Мария Спасская - Магическая трубка Конан Дойла

Нынешний кавалер Катерины Иван Иванович выделялся среди других обитателей санатория, как алмаз среди гальки. Он был сед, шикарен и баснословно богат. Одаривал свою пассию дорогими безделушками, водил в рестораны и даже хотел свозить в Париж, но Катя заупрямилась — кто ее отпустит с работы в середине сезона? О личной жизни Ивана Ивановича было известно немного. Кате он сказал, что в санатории поселился после развода с женой. «Врет, — категорично отрезала Катерина, сидя у Вики на кухне и потягивая презентованное ухажером сухое шабли. — Такие не женятся. Так всю жизнь от юбки к юбке и порхают». Судя по внешности, род занятий Ивана Ивановича можно было охарактеризовать двумя словами — творческая интеллигенция. Или даже одним словом — богема.

Однажды Виктория встретила седовласого красавца за сотню километров от санатория, в горном ресторанчике, где Викина родня справляла поминки по умершей тетке. Поклонник Катерины сидел за уединенным столиком с огненно-рыжей девицей и, держа ее руку в своей, смотрел такими глазами, что Вика поняла — Катерине ничего не светит. Как хорошая подруга, она рассказала о неожиданной встрече, но Катя лишь отмахнулась: «А, плевать! Я и без тебя знаю, что он — бабник».

— Лавр говорит, что с Катериной должен прийти Иван Иванович, — вдруг добавил магистр, неотступно следуя за перепуганной медсестрой. — Лавр хочет убедиться в серьезности его намерений. Так что пусть Иван Иванович тоже приходит.

— Куда приходит? — пискнула она.

— Да хоть бы в мастерскую вашего художника, — раздумчиво почесал подбородок медиум. — Там я и проведу спиритический сеанс.

— Вы правда видите духов? — робко улыбнулась Виктория, не зная, о чем еще говорить со столичной знаменитостью.

Тот кивнул.

— И Лавра видите?

— К несчастью, вижу. Надо заметить, ваш приятель очень настойчив и держится вызывающе. Лавр появился один. Обычно сторонних духов приводит мой дух-покровитель Барбара, но сегодня она не пришла. Зато прямо с утра объявился Лавр. И не оставляет меня ни на секунду, требуя приватного сеанса.

Пройдя по мосту через небольшую горную речушку, Вика замедлила шаг. Через сотню метров, сразу за поворотом, синел новыми ставнями ее дом, в который девушка совсем не собиралась вести незнакомого человека.

— Если хотите к нам зайти, то предупреждаю — у нас не убрано, — выпалила медсестра, покраснев до слез и не зная, как отделаться от навязчивого кавалера. — У нас ремонт.

Магистр не отреагировал. Но шел как привязанный за Викой. Парочка свернула за угол, и рядом с домом на скамеечке девушка увидела Илью и Катерину. Друзья грызли семечки и о чем-то оживленно беседовали.

— Я должен точно знать, не возражает ли Илья против сеанса, — угрюмо проговорил провожатый. И вдруг взорвался: — Думаете, мне очень нравится за вами тащиться? Меня ваш Лавр не отпускает! Требует, чтобы я утряс все вопросы с послезавтрашним сеансом, прежде чем он оставит меня в покое!

— Я послезавтра не могу! Я дежурю, — припомнив рабочий график, сообщила медсестра.

— Так договоритесь со сменщицей, черт вас дери! — побагровел магистр. — Думаете, у меня нет других дел, как только устраивать бесплатные сеансы для вас и ваших друзей?!

Заметив Викторию в компании звезды, Илья поднялся с лавочки и напряженно вглядывался в неспешно приближающиеся фигуры.

— Добрый вечер, — первым нарушил молчание магистр.

— Добрый, — угрюмо откликнулся Илья.

Катерина поднялась с места и сделала шаг по направлению к медсестре.

— Вик, где ты ходишь? — с упреком обронила она, не спуская глаз со спутника подруги. — Мы полчаса тебя с Илюшкой ждем. В кино же собирались. Иван Иванович места в партере держит.

— Познакомьтесь, это магистр Мир. Из Москвы. Он говорит, что Лавр просит провести спиритический сеанс.

— Кто? — недоверчиво переспросила Катя. — Лавр? Прямо вот так вот просит?

— Да, друзья мои, просит, — вмешался гастролер. — И очень настойчиво. Ваш родственник и друг хочет передать вам что-то важное. Послезавтра в одиннадцать вечера я хотел бы встретиться с вами. Если это возможно, в мастерской Ильи.

— А почему в моей мастерской? — вскинулся художник.

— Так хочет Лавр, — магистр многозначительно посмотрел на надувшегося парня и, развернувшись, двинулся назад, в гостиницу.

— Да ладно тебе, Илюш. — Вика принялась теребить друга. — Ты что? К Лавру ревнуешь? Он же мертвый!

— Да не к Лавру, а к этому деятелю, — кивнул художник на удаляющуюся спину магистра. — Думаешь, я не понимаю, с чего это вдруг он затеял какой-то сеанс?

— Он же сказал — Лавр попросил! — проговорила Катерина.

— Знаю я эти штучки! Увидел на улице хорошенькую девочку, решил познакомиться. Но просто так подойти он не может. Как же, мировая знаменитость! Навел о тебе, Вик, справки, узнал про Лавра, и вот тебе, пожалуйста, — маг и волшебник! Вот увидишь, — дернул он щекой, — после сеанса Лавр заявит, что желает проводить тебя домой, а магистр в качестве посредника вашего общения потащится вместе с ним.

Глядя на разошедшегося Илью, Вика не успокаивала друга. Она молчала и лишь загадочно улыбалась, польщенная вниманием мужчин к своей персоне.

Англия, 1905 год

Подняв крышку коробки, секретарь оглядел многочисленные записные книжки, путевые дневники и тетради с заметками, от начала до конца исписанные твердым ровным почерком сэра Артура. Это был другой Конан Дойль, совсем не тот, что уехал на новеньком авто от больной жены на свидание с мисс Леки. Этот Артур, которого мысленно видел перед собой Альфред Вуд, был лучше, чище и, конечно же, моложе на половину жизни. Он был героем его ненаписанного романа.

Вынув верхнюю тетрадь в сафьяновом переплете, секретарь раскрыл ее на первой странице и, углубившись в чтение, сразу же увидел порт Ливерпуля. Там было людно. На особом, только им понятном сленге перекрикивались докеры, среди тележек с багажом сновали пассажиры, благословляемые провожающими. Морский бриз трепал паруса стоящих на рейде кораблей, собирающихся в самое ближайшее время отчалить в разные концы света. На палубе грузопассажирского лайнера «Маюмба» можно было рассмотреть рослого, шести футов и двух дюймов, типичного викторианского джентльмена с прямой осанкой, волнистыми волосами цвета соломы, зачесанными на левую сторону и приглаженными маслом. Его широкое серьезное лицо, главным украшением которого являлись роскошные, изящно подкрученные при помощи воска пшеничные усы, казалось бесстрастным. Было трудно заподозрить в юноше мечтателя, хотя в душе молодого человека все так и пело от близости приключений.

— Держитесь крепче, док! — уважительно заметил проходивший мимо помощник капитана Том Вильсон. — Отчаливаем!