Ирина Градова - Танец над пропастью

Выйдя в коридор, Рита остановилась как вкопанная: это не Байрамов вернулся, это приехала мать! Она уезжала к подруге на пару дней, и Рита подозревала, что Наталья Ильинична просто решила дать им с Игорем немного времени побыть вдвоем.

– Ты что, решила прибраться в отцовском кабинете?

Девушка неуверенно кивнула.

– Напрасно, я перед отъездом вымыла там пол и протерла мебель… Что ты смотришь на меня как на привидение? – Наталья Ильинична удивленно взглянула на дочь и приподняла бровь. – Ты думала, я пропущу премьеру?

– Я думала, Игорь… – пробормотала Рита, не зная, как быть: кидаться в кабинет и уничтожать следы «преступления» или подождать, пока мать уйдет в ванную или на кухню?

Наталья Ильинична, отстранив дочь, двинулась в кабинет. Рита поняла, что очень не вовремя решила заняться злополучными письмами. Вот так всегда – хочешь как лучше, а получается… Конечно, можно, вызвав беспокойство у матери, обогнать ее и срочно начать жевать письма, чтобы она не смогла их прочитать, но, во-первых, девушка все равно не успела бы быстро съесть такое количество бумаги, а во-вторых, это выглядело бы глупо, поэтому она просто семенила за Натальей Ильиничной по узкому коридору, ожидая худшего.

Войдя в комнату, обе увидели письма, разбросанные по дивану и по полу: когда Рита вскочила, собираясь встретить Байрамова, несколько из них упали, и она не стала их поднимать. Наталья Ильинична постояла некоторое время, потом взяла с дивана одно письмо и быстро пробежала его глазами.

– Значит, – медленно произнесла она, – ты все-таки их нашла!

У Риты отвисла челюсть: вот дела, выходит, мать в курсе существования посланий, а значит, и любовницы!

– Когда ты узнала? – спросила Наталья Ильинична, оборачиваясь к дочери.

– После папиной смерти, – ответила девушка. – Совершенно случайно, я просто…

– Ты не должна оправдываться. Я понимаю, почему ты мне не рассказала.

Она обняла дочь за плечи и крепко прижала к себе. Риту удивило спокойствие матери.

– Я рада, что ты все знаешь. Знаешь, что твой отец не идеален, но все же он твой отец . Григорий расстался с этой женщиной задолго до смерти. Видимо, она не имела намерения уводить твоего отца из семьи: в последнем письме она ясно дает понять, что порывает с ним отношения, потому что встретила другого человека. К счастью, он не стал пытаться ее вернуть.

Рита не собиралась рассказывать матери о том, как ее отец пробовал вернуть «Г.С.» и из-за кого она решила с ним расстаться. Но она не могла не задать один вопрос:

– Мама, раз уж ты все знаешь, ответь мне – это Галина Северская?

Наталья Ильинична удивленно посмотрела на дочь.

– Северская? – переспросила она. – Почему ты решила, что это она? Нет, конечно же, твоего отца никогда не тянуло на нимфеток! Она ведь, наверное, твоего возраста, то есть тогда ей было лет… двадцать. У твоего отца был роман с Галиной Сомовой.

Итак, таинственная «Г.С.» – это оперная дива Сомова! Меньше всего Рита думала на нее, так как, казалось, она совершенно не соответствовала вкусам отца. Она не слишком красива, а Григорию Сергеевичу всегда нравились яркие и привлекательные женщины. Кроме того, Сомова всегда была полной, а он предпочитал худеньких!

– И сколько это продолжалось? – поинтересовалась Рита. – Я имею в виду роман.

– Года два, – ответила Наталья Ильинична. – Послушай, дочь, пойдем-ка на кухню? Я сварю кофе и покурю, а ты получишь ответы на свои вопросы!

На кухне мать засуетилась вокруг кофеварки. Поставив на стол две чашки кофе, она присела напротив Риты, вытащила сигарету и блаженно затянулась. Прошло несколько минут, прежде чем она заговорила.

– Я узнала обо всем от одной «доброжелательницы», поклонницы твоего отца. Она сочла своим долгом позвонить мне и выразить сочувствие. Сама понимаешь, для меня это было как гром среди ясного неба. Я спрашивала себя, как это я не почувствовала ничего, не поняла по его поведению, по отношению… Но я не могла сказать, что Григорий хоть сколько-нибудь переменился. Напротив, он, пожалуй, даже стал мягче, но я приписывала это возрасту: начиная стареть, мужчины становятся менее резкими. Естественно, мне стало до жути обидно, что какая-то дура знает об измене моего мужа, а я – ни сном ни духом! Я подговорила подругу, и она проследила за твоим отцом. Сомнений не оставалось – он тайно встречался с Сомовой, и их отношения не были платоническими. Сомова – певица от бога, у нее потрясающе сильный и красивый голос, и она ни за что не бросила бы сцену ради мужчины, даже самого талантливого и требовательного, как это сделала я!

В последних словах Натальи Ильиничны прозвучала нескрываемая горечь. Рита никогда не задумывалась, чего стоило ее матери уйти из балета. Она толком и не знала, насколько хорошей балериной являлась Наталья Ильинична в молодости, хотя и видела ее театральные фотографии в семейном альбоме. Отец считал, что его жене не грозила мировая слава. Тем не менее, похоже, мать до сих пор переживает!

– Думаю, – продолжала она, – эта независимость, скорее всего, и привлекала Григория. Сомова во многом похожа на него, так же одержима сценой. Тогда я в первый и единственный раз пожалела, что пожертвовала карьерой ради твоего отца, я просто перестала быть ему интересна!

Мать прервалась, чтобы сделать глубокую затяжку.

– И ты ничего не сказала папе? – спросила Рита потрясенно. – Они встречались два года, и ты молчала?!

– Я боялась потерять его. Чувствовала, что, стоит только завести об этом разговор, как он соберет вещи и уйдет. Григорий не стал бы выяснять отношения, я слишком хорошо его знала! Что-то подсказывало мне, что Сомова устанет от него быстрее, чем он решится на уход из семьи. Так и случилось: твой отец был тяжелым человеком, и далеко не каждая женщина, особенно такая талантливая и амбициозная, смирилась бы с его «тараканами»!

Рита подумала о том, как, наверное, тяжело приходилось матери эти два долгих года, а они, Рита, Миша и Анна, даже ни о чем не подозревали! Мама оставалась неизменно доброй и внимательной, хотя в ее душе бушевал ураган.

– А теперь ты мне расскажи, как у вас дела? – спокойно попросила Наталья Ильинична, словно они все это время разговаривали о погоде.

Рита не стала дожидаться Байрамова: понимая, что репетиция перед премьерой, скорее всего, затянется до глубокой ночи, она отправилась спать в начале первого. Она даже не почувствовала, как Игорь, вернувшись, нырнул под одеяло. Когда девушка проснулась, в ванной шумела вода, а из кухни доносился божественный запах молотых кофейных зерен. В спальню заглянула мать.

– Привет, соня! – улыбнулась она. – Я – в парикмахерскую, потом на маникюр – надо прилично выглядеть вечером! Если у девочек найдется время, может быть, покрашусь, а то седина пробивается… Так что раньше обеда не жди. Игорь с тобой позавтракает, а потом – в театр. Да, звонил Леон Серве, просил перезвонить, как только сможешь. По-моему, он готовит нечто грандиозное в честь премьеры. Пока-пока! – И она унеслась, как маленький торнадо.