Марина Серова - Тринадцать капель от иллюзий

Хозяин усадил меня на диван, сам сел на единственный стул, стоявший у стола, и с выражением самого преданного участия на лице приготовился слушать.

— Это вы занимаетесь розыском? — начала я.

— Да, я. Чем могу помочь?

Я постаралась войти в роль. Выдержав приличную паузу, которая должна была изображать внутреннее волнение и тревогу, я продолжила:

— У меня случилось несчастье. Для меня это трагедия. Милиция отказывается мне помочь, — я прерывисто вздохнула и всхлипнула. Степень трогательного участия на лице Петряева усилилась.

— Расскажите мне все, — сказал он, — все без утайки.

— Понимаете, я боюсь, что и вы можете не понять меня. Люди бывают такими черствыми.

— Можете не бояться этого! — с видом оскорбленного благородства воскликнул детектив. — Для профессионала, каким я являюсь, проблемы его клиента автоматически становятся его проблемами.

Усилием воли я выдавила слезу.

— Вы моя последняя надежда. Если и вы откажете мне в помощи, то я не знаю, что делать.

Весь вид Петряева выражал полную готовность начать действовать немедленно, сию же секунду. Он вскочил со стула и прошелся по комнате. «Ему бы трубку, как у Шерлока Холмса», — подумала я.

— Доверяйте мне полностью, — сказал частный детектив, нахмурив лоб, — расскажите как можно подробнее, что у вас случилось. Не упускайте ни одной мелочи, любая деталь может оказаться важной.

— Да, конечно. Это произошло вчера, в парке. Мы с Милочкой обычно там гуляем.

— В каком парке?

— Что? А, в городском парке. Я повязала Милочке голубой бант, ей очень идет голубой цвет, и она была такой веселой, бегала, играла, кто бы мог подумать, что все так кончится! — снова всхлипнула я. — Я отвернулась буквально на минуту, и Милочка исчезла. Это похищение, ее украли, украли!

— Сколько лет вашей девочке? — спросил Петряев.

— Полтора года.

— Да, сама она не смогла бы уйти далеко!

— Да она бы ни за что не ушла от меня! Зачем ей уходить от своей мамочки?! Мы обожаем друг друга! Я говорю вам, ее украли! Это очень дорогая собака.

— Собака?! — Петряев прерывисто вздохнул и сел на свой стул.

— Да, голая хохлатая. Выставочный экземпляр от дипломированных родителей. Вы должны ее найти!

— Опишите мне, как она выглядит, — сказал Петряев, пытаясь скрыть отсутствие энтузиазма в голосе.

— Она просто красавица! У нее пушистые ушки, вся голенькая с темными пятнами на коже, а вместо ошейника я ей вчера повязала бант…

— А размер, какого она размера? — Петряев явно не был любителем собак.

— Примерно с кошку. — И я углубилась в подробности случившейся трагедии.

Еще минут пятнадцать я рассказывала детективу о том, как пыталась найти Милочку, но не нашла. Петряев терпеливо выслушал меня и пообещал заняться поисками.

— Надеюсь, вы займетесь ими незамедлительно? То есть прямо сейчас?

Петряев вздохнул, с трудом подавляя раздражение:

— К сожалению, прямо сейчас не смогу. И сегодня вечером тоже не смогу, у меня назначена встреча…

— То есть вы хотите сказать, — возмущенно проговорила я, — что в то время, пока моя несчастная собачка мучается в заточении, вы будете спокойно сидеть в офисе и распивать кофе с деловыми партнерами?

— Я не буду спокойно сидеть в офисе и распивать кофе с деловыми партнерами, — проговорил Петряев, отчеканивая каждое слово. — Я вообще не собираюсь сидеть в офисе. А вашей собачкой я займусь завтра. Можете быть спокойны.

Получив нужную информацию, я вздохнула и на самом деле успокоилась: предполагаемое отсутствие в офисе его хозяина мне как раз на руку.

