Анна Князева - Роковое золото Колчака

Ленька поднялся на ноги. Пояс с золотом буквально вгонял его в землю своими двадцатью двумя тяжелыми килограммами. А еще нужно было надеть рюкзак, в котором была еда, и повесить на плечо карабин.

Небольшое расстояние, около километра, Ленька прошел в забытьи, преодолевая немощь слабого, больного тела. В груди как будто перекатывался и бил по ребрам тяжелый камень. Лицо горело огнем, глаза ничего не видели сквозь мерцающую кровавую сетку.

Он скорее угадал, чем увидел, что деревья редеют. Если бы это случилось в самом начале пути, когда Ленька был здоров и полон сил, он бы наверняка обошел это место и убрался подальше в тайгу. Но теперь он нарочно стремился туда, чувствуя, что в этом его спасение. Уже теряя сознание, среди деревьев он разглядел приземистое зимовье. Непонятно откуда взялись силы. Отчаянное желание жить протащило его до двери, рванув которую, он тут же отпрянул. Его обдал едкий дым с запахом угарного газа.

Оставив дверь открытой, Ленька рухнул на землю. Минут через тридцать, с карабином на изготовку, решился войти внутрь.

В центре зимовья стояла печь из железной бочки, в которой тлели угли от непрогоревших поленьев. На полатях, устроенных вдоль стены, валялась куча тряпья, среди которого он рассмотрел чью-то ногу. Приблизившись, откинул край перепревшего ватного одеяла и увидел худого мужчину. Продержав его на мушке пару минут, решился дотронуться. Человек был мертвым, но еще теплым.

В хорошем зимовье всегда пахнет дровами и лапником (его стелют на пол, от мышей). В этом зимовье пахло сыростью, мышами и дымом, а на полатях лежал мертвец. Но у Леньки не осталось сил, а значит, и выбора. Единственной надеждой была эта печь, возле которой он мог согреться и высушить одежду.

Первым делом Ленька принес дрова и попытался растопить печь. Поленья были сырыми, шипели, потрескивали и не поддавались огню. А когда наконец занялись, запахло угарным газом.

Сообразив, что печка испорчена, Ленька собрал последние силы, отыскал длинную палку и влез на крышу. Пошурудив палкой в трубе, сложенной из камней, он протолкнул застрявший внутри нее камень и услышал, как тот громыхнул внизу.

Теперь стало ясно: закладывая в печку дрова, человек на полатях что-то в ней повредил, отчего внутри трубы выпал камень и перекрыл дымоход. Именно поэтому он угорел.

Спустившись с крыши, Ленька выбросил камень и растопил печь. Затем выволок на улицу мертвеца. Вернувшись в зимовье, разделся догола и повесил одежду сушиться. Натянул на себя ватное одеяло, вскипятил воду, выпил аспирин и съел кусок хлеба. После чего упал на полати и уснул, сжимая в руках карабин.

Сухая одежда, аспирин, а главное, горячая печь за два дня поставили его на ноги. Шли десятые сутки, первые из пяти, когда в назначенном месте его ожидал Лютый. До него оставалось два дня пути…

Перед тем как уйти, Ленька вырыл отцовским ножом яму. Подтащив к ней мертвеца, решил проверить его карманы. В одном нашел паспорт и двадцать рублей. И то и другое забрал себе. Скинув тело, закидал яму землей и только после этого тронулся в путь.

С Лютым он встретился там, где и условились. Забрав золото, тот отдал Леньке сумку с деньгами. Из тайги они вышли возле Слюдянки, добрались до железнодорожного вокзала, где Лютый купил билет до Иркутска.

– Ты куда? – спросил он Леньку, перед тем как сесть в свой вагон.

– Здесь останусь. На работу устроюсь.

Они попрощались, и Лютый зашел в вагон. Поезд тронулся. Ленька постоял на перроне, закинул на плечо сумку с деньгами и вернулся в здание вокзала, где уже приметил дверь с надписью «Отдел кадров». Нашел ее, дернул за ручку, вошел в кабинет.

– Тебе чего? – спросил мужчина в форменном пиджаке.

– На работу…

– Заходи. Паспорт есть?

Ленька протянул паспорт, который нашел в кармане угоревшего мертвеца.

Перелистав все страницы, мужчина спросил:

– Ремонтником железнодорожных путей пойдешь?

Осмелев, Ленька спросил:

– Сколько платите?

– Семьдесят плюс проценты. Для таких, как ты, иногородних, есть общежитие.

– Я согласен.

Кадровик еще раз заглянул в паспорт, сверился с фотографией.

– Ну что ж, Мохначев Иван Ильич, давай оформляться.

Утром Сергея Дуло разбудил звонок из Москвы. Звонил полковник Яковлев.

– Здравствуйте, Геннадий Петрович, – Сергей посмотрел на часы. – В Москве три часа ночи.

– Знаю не хуже тебя. Кто из нас двоих в Москве? – спросил Яковлев.

– Вы.

– Звоню, чтобы сообщить: следственная группа задерживается. В Иркутск прилетит в семь часов вечера.

– Вы же сказали…

– Мало ли что я сказал! – Заговорив строго, Яковлев сразу смягчил тон: – Не все зависит только от меня. Сам знаешь, как у нас решаются вопросы командировок.

– Это плохо, – заметил Дуло.

– Ничего. Продержишься. Как только приедут, нагружай их по полной.

– Хорошо.

– Жену успокой, отпуск тебе продлим.

– Спасибо.

– Выбери время, напиши докладную. Как всегда, на мое имя. Изложи в общих чертах обстоятельства дела и отправь Курочке. Она мне передаст. Ну и держи меня в курсе.

– Обязательно, Геннадий Петрович. Я позвоню.

Полина тоже проснулась и молча смотрела на мужа, ожидая, когда он закончит разговор.

– Что сказал Яковлев? – спросила она после того, как телефон лег на тумбочку.

– Следственная группа прилетит в Иркутск только вечером.

– Почему так поздно? Ты же говорил, сегодня утром.

– Мало ли, что я говорил. Кругом одни бюрократы. – Сергей поднялся с кровати и взял со стола сигареты. – Хотя, если задуматься, даже не представляю, как ему удалось.

– Что?

– Сформировать следственную группу и направить ее в Иркутск.

– А что в этом такого? – Полина потянулась в постели и смачно зевнула.

– Говорю тебе, кругом одни бюрократы. Ты просто не представляешь, какое количество документов нужно было для этого представить. Я уж не говорю о докладной, которую я до сих пор не составил.

– Где бы ты ее составлял? – Она решила съязвить: – В предгорьях Хамар-Дабана?

Сергей закурил и, зажав сигарету в зубах, стал натягивать брюки. Не дожидаясь, пока он их застегнет, Полина вскочила с кровати и побежала в ванную.

Завтрак прошел в штатном режиме, они быстро поели и, захватив из буфета бутылку минеральной воды, вернулись в свой номер.

– В общем, так, – неожиданно заявил Дуло. – Я еду в Слюдянку. Ты остаешься здесь.

– Это с какого же перепугу? – возмущенно спросила она.

И тут Сергей понял, что так просто от нее не отделаться.

– Нечего тебе там делать.

– Скажешь, опасно? Средь бела дня, на глазах отдыхающих меня украдут?

– Пора тебе угомониться. Беременная – береги себя и ребенка. Говорю: тебе там нечего делать.