Марина Серова - Спелое яблоко раздора

— Заказчик, — усмехнулся Гвоздь. — Приезжал, смотрел на тебя, пока ты в отключке была.

— Слушай. — Я прищурилась. — А он какой? Такой высокий блондин?

— Нет, — покачал головой Гвоздь. — Такой дядька вполне солидный.

Я удивилась. Значит, не Сергей?

— И не тот, с которым я сегодня ужинала? — все-таки спросила я.

— Нет, не тот, — чуть язвительно заметил Вадим.

Значит, и не Артур. Но кто еще мог? Солидный дядька? Из всех, кого я видела на похоронах, солидным дядькой мог быть только Пантелеев. Значит, надо выяснить, где он. Все еще в Тарасове? Получается, что так. Значит, Пантелеев…

— Но высокого блондина-то ты видел? Не он ли сегодня у тебя в конторе был? На Рабочей?

— Дались тебе эти блондины, — поморщился Вадим. — Мало ли кто у меня в той конторе бывает.

— Так он же звонил оттуда!

— Ну? — Вадим пожал плечами. — Меня там и не бывает почти. У меня, между прочим, там ничего криминального, там агентство по недвижимости. Понятия не имею.

— Зашибись, — процедила я. — Ладно, поехали.

Вадим что-то сказал на кухне Саньку, и мы вышли из квартиры.

— Хорошо ведь, что это оказался я, да? — еще раз спросил меня Гвоздь, когда мы уже спускались вниз на лифте.

— Очень хорошо, — улыбнулась я ему. — Даже и не ожидала от тебя такого благородства после нашего расставания…

— Ничего не могу с собой поделать, — вздохнул он. — Как заноза ты у меня. — Он грустно улыбнулся, и мне даже стало его жаль. Неужели помнил меня все это время? Надо же, вот уж не ожидала!

— Я подумаю над твоим предложением, — вполне искренне заверила я Вадима.

— Мне позвонить?

Я кивнула.

Мы вышли из лифта и из подъезда. Оказалось, что квартира Гвоздя — в центре.

— Вон моя машина. — Он показал на вишневую «Audi». — Идем. — Я по достоинству оценила тачку, но только качнула головой.

— Домой? — спросил Вадим, когда мы погрузились в удобный салон. Да, моей старушке с такой красоткой не тягаться.

— Нет, сначала давай заедем в гостиницу. На минутку. Ты не против?

— Таня, — возразил он, — ты что?

— Ну тогда сам узнаешь все, если не хочешь, чтобы я кому-то на глаза попадалась. Узнаешь? Дело-то плевое, минутное. Просто спросишь у портье об одном человеке, и все.

— Ладно, — сдался Вадим, и поневоле напрашивалась мысль, что, похоже, он и правда питает ко мне какие-то чувства, иначе не возился бы так со мной.

Мы поехали к гостинице, и по пути я подумала, что мне и правда там лучше не светиться, потому что все: и Сергей, и Артур, и Пантелеев — в ней живут.

— О ком спросить? — поинтересовался Вадим, когда притормозил у освещенного здания.

— О Пантелееве Игоре Владимировиче, — сказала я. — Узнай, здесь ли он. Почти наверняка здесь.

— Ладно, только ты не вылезай из машины. Не подставляй нас обоих.

— Хорошо, — пообещала я.

Вадим вошел в стеклянные двери и вышел минут через пять. Я успела за это время как раз покурить.

— Ну, какие новости? — Я почти стопроцентно могла предсказать его ответ, однако ошиблась.

— Он выехал, — сообщил мне Вадим, сев за руль. — Еще вчера. Да, выехал. Билет ему, между прочим, заказывали отсюда. До Москвы.

— Это-то ты откуда узнал?

— А ты что, думаешь, только у тебя везде знакомые? — хмыкнул Вадим и завел машину. — Ну, все! Домой?

— Домой, — согласилась я и откинулась на спинку сиденья, пахнущего кожей.