Из стола он достал бланк договора, заполнил его, попросив у меня паспорт, и дал мне расписаться. Договор гласил, что я поручаю ему расследовать исчезновение моей собаки и обязуюсь выплатить гонорар в размере двух тысяч рублей в случае успеха с предоплатой в пятьсот рублей. Я подписала бумагу в указанном месте и выдала ему пятисотку. Петряев убрал договор в ящик стола. Значит, если Алла обратилась к нему как к сыщику, он и с ней заполнил подобный договор. Я простилась с сыщиком и, довольная результатом, пошла вниз по лестнице.

Этот горе-сыщик стал ниточкой, которая свяжет нас с Аллой. Алла по-прежнему не переставала меня интересовать. Я чувствовала, что какую-то роль в этом деле она все же играет.

Вернувшись домой, я занялась приготовлениями к вечернему предприятию. Я достала фонарь и убедилась, что батарейки в нем новые и он хорошо светит. Потом вынула из специального ящичка в шкафу набор отмычек и выбрала парочку, которые бы подошли к простецкому английскому замку в петряевском офисе. Эти отмычки достались мне еще во времена моей работы в прокуратуре, когда мы вместе с Кирей, Кирьяновым Владимиром Сергеевичем, теперь подполковником милиции, работали по делу одного квартирного вора. Для вскрытия тайзеровских дверей эти отмычки не подошли бы, а для обычных, с простыми замками, — вполне. Когда стемнело, я надела джинсы, черную водолазку, повязала темную косынку и поехала в «Эдип».

Как я и полагала, света в окнах петряевского офиса не было. Как, впрочем, и в подъезде, и во дворе. Надеясь на то, что в этот час и в этом месте я единственная нарушительница правопорядка, я тихонечко поднялась на пятый этаж. Звонить в дверь для проверки я не стала — слышимость в таких подъездах, где на площадку выходят четыре квартиры, очень большая, особенно ночью. Вместо этого я позвонила по телефону из машины, перед тем как «пойти на дело», и никто мне не ответил.

Посветив фонариком на дверь, я внимательно осмотрела замок. Да, кажется, отмычки подойдут. Не прошло и пяти минут, как я вошла в квартиру и сразу направилась к столу.

В среднем ящике лежало несколько листков — договоры с клиентами. В нарушение всех писаных и неписаных правил этот горе-сыщик хранил их не в сейфе, а просто в ящике стола. Но меня ждало разочарование. Среди документов не нашлось соглашения, подписанного Аллой. «Сразу могла бы догадаться, что Алла не будет ему такие дурацкие бумаги подписывать», — отругала я себя. Она и в офис-то этот никогда наверняка не приезжала, явно стараясь не афишировать свое знакомство с Петряевым. Может, он и настоящего имени ее не знает. На всякий случай я заглянула в другой ящик. Там лежало несколько книжек и блокнот. Уже без всякой надежды на удачу я открыла блокнот и увидела, что это было что-то вроде дневника. Петряев записывал туда даты, имена клиентов и суть поручения. Вот и последняя запись: мое имя и основные данные по делу исчезновения голой хохлатой Милочки.

Записей оказалось немного: у Дениса Васильевича и вправду была немногочисленная клиентура, только имени Аллы там не упоминалось. Пришлось читать все подряд.

Скоро одна из строчек привлекла мое внимание: «1000 долларов. Ревнивая супруга». Самое главное, что число этой записи совпадало с днем встречи Аллы с Петряевым, а другое число и время (12 часов), вероятно, означало дату их следующей встречи. Значит, Алла подозревает Антона Сергеевича в неверности и не жалеет средств на добычу доказательств для своих подозрений. Ладно, это было уже кое-что. И еще я теперь знаю, что этот супершпион Петряев собирается следить за Антоном Сергеевичем. Выбравшись из квартиры и едва не разбив нос на темной узкой лестнице, я села в свою машину и поехала домой.