Галина Романова - Подвенечный саван

Эльза отключилась. Лукин вернулся за стол. Перемотал сообщение на автоответчике и еще раз прослушал. Потом еще и еще раз. И чем больше он его слушал, тем больше оно ему нравилось. Особенно в том месте, где Эльзе было страшно за своего мальчика.

Он любил ее страх! Он делал Эльзу податливой, мягкой, лишал властности, светской чопорности. Она была ему нужна именно такой – испуганной! Только напуганной она в нем нуждалась. Только тогда позволяла ему самостоятельно принимать решения, позволяла не отчитываться, не отчитывала, как пацана.

– Я же твой мужчина, Эльза! – пытался он возмущаться, когда она особенно была требовательна в своих претензиях и непозволительно повышала на него голос. – Ты же говорила, что любишь! Так же нельзя с любимым!

– Ты прежде всего мой адвокат, Лукин, – отзывалась она надменно. – Адвокат. Поверенный в делах. А все остальное – потом, потом, Славик…

Вот за эту ее надменность, которую она позволяла себе с ним, он ее и ненавидел. Очень давно! Целых десять лет! С тех самых пор, как не стало в их доме Игната. Он-то все мечтал прежде, думал, как будет, когда не будет Игната? Эльза съежится от беды. Эльза станет тут же искать твердое плечо, на которое можно было бы опереться. Эльза тут же спрячется за широкую спину и позволит тому, кто ее защитит, распоряжаться собою так же, как распоряжался ею Игнат. Так же тискать, когда захочется, мять ее грудь, щекотать соски сквозь ткань платья.

Ан нет! Не тут-то было! Он сразу же схлопотал по лицу, хотя и успел уже переспать с нею не раз.

– Ты что себе позволяешь, поверенный в делах?! – взорвалась она, когда он попытался белым днем, в кабинете Игната, залезть к ней под платье.

– Эльзочка, ты чего? – Лукин тогда прижал ладонь к полыхающему от пощечины и обиды лицу, уставился на нее как на дуру. – Мы же с тобой сегодня ночью…

– Сейчас день! – парировала она и глянула на него с такой небесной высоты, что ему тут же захотелось бежать от нее прочь и никогда не возвращаться. – Могут войти дети!

Детей дома не было, и быть не могло. Настя училась. Володя тоже.

– И пусть войдут, – улыбнулся он ей тогда с вызовом. – Пусть знают, что мы с тобой…

– Нас с тобой нет, Лукин! – почти выплюнула она, и он уловил в ее словах презрение к собственной персоне. – Нас с тобой нет и быть не может! И то, что было позволительно Игнату, никогда не будет позволено тебе. Знай свое место!

От обиды он тогда лишился дара речи. Молча собрал документы, которые они просматривали, и уехал к себе. И уже дома, в тиши своего кабинета – восемь на шесть шагов – он принял решение.

Хватит! Хватит работать честно! Так он работал на Игната – честно и почти бескорыстно. Тот процент, что ему приплачивал Игнат помимо зарплаты, был жалким пособием, не позволяющим Лукину быть нищим.

Все изменилось! Он больше не адвокат Игната, которого он страшно боялся. И уйти не мог, и обмануть не осмелился бы. Он теперь свободный почти человек. Он теперь трахает жену Игната, и что бы она о себе там ни думала, он ее… трахает!

Он принял решение. И начал понемногу воплощать его в действие. Он методично шаг за шагом избавлял норовистую бабу от ее денег. Он приводил в их дом кредиторов, многие из которых просто-напросто были фальшивкой. Он проворачивал за ее изящной спиной сделки. Он богател на глазах. Он матерел. Она нищала. Но, блин, так и не избавилась от своих непомерных амбиций.

– Эта баба навсегда останется женой Игната Филиченкова! – не без восхищения проговорил как-то один из его партнеров по покеру, когда за карточным столом разговор зашел об Эльзе.