Мы добрались до моего дома минут через пятнадцать, все время пути как-то живенько болтая ни о чем и обо всем. Выяснилось, что Гвоздя с год в Тарасове не было, но потом он решил вернуться. Ну, там много чего еще выяснилось, что, собственно, к делу не имело никакого отношения, так что промолчу. Довез он меня до дома, но этого ему показалось мало. Он поднялся со мной и только у моей двери на прощание осторожно поцеловал в щеку, сказал, что позвонит через пару деньков. Я согласилась. На том и простились. Даже не выразил желания заглянуть на чашку кофе. Это меня, признаться, удивило. Похоже, парень за прошедшее время заметно изменился. И не в худшую сторону.

Я наконец-то вошла в свою квартиру, закрыла за собой дверь, от усталости с трудом разделась, доплелась кое-как до спальни, на ходу глянув на часы, показывающие начало третьего ночи, плюхнулась в постель и уснула, оставив разгадывание всех загадок минувшего дня до утра.

Утром меня, как ни странно, никто не разбудил. Обычно-то меня будят телефонными или дверными звонками, но на этот раз обошлось и без тех, и без других. Я проснулась сама, повернула голову, лениво посмотрела на начавшийся день за окном. Солнца не было. Шел дождь. Я вздохнула, перевернулась на другой бок и подумала все так же лениво: «Не пойду сегодня на пляж…»

Потом потихоньку стала припоминать все, что случилось вчера. Признаться, воспоминания как-то не добавили мне хорошего настроения. А даже наоборот. Что же все-таки происходило?

Повернувшись на спину, я уставилась в потолок, по-прежнему не понимая, чего таинственный заказчик добивался, когда пожелал похитить меня, подержать взаперти, а потом выкинуть где-то за городом. Зачем все эти глупости? Напугать меня хотели? Так такими детскими забавами меня не напугаешь. Только запутаешь. Может, именно запутать-то и хотели? Но зачем? Я и так запуталась прямо по самую макушку и все выпутаться не могу. Чего хотели-то? Чтобы я от расследования отступилась? Так я и отступилась. Или, может, наоборот, чтобы я не отступалась?.. Я вздохнула и пожала плечами. Чего пристали?

Настроение от всех этих мыслей испортилось окончательно, и я поняла, что день, видно, не задался, что называется, с утра. И что больше нет сил валяться. Я встала, накинула на себя шелковый халатик и поплелась на кухню, чтобы сварить кофе. Потом, решила я, после душа и кофе, наверное, следует посоветоваться с косточками.

Словом, я зарядила кофеварку и пошла в душ. Ну а потом, вооружившись кофе и сигаретой, расположилась в своем любимом кресле. И только задумалась над ситуацией, только потянулась к заветному мешочку, как тут же зазвонил сотовый телефон. Я посмотрела на часы: начало одиннадцатого. Но к телефону даже не потянулась. Кому надо, перезвонят еще раз, а кому не надо — да ну их всех, только с мысли сбивают. Сотовый замолчал, я удовлетворенно кивнула, хлебнула кофейку, сделала затяжку и теперь уже на самом деле протянула руку к мешочку. А тут опять звонок. Я взяла трубку, нехотя произнесла:

— Иванова.

— Таня, — услышала я виновато-тихий Сережин голос, — привет, это я.

— Привет, — отстраненно ответила я и замолчала.

— Таня, ты дома? Дел на сегодня нет? Может, я заеду? — все это он спросил сразу, монотонно, без перехода.

— Дома, нет, заезжай, — столь же монотонно ответила я и положила трубку. Пожала плечами. Взяла мешочек, еще раз подумала как следует над тем, что происходит вокруг меня и, главное, что мне делать. Как себя вести? Что думать? Разбираться-то как? Подумала так и метнула косточки на столик. Комбинация выпала забавная: «21+33+8», что, по памяти, означало примерно следующее: «Если при разговоре с вами, оправдываясь, человек скажет, что это всего лишь вымысел, — не верьте! Это самый настоящий замысел».