Лариса Соболева - Дом непредсказуемого счастья

— Господи… Господи, пожалуйста… Господи…

Собственно, молитв она не знала, но Бог и так поймет, о чем она просит, он же все видит, всех слышит, и он добрый. Шум заставил повернуться лицом к выходу, Влада чуть не закричала «ура», так как носилки грузили в машину «скорой помощи»! Хоть и темновато, но она смогла рассмотреть, что лицо не накрыли простыней. Медики умчались, а полицейская машина не уезжала, возле нее прохаживался легавый и курил — как тут выйдешь? Вдруг он подумает, как-нибудь догадается, что она хозяйка квартиры?

— Какого хрена они там застряли? — бубнила Влада, присев на корточки у стены. — Холодно, блин! Ехали бы отмечать праздник, уроды. Че там можно так долго делать? Хорошо, что бабки унесла с собой.

Прошло еще с полчаса, полицейские вылетели из подъезда, залезли в машину и дунули прочь. Влада вздохнула с облегчением, забросила на плечо сумку и вышла из укрытия.

Не суждено было попасть девушке в квартиру — на двери белела длинная бумажная лента с печатями, квартиру опечатали. Пришлось выйти на улицу. Куда же теперь? Допустим, вверх по улице, там центр города, хотя зачем Владе в центр? Там хотя бы люди, в них появилась острая потребность, потому что в людных местах не убивают. Влада поняла, что убивали ее, а Мила… это всего лишь досадная случайность.

Из окон домов послышались глухие вопли, затем одиночные выстрелы, после которых в небе с шипением, свистом и хлопками раскрывались яркие огни. Народ праздновал Новый год.

Влада неторопливо шла по безлюдной улице, вытирая катившиеся по обеим щекам слезы.

— Я тебе сказала, пропусти!

Юля прорывалась в ресторан. Охранник стоял с маской бесстрастия на пустоголовой роже, даже повторять перестал, дескать, нет мест, надо ждать. Это был третий кабак, куда ее не пускали из-за аншлага. Главное, она бывала в этих кабаках вместе с мужем, но владельцев нет на месте, администраторы не соизволили выйти. Впрочем, они меняются, как перчатки, в подобных заведениях, откуда им знать, кто такая Юлия? А Ванька спокойно мог пройти сквозь стены и кордоны. Она выпила пару глотков из квадратной бутылочки коньячку, шампанское не умела открывать, потому не купила.

— Слушай меня, стату€я, — сделала ударение на букву «у», чтобы у тупого изваяния не осталось сомнений, кто он есть, — завтра ты здесь не работаешь, понял? Запомни меня…

Видимо, она достала его. Он взглянул на нее с высоты своего двухметрового величия и снисходительно вымолвил, словно она тля какая-то:

— Ты пьяная.

— Это ты это мне?! — завелась Юля.

Не на шутку завелась, ей не приходилось сталкиваться с ничтожеством, вообразившим себя царем кабацкого царства.

— Тебе. Будешь буянить, вызову наряд, остаток ночи проведешь в аквариуме. Там твою шубку по волоску выдернут. Иди домой.

До Юли дошло: не имеет она власти и силы мужа Ваньки, она никто даже в песцовой шубе. Этот жлоб запросто может вызвать полицию, ее загребут, дело пришьют, и так подозревают в убийстве мужа с его компанией, а со скандалом в ресторане вообще будет… труба, как сейчас говорят.

— Ладно, — процедила Юля, отступая. — Я уйду. А ты запомни!

В припаркованной неподалеку от ресторана машине мужчины искренне ржали, наблюдая за стычкой Юли с охранником. Один, сидевший рядом с водителем, сообщал в трубку:

— Не пустили ее в кабак, идет к машине, думаю. Ну, ребята, готовность номер один… Стоп, стоп! Куда это она?

— На остановке решила посидеть, — подал голос молодой человек с заднего сиденья. — Своя тачка ее не устраивает, автобус нужен для разнообразия.

— Тогда сгоняй и посмотри, есть народ на остановке? Мы можем ею заняться прямо сейчас, — сказал звонивший.

Молодой человек вышел из машины, поежился.

Юля, понося охранника всеми неприличными словами, шла мимо остановки, но вдруг завернула под свод и села на скамейку. Достала плоскую бутылочку с коньяком, хлебнула. Злость, негодование, обида не улетучились, а стало легче. Просто потому, что эмоции под знаком негатив+ — это забава для деток-переростков, Юля к данной категории не относится, она вполне зрелая женщина. Открутив пробку, она подняла бутылочку, произнесла вслух:

— За зрелость и выпьем.

— Что? — неожиданно услышала.

На другом конце скамейки сидела девица, нахохлившись, как курица на насесте, наверное, она здесь давно и замерзла. Честно говоря, Юля обрадовалась нечаянной встрече, для начала поздравила:

— С Новым годом. Хочешь?

Протянутую бутылочку девица взяла, сделала несколько глотков, словно утоляла жажду водичкой, и протянула назад, выговорив хриплым голосом:

— Спасибо.

Подъехал автобус, но уехал пустой, девица как сидела на скамейке, так и осталась там, что дало повод Юле задать ей вопрос:

— Почему здесь торчишь? Автобуса ждешь?

— Нет. — Незнакомка оказалась неразговорчивой.

— Так почему?

— Идти некуда.

— Бездомная? Бомж, да?

— Я не бомж, — надулась незнакомка. — Просто на сегодня у меня нет дома.

Сложно понять, почему «на сегодня нет дома», но в этой фразе заложен подтекст: завтра дом будет. Все равно странно прозвучало, с некоторым трагизмом и слезой в голосе. Может, девушке плохо — муж выгнал, например. Оценив одежду на ней, Юля получила подтверждение, что незнакомка не бомжиха, отсюда последовал и вывод: у нее беда. И у Юли беда, еще какая беда.

— А гостиница? — вспомнила она.

Сама Юля собралась ночевать опять в номере, а не в своем замечательном дворце. Кстати, в гостиничном кабаке места для нее тоже не нашлось, видите ли, все за месяц распродано.

— Не могу в гостиницу, — сказала незнакомка. — Обстоятельства.

— Понятно. И у меня обстоятельства. Что ж так плохо у всех, а? Радоваться надо, а у нас — обстоятельства, блин. Выпьем?

— Давай.

Разговорились. Слегка. Выяснилось, что этой ночью не повезло обеим — их не пустили на праздник жизни ни в один кабак.

— М-да, одинаковая у нас судьба на сегодня, — вздохнула Юля. — И вот ведь говорят, плохо живем. Ха, в паршивый кабак не попасть! Машин в городе — не проедешь, а живем плохо.

— Как он говорил? Надо ждать? — вдруг переспросила незнакомка. — Ты правда тупишь? А по шубе не скажешь.

— При чем здесь шуба?

— Ну, женщины вроде тебя знают, что означает «надо ждать».

— И что? — не догоняла Юля, чувствуя себя дурой, не имеющей жизненного опыта. — Я, например, не знаю.

— Надо ж дать! Дать! На лапу охране. И будет тебе столик, какой хочешь. Поняла?

— Иди ты! — удивилась Юля. — Так просто? Тогда идем…

Она с готовностью поднялась, потрясла ногами, которые и в шикарных меховых сапожках подмерзли, но незнакомка и не думала двигаться.

— Чего сидим? — осведомилась Юля.