Алёна Белозерская - Слеза святой Женевьевы

Полина до боли прикусила губу, наблюдая, как за ними закрывается дверь, затем упала на матрац и расплакалась от бессилия.

Конрад неспешно прошелся по первому этажу, заглянул в комнату с широкой кроватью, подушки с которой были сброшены на пол, а простыни противно измяты, и усмехнулся, взяв в руки лежащий на тумбочке черный кружевной бюстгальтер. Выражение лица его было жестким, во взгляде появилось отвращение, когда он увидел порванное платье, словно тряпка, валяющееся в углу.

– Вижу, вам было весело, – по-английски обратился он к женщине, остановившейся у двери.

– Не скучали, – кивнула она, сложив руки на груди.

– Лиззи, – угроза прозвучала в голосе Конрада, – вы…

– Не беспокойтесь, мистер Вальдау. Мы не превысили свои полномочия.

– Как глупо звучит, – Конрад бросил на пол бюстгальтер. – Какие у вас могут быть полномочия? – мрачно спросил он и сам ответил: – Вы должны были лишь присмотреть за дамами, а не издеваться над ними.

– Я не вам подчиняюсь, – ровно, без всякого смущения или высокомерия ответила Лиза, – а господину Воскресову. Поэтому вы не должны указывать мне, как поступать. Вы лишь секундант. Выполняйте свою работу и не вмешивайтесь в мою.

Конрад внутренне вскипел, но не позволил, чтобы женщина заметила его раздражение. На его губах то и дело появлялась улыбка, правда, она была коварной и презрительной, словно говорила о том, что ему претит находиться рядом с жестокими извращенцами, какими он считал людей Юлиана Воскресова. Жираф и Толстый славились своими непритязательными вкусами, им нравилось причинять боль, видеть страдания жертвы. В общем, ребята не брезговали ничем ради осуществления миссии, которую на них возлагал хозяин. Наверное, оттого Воскресов и использовал их для решения особо щекотливых вопросов. К сожалению, они были тупы и ограниченны в своих фантазиях, все брали силой, не считаясь с последствиями. Лишь одна Лиза умела сдерживать этих диких быков, направляя их энергию в нужное русло. Еще более жестокая, чем те мужчины, которые беспрекословно подчинялись ей, Лиза могла сломать любого человека. Конрад был свидетелем того, как Воскресов хвастался своим безжалостным «адъютантом», который с легкостью расправлялся с любым, кто становился боссу поперек горла. Он говорил о Лизе, словно о палаче, при этом в глазах его светилось восхищение и удовлетворение от того, что его жизнь охраняют столь опасные и непримиримые люди.

– Позвольте узнать, кто был здесь? – Конрад указал рукой на кровать. – Надеюсь, ваша любовь к женщинам не сыграла с вами злую шутку, потому что…

– Мадам Матуа не в моем вкусе, – Лиза нагнулась, подхватила с пола брошенный Конрадом бюстгальтер и поднесла его к лицу.

Конрад отвернулся, чувствуя, как тошнота подкатила к горлу при виде явного вожделения, промелькнувшего в глазах этой мужеподобной особы.

– Она еще способна самостоятельно передвигаться? – уже придя в себя, спросил он и отобразил спокойствие на лице.

– Вполне. Жаль только, что одежда вышла из строя.

– Приведите ее.

Он вышел из комнаты и, пройдя в гостиную, присел на диван. Вытащил сигареты из кармана пиджака, закурил и задумался.

– Мы здесь, – спустя несколько минут услышал он голос Лизы.

Тоня молчала, но в глазах ее светилась тревога. Беззащитная, полуголая, она была похожа на ребенка, который в страхе ожидает наказания за совершенный проступок.

– Где колье? – спросил Конрад, с усмешкой посмотрев на ее босые ноги и свежие ссадины на тонких бедрах.

– В Вене, – ответила Тоня и вдруг беззаботно рассмеялась. – Нравится?

– Не очень, – Конрад покачал головой, затушил сигарету в стоящей рядом с диваном плоской вазе и, поднявшись с кресла, медленно подошел к девушке. – Где именно?

– В банке.

– Хорошо, – кивнул Конрад. – Летим в Вену.

– Считаешь, я подчинюсь?

– Разумеется, ты же не хочешь пострадать?

– Ты, верно, думаешь, что твои друзья, – Тоня подбородком указала на Лизу, удобно устроившуюся на диване и делающую вид, что ей неинтересен разговор, в котором она не понимала ни слова, так как шел он на немецком, – были вежливы со мной?

– Они мне не друзья, – быстро ответил Конрад. – Значит, не боишься?

– Нет, – Тоня пожала плечами, показывая, что ее уже ничто не страшит.

– Тогда Лиза и ее помощники проделают с Полиной то, чем занимались с тобой.

Тоня задержала дыхание и опустила голову.

– Не посмеешь, – тихо проговорила она.

– А ты будешь смотреть, как они забавляются с мадам Матуа, – продолжил Конрад, отчетливо понимая, что сломил сопротивление девушки без особых усилий. – Говори, где твой паспорт?

– В моей комнате, на столике у кровати. Там же, в шкатулке, лежит ключ от банковской ячейки.

– Умница, – Конрад, довольный покладистостью девушки, похлопал ее по щеке. – Я принесу все, что необходимо.

Больше не добавив ни слова, он направился к двери, на ходу бросив безразличный взгляд на Жирафа, вышедшего из кухни с огромной чашкой, из которой валил пар.

– Куда это он? – спросил Жираф у Лизы, а после восторженно посмотрел на голые коленки Тони.

– Сейчас вернется, – ответила Лиза. – Прекрати! – прикрикнула она, глядя на то, как он подошел к девушке сзади и запустил руку ей под свитер. – Довольно! На это нет времени. Я же сказала, Конрад скоро вернется.

– А та, что в кладовке? – Жираф отошел от Тони, которая беспокойно покосилась в сторону Лизы, ожидая ответ.

Лиза облизала губы и ничего не сказала, подошла к Жирафу и забрала из его руки чашку.

– Сладкий, – улыбнулась она, сделав глоток. – Где Толстый?

– Внизу. Девка буянит, вот он и спустился, чтобы ее успокоить.

– Скажи, чтобы не усердствовал, – приказала Лиза.

Она снова присела на диван и задумчиво пила чай. Долгое время она молчала, потом повернулась к Тоне, намереваясь что-то сказать, но в этот момент в комнату вошел Конрад.

– Надеюсь, подойдет? – спросил он, протянув Тоне платье и туфли. – Поторопись. А вы… я позвоню, когда колье будет у меня.

Лиза утвердительно кивнула.

– Конрад, если с Полиной что-нибудь случится, – Тоня нервными движениями пыталась застегнуть «молнию» на платье, – «Слезу» ты не получишь!

Взгляд ее был твердым и непреклонным, что очень понравилось Конраду. Он уважал людей, которые не пасуют перед трудностями, так как сам был таким. Ничто не могло сломить его, заставить изменить однажды принятое решение, он всегда шел вперед, даже если ему угрожала опасность. Конрад подошел к девушке и провел рукой по взлохмаченным волосам, заставив напряженно застыть на месте, потому что в этом, казалось бы, мягком движении было столько угрозы, что ее почувствовала даже Лиза, стоящая в трех метрах от них.