Марина Серова - Попытка не пытка

— Но, быть может, он связался с какой-то другой группой?

— Исключено. Я бы точно знал. Если только на одну понюшку захватил, и то сомнительно — Игоряха по «дури» не прикалывался. Здесь про это — кто, сколько, куда и зачем — сразу становится известно. На чем я чуть было и не погорел. Недооценил информаторов, — пояснил «братан».

— Есть предположение, что Игорь Николаевич мог везти оружие, — сказала я, не указывая, что единственным источником такой ценной информации была Ксюша-проводница. — У него был очень тяжелый чемодан. И потом, кажется, ведь как раз через вас тут идет в Россию нелегальное оружие из Афгана?

— Оружие? В чемодане? Вообще-то, мой братец чокнутый, но не до такой же степени! И потом — с этим народом я и сам не связываюсь. А уж он — тем более.

Снова зазвонил телефон.

— Костик, тебя, — сказал дядя Серж, подняв трубку. — Опять мать звонит. Скажи, что пока все по-прежнему.

— Отец жив, — произнес Костик торжественно, выслушав что-то на том конце и оборачиваясь к нам. — Я знал.

— Нашелся? Можно ехать домой? — спросила я. — Что же, спасибо за оплаченное приятное путешествие. Обратно я поеду в поезде — обожаю железную дорогу!

— Да нет, он не вернулся, — сказал Костик. — И вообще пока еще ничего не понятно. Мать сообщила, что пришла очень странная телеграмма, подписанная «Игорь». Там всего несколько слов: «Живой. Деньги сразу. Жди звонка». Наверное, за него должны потребовать выкуп. Но звонка пока не было. Она готова отдать любые деньги.

— Надо искать, — коротко сказал дядя Серж, и на этот раз возразить ему было совершенно нечего.

— А что, здесь не так уж и плохо, — сказал Костик, оглядывая купе, в котором мы должны были ехать вдвоем.

От меня не укрылось, что при этом он покосился в мою сторону и слегка покраснел.

Действительно, могло быть гораздо хуже. Когда на перроне я увидела толпу таджиков с большими мешками, то приготовилась проделать весь путь в страшном гомоне и давке. Но, как ни странно, все непонятно что кричащие на своем языке пассажиры рассредоточились и уместились по плацкартным вагонам, а в нашем, купейном, оказалось просторно.

Я уже знала, что соседей в нашем купе не будет, потому что выкупила все места.

Для Костика путешествие вдвоем оказалось приятной неожиданностью. Если бы только еще цель поездки была иной, развлекательной!

Но лично у меня в этот вечер было неважное настроение. Признаться, мне удалось в Душанбе узнать гораздо меньше того, на что я первоначально рассчитывала, и потому теперь я сердилась на весь белый свет.

Решительно никто не рассказал мне о «пропащем», как называла Погорельцева моя Ксюша, хоть что-нибудь толковое, способное навести на верный след.

По своим каналам, через мифического Таджика, Погорельцев-«братан» выяснил, что «свои», то есть наркодельцы, Игоря Николаевича не трогали и ничего про него не слышали. Содержимое чемодана по-прежнему оставалось никому не известным.

Может быть, он был набит книгами-пособиями на тему, как совершенно бесследно раствориться в воздухе? Или вообще в нем не было ничего особенно важного? Может, мой странный клиент там просто кирпичи носил, чтобы мускулы накачивать? Как я поняла, от него всего можно ожидать.

Попытки выйти на торговцев оружием нужного результата опять-таки не дали. Но, по крайней мере, я узнала, как связаться с людьми, интересующими меня по этому вопросу, у себя в Тарасове. И то хлеб!

Перед отъездом я созвонилась со своим другом Володькой, который сообщил, что телеграмма была послана из города Крапивинска, который находится как раз по ходу железной дороги, но никаких следов Погорельцева милиция пока там не нашла.

Что же, значит, мне придется делать остановку в Крапивинске и попробовать узнать что-нибудь самой.

Пока я была в Душанбе, заказчица, Ирина Петровна, звонила чуть ли не каждые два часа, сулила любые деньги и умоляла ускорить поиски. Теперь, когда она узнала, что муж жив, моя помощь казалась ей еще более необходимой, чем раньше.

Она даже выдвинула по телефону версию: может быть, Игоря Николаевича взяли в заложники? Похищают же чеченцы журналистов и общественных деятелей, чтобы поднять шум и заодно как следует заработать? Какая, мол, разница — таджики или чеченцы?

— А вдруг его пытают? — прокричала в телефонную трубку Ирина Петровна и заплакала навзрыд — нет, я решительно не узнавала эту женщину! — Я согласна заплатить вам в два раза больше, если вы сумеете как можно быстрее узнать, где он…

— Не надо паниковать заранее, — попыталась приглушить я истерику, разразившуюся за несколько тысяч километров от Душанбе и от меня. — И не нужно беспрерывно сюда названивать, мы и так не сидим сложа руки. Дайте знать, только если у вас действительно потребуют выкуп, и постарайтесь запомнить в этот момент как можно больше подробностей: кто звонил, какой голос, речевые особенности. И милиция, и я делаем все, что в наших силах…

А сама подумала: хорошо ей говорить — быстрее! Спрашивается, быстрее чего, если поиск пока вообще не сдвинулся с мертвой точки?

Но сейчас меня очень занимал один интересный вопросик, и поэтому, вместо того чтобы ответить на робкую улыбку Костика, я села напротив него и, глядя в упор, спросила:

— А вот теперь объясни, дорогой друг, почему ты не сказал мне сразу, что у папочки твоего не все дома?

— Как это? — переспросил он. — Что ты имеешь в виду?

— Нет уж, это ты мне должен сказать — как! Мне ведь и в голову не приходило, что в юности Игорь Николаевич стоял на учете у психиатра, все же он был ответственный работник… Да и узнала об этом я совершенно случайно. Хорошо, что вечерком я не поленилась заглянуть к бывшей учительнице твоего папани, и она открыла мне глаза на многие вещи. И что ты мне на это скажешь?

— А что я могу сказать? — пожал плечами Костик. — Мой отец хороший человек, но… со странностями. Что угодно может выкинуть. Один раз на велосипеде путешествовать отправился — хорошо, что по дороге велик сломался, а то бы он до самой китайской границы педалями крутил. Мать говорила, что это после того, как он в цирке, где гимнастом работал, травму получил. Выступать он больше не мог. Вот всякие заходы и начались. То он вдруг самостоятельно четыре иностранных языка выучил, то вдруг стал уговаривать мать в Африку уехать работать, где врачи нужны, или еще что-нибудь в этом духе. Мы уже думали, когда матери через знакомых в это общество удалось его устроить, что человек успокоится. Но, боюсь, ничего не получится. Он со всеми только ссорится, врагов наживает… А теперь еще эта история.

— Да, веселенький у меня клиент оказался, с приветом, — задумалась я невольно. — Не повезло, однако.