– Что ты этим хочешь сказать? – Слава сосредоточенно рассматривал свои карты.

– Игнат был массивной фигурой, авторитетом! – продолжил партнер по покеру. – Эльза ему соответствовала. Она была личностью. И даже теперь, когда его нет, она не перестала быть такой. Плохо ей, но она держится с достоинством. Вот помяните мое слово, она еще отхватит себе кого-нибудь.

– Кого? – Лукин сразу занервничал и раньше времени скинул карты.

– Ну, уж думаю, кого-то не менее авторитетного и колоритного, чем Игнат. Она такая. Она сможет.

Об их отношениях никто не знал. И даже не догадывался. Почему? Потому что он не был столь колоритной фигурой, способной заменить Игната подле Эльзы. Вот так.

И его закусило. Он должен доказать себе, всем им – партнерам по покеру и теннису, что он не просто адвокатишка какой-то задрипанный, поверенный в чьих-то делах. Он тоже личность! И фигура не менее колоритная и авторитетная! И Эльзу он покорит. А если она не захочет ему покориться…

Предложение он сделал ей совсем недавно. Когда кое-что узнал. Это кое-что его так заинтриговало, что он не стал дольше медлить и сделал ей предложение. Эльза долго думала. Скорее набивала себе цену, ломалась, решил тогда Лукин. И не торопил.

Она принялась ставить ему условия. То мальчика на работу пристрой, его никто не берет никуда с такой фамилией. Бизнес отца растащили по кускам. Восстанавливать бессмысленно. Он пристроил. В банк менеджером в кредитный отдел.

– Славик, ты что? – надрывалась тогда Эльза праведным гневом. – Сына Игната ты устроил рядовым менеджером?!

– Вот именно! Сына Игната!

– Что ты хочешь сказать? – Ее прекрасные глаза метали молнии.

– Игната – преступника, осужденного на пожизненный срок. Убийцу полицейских! Торговца оружием! Мне продолжить?!

Она не захотела продолжения. Смирилась. И Володя пошел работать в банк менеджером в кредитный отдел.

Потом начала приставать с избранником дочери Насти. Узнай все о нем! Наведи справки! Стоит ли овчинка выделки!

Овчинка того стоила, и еще как! Парень подавал надежды, был искренним, порядочным человеком. Перед такими даже сам Лукин – старый хитрый лис – снимал шляпу с почтением.

Эльза успокоилась. И даже пару раз проговорилась, что присматривает платье на собственное торжество по случаю их с Лукиным бракосочетания. Хотя ответа еще не давала.

Ну, раз платье выбиралось, значит, будет «да». Он успокоился как-то сразу и почти сразу заскучал. Эльза перестала казаться ему долгожданным призом. Тем более что ее вечные капризы, высокомерие и приказной тон часто коробили его.

Он стал реже с ней встречаться. Эльза насторожилась и перепугалась даже. А когда она пугалась, как вот сегодня вечером, то становилась мягкой, покладистой, уступчивой во всем и везде. Особенно в постели.

И Лукину – старому развратнику – это очень, очень нравилось. И он теперь белым днем, неважно где – в своем ли кабинете, в кабинете Игната, либо на их огромной кухне – мог запросто залезть ей под платье, пощекотать соски, а то и стянуть трусики и заставить сесть на краешек стола.

Потом он сделал ошибку. Он узнал кое-что, сильно его заинтересовавшее, и дал слабину. И намекнул ей о возможном состоянии Игната, которое тот спрятал за границей. Эльза его подобострастный интерес мгновенно уловила и снова встала в позу высокомерной властной дамы. Он разнервничался. Еще и из-за того, что уже успел объявить об их помолвке за карточным столом и на корте. Его поздравили, похлопали одобрительно по плечу, пожали руки и очень удивились, что ему удалось заполучить такую светскую львицу, и вдруг снова ее туманные ответы.