Марина Серова - По секрету всему свету

Я забыла упомянуть еще об одном замечательном качестве моего друга капитана Папазяна: он всегда появляется вовремя. И вот сейчас я имела блестящую возможность убедиться в этом снова!

— Гарик, черт! Как же я тебя люб…

Но он не услышал моего запоздалого объяснения. Рукоятка пистолета, которую проклятый Топор успел-таки приложить к моей голове, поставила преждевременную точку.

…В первые мгновения, очнувшись, я ничего не поняла. И вообще состояние такое, которое я называю «танк переехал»… И где это я, собственно говоря, нахожусь? И почему эта рыжая девчонка в мелких кудряшках ревет, уронив голову на стол?.. Ах, кажется, я ее знаю: это же Ирка Гаджиева, дочка Риммы!

Я сделала попытку обвести глазами помещение — и застонала от нестерпимой боли. Зареванная девчонка встрепенулась и подскочила ко мне, опустилась на колени перед кроватью.

— Ой, слава богу! Вы очнулись…

— Если это можно так назвать… Где я?

— У меня в комнате. Вас очень сильно ударил тот бандит… Мне сказал капитан. Велел с вами посидеть пока. Я им все рассказала, милиции. А они говорят, потом все запишем, посиди.

— Молодец, что рассказала. А где они… все?

— Кто? Б…бандиты? Там все, в столовой, в наручниках. Скоро уже увезут, сказали. И Тимурчика тоже…

Она ткнулась лицом в край постели и опять захлюпала.

— Перестань, хватит. Я тебя предупреждала… что он такой же бандит. Все живы-здоровы?

Она кивнула, не глядя на меня. Только теперь, когда у меня получилось по-настоящему открыть глаза, я обратила внимание на странное освещение комнатки: по стенам и потолку плясали словно отсветы пламени.

— Ирка… Что это?

— А-а… Это сарай наш сгорел.

— Что?!!

— Ага. Дотла! Говорят, кто-то из бандитов спичку бросил, когда их схватили. Там ведь столько хлама было… Загорелся враз, как свечка! Мы к дому подошли, а тут такое! Милиция, пожарные… Хорошо хоть, кто-то курятник успел открыть, куры разбежались. А то бы поджарились все, жалко…

В эту минуту дверь приотворилась, и на пороге появился лучший сыщик нашего времени. Видуха у него была, словно он только что вернулся из боя; собственно, так оно и было на самом деле. Физиономия Гарика Хачатуровича, закопченная и обросшая, на которой сверкали только угольки глаз, осветилась белозубой улыбкой.

— А-а, очухалась, старушка! Привет, привет. Твое счастье, что лежачих не бьют, а то бы я тебе врезал похлеще Топора! Но это еще впереди, дорогая. Ты у меня узнаешь, как соваться в пекло поперед батьки Гарика!

— Папазян, ты самый грубый, самый ужасный, самый отвратительный и самый лучший мент на свете! И ты, как всегда, прав. Но ради всего святого, как ты здесь оказался?! Ведь я не могла тебе дозвониться двое суток…

Гарик покосился на Ирку.

— Да пасли мои ребята одного бугорка средней паршивости, Колю Рябого. А тут у него нежданно-негаданно появляется твой Джафаров с клевым коммерческим предложением… Дальше — сама понимаешь.

— Гарик! — не сдержала я своего горя. — А брильянты-то — тю-тю… Испарились! В погребе они были, ты уже знаешь? Боюсь, не уцелели.

— Да уж, не повезло твоему клиенту, Таня-джан. Кстати, он тоже здесь, вместе со своей невестой. Ирина их притащила, в подмогу для решительного объяснения с Джафаровым. Только поспели к шапошному разбору…

— Постойте, да не было там никаких брильянтов, в сарае! — вклинился торжествующий голос Ирки.

— Как это не было? Что ты несешь?!

Но она уже выскочила из комнаты, оставив нас с капитаном ошарашенно переглядываться. А через две-три минуты вернулась сияющая, держа в руках бело-голубую коробку из-под печенья, которую я сегодня откопала в гаджиевском погребе. Продемонстрировала ее нам — так, как иллюзионист предлагает зрителям познакомиться с реквизитом предстоящего фокуса, — и сдернула блестящую крышку.

— Глядите!

Мне показалось, что в комнате полыхнуло северное сияние — и рассыпалось на тысячи сверкающих сосулек. Или солнце неожиданно «зашло на чай», как к лирическому герою Маяковского. Словом, мои глаза, еще не оправившиеся от удара, не вынесли такого испытания. С закрытыми глазами я услышала, как Гарик тихо и восхищенно выругался по-армянски.

— Вай-вай-вай… Но как тебе удалось, Иришка? Ведь Джафаров сказал, что коробка осталась там!

— Там осталась другая коробка. Я подменила ее вчера. После нашего разговора, — Ирка посмотрела на меня, — я много думала. И решила, что должна подстраховаться. Ну, на случай, если Тимурчик и правда такой козел, как вы говорили. Обыскала весь дом, но ничего не нашла. Зато заметила, что исчезла коробка из-под печенья, в которой он хранил разную дребедень. Я сама дала ему ее месяца три назад, а у меня осталась еще одна, точно такая же. Тогда я и подумала, что он скорее всего закопал деньги Карена где-нибудь в сарае: на улице-то везде снег!

Мы с капитаном переглянулись: голова у этой девки работала!

— Ну вот: искала-искала — и нашла коробочку, зарытую в погребе. Только оказались там совсем не деньги, а вот это. Я не знала, что и думать, перепугалась — страх! Еле дождалась сегодня и вместо школы рванула к Веронике на работу. Мне надо было кому-то все рассказать, понимаете? Ну, а Вероника, как только про эти розочки услышала, сразу побелела вся и побежала за своим другом, Андреем. Мы пытались до вас дозвониться, но что-то было со связью… В общем, не дозвонились. Оказывается, эту брошку украли у бабушки Андрея, которая умерла.

— Которую убили, — поправила я. — Этот фраер уже раскололся, капитан?

— Насчет медсестрички, Прохоровой? А то! Сразу запел, что старуху не он на тот свет отправил, козел. За ней уже поехали. Собирайся и ты, Ирина, — по-деловому добавил Папазян. — Придется съездить к нам в гости, пообщаемся. Только вот мать дождемся… Подумай пока, что ей скажешь. А неоценимая помощь следствию тебе, конечно, зачтется.

Девчонка, низко опустив голову, выскользнула из комнаты. Драгоценная коробка осталась в руках капитана. Прищурившись, я осторожно, двумя пальцами взяла «Поцелуй розы».

— Выходит, брильянты вечны, кэп? — вспомнилось название какого-то давным-давно читанного детективчика.

— Насчет вечности не скажу, старушка, а что не горят — это точно. Как и рукописи!

Неожиданно Папазянчик швырнул пустую коробку на кровать, где еще недавно лежала я, и крепко обхватил меня обеими лапами.

— Скажи-ка, Таня-джан: а что это ты там вопила, катаясь по полу в обнимку с Топором? Не хочешь повторить мне с глазу на глаз?

— Штабс-капитан, вы…

Но мне опять не удалось договорить. Правда, совсем по другой причине… Влюбленные брильянтовые розочки мягко скользнули из моих ослабевших пальцев на кровать.

Вынуждена признать: поцелуй Гарика по своей убойной силе был ничуть не слабее удара пистолетной рукояткой по голове.