Марина Серова - Три чудовища и красавица

— А ей можно, — сурово сказал Кирьянов и переступил через порог тридцатой квартиры.

За ним последовали другие оперативники, затем понятые. Я зашла последней. Мне не раз доводилось видеть трупы. Не скажу, что привыкла к такому зрелищу и оно меня совсем не трогало. Это не так. Тошнотворный ком подступил к горлу, но я с ним справилась.

— Володя, кажется, на столе лежит какая-то записка, — шепнула я.

— Сейчас посмотрим, — сказал Кирьянов и подошел к кухонному столу. — Понятые, пройдите сюда. Василий Игнатьевич, снимайте.

Когда все процессуальные условности были соблюдены, Володя показал мне эту записку, положенную в полиэтиленовый пакет. Я прочитала: «Я прошу прощения у всех соседей. Иван заставил меня… Ищите его в Покровске, по адресу: Лесная, тридцать четыре. Тамара».

— Володенька, надо немедленно выезжать по этому адресу. Евстюхин очень хитрый, если он что-то заподозрит, то уйдет оттуда.

— Танюша, мы не можем сами сейчас ехать в другой город. У нас есть еще один вызов, на Огородную, там тоже труп.

— Владимир Сергеевич, надо что-то предпринимать, иначе придется искать Евстюхина по всей стране. За ним уже череда трупов, но может быть еще больше. Он очень-очень опасен!

— Я тебя понял. Сейчас позвоню в областное управление Птицыну, все объясню ему и попрошу дать указание покровчанам отправить опергруппу по этому адресу, — сказав это, Кирьянов тут же достал сотовый телефон. — Таня, да не волнуйся ты, я все сделаю. Иди лучше к тому парню, посмотри, как он там… Алло, здравствуйте, говорит подполковник Кирьянов…

Я послушала Володьку и пошла к Демидовым. У них было заперто, пришлось позвонить. Дверь открыл Алексей Евгеньевич.

— Татьяна, как хорошо, что вы пришли! Вы нам сейчас все объясните. Артем, вот увидишь — Татьяна Александровна все объяснит. Я ушел на работу и даже не обратил внимания, что у Евстюхиных дверь открыта…

— Алексей Евгеньевич, у вас очень хороший сын. Смелый, прямолинейный, немножко горячий, но в его возрасте это простительно.

— Он вам гадостей наговорил, да? — Демидов-старший смущенно потупил взгляд.

— Я сказал все, что думаю! — с пафосом заявил подросток.

— Артем, я предупреждал тебя, чтобы ты не смел влезать во взрослые дела!

— Не ругайте его, каждый имеет право иметь собственное мнение, — вступилась я за парня. — Он прав — мои услуги недешевы, но вы заплатили мне не напрасно. Мне удалось узнать имена всех, кто был причастен к убийству Ксении. Но пока я не могу дать вам полного отчета о проделанной работе, она еще не закончена.

— Папа, ну что я тебе говорил! Она и дальше будет морочить нам голову. Я ей не верю!

— Молчи, сын! — Алексей Евгеньевич был вне себя от гнева и даже замахнулся рукой на своего отпрыска.

— Не ссорьтесь. Пока я скажу только то, что ваша жена и твоя, Артем, мама была убита по чистой случайности. Она оказалась не в то время и не в том месте…

— Как это? Вместо кого ее убили? — спросил Демидов-старший.

— Кажется, я кое-что начинаю понимать. Маму убили вместо тети Веры, и к этому причастна тетя Тамара? Ее не убили, а она сама повесилась, да?

Я еле заметно кивнула головой.

— Простите, мне надо сейчас уйти, чтобы кое в чем удостовериться. Вечером буду у вас и все расскажу. И еще — не нужно пока никому из соседей ничего говорить. Здесь очень быстро расползаются слухи. Пока преступник на свободе, следует воздержаться от лишних разговоров.

— Я понял вас, — сказал Алексей Евгеньевич, но по его лицу было заметно, что он так ничего до конца и не понял.

— Так это тот мужчина, который был у тети Тамары, убил маму? — спросил Артем, сжимая кулаки.

— Он был только исполнителем.

— А что, был еще и организатор? — осведомился Алексей, вытаращив на меня глаза. — Это сама Тамара? Какой кошмар! Вот приедет Иван…

Я так многозначительно посмотрела на Демидова-старшего, что тот мгновенно осекся. Какое-то совершенно необъяснимое чувство останавливало меня от того, чтобы немедленно рассказать им обо всем. В любом случае я могла считать свою миссию выполненной только тогда, когда преступники перестанут представлять угрозу для общества. Пока они были на свободе, по крайней мере один из них. Меня не оставляла мысль, что Евстюхин уже избавился от Реутова.

— До вечера, — сказала я и вышла от Демидовых.

Затем зашла в тридцатую квартиру. Кирьянов отозвал меня в сторонку и сообщил, что в Покровск ушла ориентировка на Евстюхина.

— Володя, я тоже туда поеду.

— Это уж ты, Танюша, сама решай. У нас здесь своих дел невпроворот. Горячий сегодня будет денек.

На мосту через Волгу был затор, потому что шел ремонт дороги — на средней полосе клали асфальт. Путь длиной в три километра я преодолевала уже полчаса, но пока добралась только до середины. Честное слово, пешком получилось бы гораздо быстрее! Жаль, что на мосту нельзя бросить машину, иначе я так бы и поступила. Смутное предчувствие, что без меня вся операция провалится, усиливалось по мере того, как я все дольше торчала на мосту.

Частенько бывало, что расследования уводили меня на левый берег матушки-Волги, и я знала Покровск не хуже Тарасова. Лесная улица, где проживал двоюродный брат Евстюхина, начиналась недалеко от моста и шла вдоль реки к лесоторговой базе. «Только бы успеть, только бы успеть, — повторяла я про себя, продвигаясь вперед на несколько метров и снова останавливаясь. — Хорошо, что оперативная группа поехала за Евстюхиным не из Тарасова, иначе тоже бы здесь застряла».

Среди сотрудников покровских правоохранительных органов у меня были знакомые, но не так много, как в родном городе. Я даже позвонила на всякий случай одному майору, но его телефон был все время занят. Оставалось надеяться, что задержание произойдет удачно и без моего участия.

Не прошло и часа, как мост все-таки был преодолен, и я, свернув направо, помчалась по Лесной улице. Когда мне навстречу попались две пожарные машины, в голову сразу же ворвалась суровая мысль — пожар был именно по тому адресу, который мне нужен. Я не ошиблась — тридцать четвертого дома уже не существовало, точнее, на его месте остались только обугленные, щедро залитые пеной стены. Около них, за невысоким забором стояли милиционеры. Один показывал коллегам на выбитое окно и что-то объяснял. Другие, соглашаясь, покачивали головами.

У забора собралась толпа зевак, к которым, собственно, присоединилась и я. Люди, преимущественно женщины, старики и дети, стояли молча и только изредка вздыхали. Наверное, все эмоции и предположения были уже высказаны.

— Простите, — обратилась я к толстущей тетке в ярко-красном платье, — вы не знаете — жертвы есть?

— Я сама только что с ночной смены вернулась, минут пять назад подошла, еще ничего не знаю.