Инна Бачинская - Маятник судьбы

Он позвонил. Ответил ему бодрый голос человека, всесторонне довольного жизнью. Монах сказал, что он поводу статьи об убийстве девушки из банка. «Что у вас есть?» – с ходу попер Лео Глюк. Монах туманно ответил, что надо бы кое-что обсудить. «А какое отношение вы имеете к убийству?» – напирал журналист. Монах ответил, что никакого, так как никого не убивал. «Ну и..?» – разочарованно спросил Лео, уже представивший себе опасное для жизни интервью с убийцей. Убийца в маске, дело происходит в лесу, ночью, в кармане у журналиста пистолет – водяной, для понта, с виду совсем как настоящий. «Давайте встретимся», – предложил Монах. «О’кей! – подумав, согласился Лео. – Где и когда?» «Я на проспекте Мира около театра», – сказал Монах. «А я в „Тутси”»! обрадовался журналист. «Напротив театра! Подгребайте, жду!» Журналист, оказывается, сидел в баре, а «опасное задание» было на совести романтиков из редакции.

Монах был голоден как волк. В «Белой сове» подавали запредельно дорогие бутерброды с красной и черной икрой, и Монах ограничился только кофе… по экономическим мотивам. На бутерброды с икрой и на девушек по вызову денег у него не было. Пока. Вот раскрутятся они с Жориком с фабричкой, тогда – может быть. Бар «Тутси», правда, был тоже из тех заведений, где не разживешься ни борщом, ни жареной картошкой, но демократичные бутерброды с колбасой и копченой рыбой здесь были. И классное пиво, что Монах прекрасно помнил еще по старым временам. И никакой толпы и рева из стереоколонок, а исключительно солидные и понимающие люди. В свое время они собирались здесь – коллеги, друзья… хорошо было! Монах даже застонал, предвкушая удовольствие… вот только Лео Глюк был лишним на этом празднике жизни. Монах представил себе шныроватого тощего длинноносого Лео Глюка с сальными, торчащими во все стороны патлами, который задает заковыристые вопросы, выворачивает собеседника наизнанку, а потом перевирает сказанное в лучших традициях бульварной прессы.

С чувством ностальгии он переступил порог бара, оставил дубленку в крошечной раздевалке и двинул в полутемный зал. За стойкой бара поплавком торчал хозяин заведения Митрич – толстый, с круглой бритой головой, в белой рубашке, при бабочке, похожий на средней руки мафиози. Монах прекрасно его помнил. Он подошел к стойке, присел на табурет, уставился загадочно.

Митрич всмотрелся, радостно всплеснул руками:

–Монах, ты? – Он перегнулся через стойку и приобнял Монаха. – Господи, это сколько же тебя не было? Где же тебя носило, курилка? Возмужал, солидный стал!

Монах оценил деликатность Митрича – Жорик, например, выразился иначе. «Забурел, как бич, со своей бородищей!» – сказал Жорик. А насчет солидности… некорректно – Монах был солиден с детского садика.

–А ты, Митрич, совсем не меняешься! Моложав, красив зрелой мужской красотой и, я бы сказал…

–Да ладно тебе! – перебил, махнув рукой, Митрич. – Меняемся, конечно, но понты стараемся держать. Ты надолго?

–Не знаю пока, тесно мне в городе. – Монах повел мощными плечами. – Суета, толкотня, гвалт, не воздух, а отрава. Посмотрим, как карта ляжет. Слушай, Митрич, у меня тут встреча назначена с одним человечком, называется Лео Глюк. Где оно сидит?

–Леша Добродеев? Пошли провожу! – Митрич с готовностью выскочил из-за стойки. Он подвел Монаха к столику в углу и объявил: – Леша, к тебе гость!

Человек, сидевший за столом, уставился на них, и Монах с удовольствием понял, что ошибся в заочной оценке журналиста. Лео Глюк был не шныроватый малый, как он было предположил, а вполне солидный, в теле, человек, слегка растрепанный, но в строгом сером костюме. Лиловый галстук лежал на столе, ворот рубашки был по-домашнему расстегнут. Перед ним стояли пустой графинчик и тарелочка соленых орешков.

–Господин Монахов? – спросил человек.

–Господин Лео Глюк? – спросил, в свою очередь, Монах.

–Алексей Добродеев к вашим услугам! – Журналист привстал, щелкнул каблуками и протянул руку. При этом он слегка покачнулся. – Митрич, нам с товарищем повторить!

–А по батюшке?

–Генрихович. Алексей Генрихович. Можно просто Алексей.

–Олег Христофорович Монахов! Можно…

–Христофорович? Класс! – обрадовался журналист. – Можно Христофорович?

Монах кивнул.

–Может, ребята, перекусить чего? – спросил Митрич, скользнув взглядом по пустому графинчику.

–Давай, Митрич, твои фирменные, с колбасой и маринованным огурчиком и с рыбкой! По два… нет, по три! – скомандовал Монах. – Знаешь, я их до сих пор помню! Для меня пивка.

–Я на диете! – Добродеев похлопал себя по изрядному животу.

–Помогает? – спросил Монах.

–Ха! – юмористически ответил журналист.

–Тогда по четыре! – сказал Монах, и Митрич убежал.

–И мне пива! – крикнул журналист ему вслед. – Кто вы, прелестное дитя? – Он повернулся к Монаху.

–Трудно вот так сразу обрисовать… – озадачился Монах. – В данный момент, похоже, бизнесмен. Запускаю фабрику по производству пищевых добавок.

–Потрясающе! Нашему городу пищевые добавки крайне необходимы! – воспламенился журналист. – Я должен написать о вас!

–Заметано. Вообще-то, я по вашему материалу об убийстве Ирины Г.

–Читали? Ну как? – Журналист любил, когда его хвалили.

–Хороший материал, очень образно изложено, прямо мороз по коже.

Добродеев довольно ухмыльнулся:

–А то! У вас имеется информация?

–У меня имеются вопросы, Леша… ничего, что я так, по-домашнему? – Добродеев махнул рукой – давай, мол! – Так вот, Леша, как вы понимаете, в полицию я соваться не собираюсь, поэтому спрошу у вас. Вас рекомендуют как человека, который вхож в кулуары.

–Ну, в принципе… – Добродеев скромно потупился. – А почему это вас интересует?

–Я объясню. А пока вопрос первый. Вы были на месте преступления? Как представитель прессы?

–Не был. Но мне его подробно описали… добрые знакомые, кроме того, у меня есть фото.

Монах присвистнул:

–Откуда дровишки?

–Я же сказал: добрые знакомые. Я не последнее лицо в городских… кулуарах, как вы заметили. – Журналист самодовольно ухмыльнулся.

–Можно взглянуть?

Добродеев оглянулся:

–А можно спросить, зачем вам?

–Я подозреваю, что убийства на этом не закончатся. Вы высказали несколько версий – грабеж, месть, маньяк… Мне кажется, месть – одна из наиболее подходящих.

–Месть? – У журналиста заблестели глаза. – Бывший муж? Она выгнала мужа три года назад… Вы думаете?

–Нет. Муж ни при чем.

–Кто? И за что месть?

–За мужскую несостоятельность, я бы сказал. Одна из версий. Другая – власть над жертвой… и так далее. Есть еще, но это фавориты, так сказать. Что вы о ней знаете?

–Работала в банке, хороший человек, неплохо зарабатывала, прекрасно одевалась. Одна женщина намекнула, что были заработки помимо зарплаты. Знаете, сейчас это становится нормой. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.