!

Оторопь, завладевшая мной с момента, как до меня начал доходить смысл его слов, сменилась неуемной жаждой деятельности, обострявшейся с каждым шажком секундной стрелки.

— Вы меня даже убить не можете! Не успеете унести подошвы! А за мокруху, да групповую, дают не то, что за покушение!

Эти слова я слушала, находясь уже в другой комнате, лихорадочно роясь в ящике книжного шкафа и постанывая от нетерпения. Вот оно, наконец!

Я выскочила к ним с рулоном скотча в трясущихся руках. Константин, казавшийся совершенно спокойным, помог найти его край, и я с треском оторвала длинный кусок липкой ленты.

Киллер отшатнулся было от меня, но Константин за волосы запрокинул его голову назад, с силой придавил подбородок. Я несколько раз обмотала лентой голову киллера, надежно залепив ему рот.

Вздернув бандюгу на ноги, Костя поволок его к выходу, и я поспешила за ними, затолкав в карманы оба пистолета.

Мы были уже почти в самом низу, когда, грохоча башмаками, в подъезд ввалился милицейский наряд.

Верила я пленнику, но, оказывается, не до конца, и их появление меня неприятно удивило.

Мы едва успели свернуть в сторону, к трубе мусоропровода, на последней перед низом лестничной площадке. С двух сторон прижали к стене пленника и прижались к ней сами как раз ко времени, когда первые из приехавших по наши души протопали наверх.

Киллер, спасая свою шкуру, рванулся и замычал, как бык по дороге в убойный цех. Костя дал ему под дых, тот замолк и скрючился, но было поздно. Менты, уже проскакавшие мимо, дружно включили тормоза и повернули вспять.

— Беги! — заорал Константин и, ухватив киллера за зад и шиворот, швырнул его в гущу не успевших разогнаться охотников по наши души.

Дело у них застопорилось резко, один, по-моему, даже упал. Впрочем, я не рассмотрела, потому что через какую-то секунду мы были уже на улице и что есть сил чесали мимо милицейского «уазика» и моей машины, скромно стоявшей в сторонке, за угол. А когда завернули, скользя подошвами по ночному весеннему ледку, услыхали сзади крики и звук заведенного мотора.

Не соврал бандюга, не соврал, умница, вот она, его машина, и дверь не заперта, и ключ в замке зажигания!

Я рыбкой нырнула через водительское сиденье назад и застряла там ногами кверху в классической стойке на руках с воспоможением, как для начинающих гимнастов. И только утвердилась в этой позиции, как машина, подчинившись неистовству Константина, рванула с места, даже не успев, по-моему, взреветь двигателем. Старт оказался настолько резким, что мои ноги с размаху грохнулись на сиденье и поехали на нем, в то время как голова с руками оставались все еще на полу, и Костя в зеркало заднего вида мог лицезреть мой зад в месте, совсем для сего не предназначенном.

Когда я наконец приняла позу, подобающую человеку, едущему на заднем сиденье хорошего автомобиля, мы уже солидно оторвались от охотников и петляли теперь по переулкам, путая след.

— Мы их сделали, Татьянка! — крикнул мне Константин, озорно блеснув через плечо глазами. — Боже мой, как мы их сделали!

Я в полной мере разделяла его ликование.

— Куда дальше?

— К Аяксу, Костя! И дай бог найти его живым!

Он ничего не спросил, посмотрел на меня в зеркало посерьезневшими глазами и подкинул газу.

Хорошо понимая, что если милиция возьмется за дело всерьез, то машина вскоре станет для нас ловушкой, способной захлопнуться на любом из перекрестков, мы крадучись вогнали ее в один из неприметных двориков старого жилого фонда и оставили там, в закуточке между сараями. Впопыхах я едва не забыла сгрузить в бардачок пистолеты с отпечатками наших пальцев. Оставлять здесь их было опасно, но еще опаснее таскать с собой. Из двух зол выбирают меньшее.

Аякс все еще был дома и не спал в этот поздний час. В приямке, забитом до половины снегом, светилось его кухонное окошко, и я постучала в стекло длинной веточкой. Форточка у нас под ногами открылась шире, и оттуда донеслось односложно:

— Ась?