Евгения Грановская - Код от чужой жизни

Виктор убрал руку. Глядя на то, как Рита втирает в лицо ночной крем, грустно проговорил:

– Знаешь, а ты очень сильно изменилась.

– Правда?

– Да. Даже в постели.

– Вот как? – Рита, продолжая втирать в лицо крем, усмехнулась: – И что же нового я делаю в постели?

– Ты стала более жесткой. И требовательной. И еще ты… – Виктор сбился, но заставил себя закончить фразу: – …Ты все время пытаешься доминировать.

– Ну… – Рита пожала плечами, обтянутыми тонкой тканью халата, и улыбнулась. – Значит, я становлюсь более страстной. Тебе это должно нравиться.

Виктор на это ничего не сказал, лишь тяжело вздохнул. Потом проговорил негромко:

– Лешка с Лизой просили, чтобы ты зашла к ним и пожелала спокойной ночи.

– Чего это вдруг?

– Не знаю. Наверное, соскучились. В последнее время они очень редко тебя видят. Как, впрочем, и я.

– О’кей.

Рита поднялась с кровати, поставила баночку с кремом на ночной столик и вышла из спальни. Виктор посмотрел ей вслед грустным взглядом. Потом выключил настольную лампу, повернулся к стене и натянул одеяло на голову.

Когда Рита вошла в комнату детей, они уже спали. Комната была освещена тусклым светом ночника, и в этом неверном свете лица сына и дочери вдруг показались Рите незнакомыми. Словно это были чужие дети, но ей только что сообщили, что это ее сын и дочь.

«Какие глупости, – подумала Рита. – Я люблю своих детей. Люблю сильнее всего на свете».

Она наклонилась и поцеловала Лешку в прохладный лоб. Потом подошла к кровати дочери, так же нежно поцеловала ее в щеку и поправила одеяло.

Вернувшись в спальню, она обнаружила, что Виктор тоже спит. Или делает вид, что спит. Задумываться об этом ей не хотелось. Делает вид, что спит? Ну, тем лучше. Не будет болтать попусту и жаловаться на жизнь. Даст ей спокойно уснуть.

В последнее время, опасаясь приступов головной боли, которые становились все невыносимее, Рита не читала по ночам книг и заставляла себя ложиться в постель не позднее часа ночи. Заснуть удавалось не всегда, и тогда Рита просто лежала в постели, смотрела в черный потолок и стараясь ни о чем не думать. Она словно бы впадала в некое подобие транса, созерцая картины будущей богатой жизни, проносящиеся у нее перед глазами. Иногда вместо этих картин возникали сцены из ее прошлой жизни – дырявая одежда, вчерашний пустой суп в тарелках, пьяный муж, бьющий ее кулаком по лицу, смех его дружков и вечный запах перегара, который невозможно было выветрить из квартиры. А еще – швабра с тряпкой, унитазы и горы грязной посуды с остатками еды.

И это было хуже, чем если бы ей приснился кошмар.

…В эту ночь она смогла уснуть только часам к четырем утра. А в восемь поднялась по звонку будильника, приняла душ, оделась и, позавтракав мюсли, апельсином и чашкой кофе, отправилась на работу.

Возле офиса ее ждал сюрприз. Когда она выбиралась из машины, со скамейки поднялся небритый мужчина в сером старомодном пальто и быстро пошел к ней навстречу. Ритин водитель (а заодно и ее личный телохранитель) быстро встал у мужчины на пути. Тот остановился и крикнул:

– Ритуль, это ж я!

И, напряженно улыбнувшись, помахал ей рукой. Поняв, кто это, Рита испытала что-то вроде приступа тошноты, но справилась с собой и коротко распорядилась:

– Пропусти его.

Водитель послушно отошел в сторону. Николай, а это был он, медленно подошел к Рите, остановился в трех шагах от нее и сказал:

– Ну, привет, женушка. – Затем осмотрел Риту с ног до головы жадными глазами и, усмехнувшись щербатым ртом, восхищенно добавил: – Высоко же ты взлетела!

– Что тебе нужно? – сухо осведомилась Рита.

Николай глупо улыбнулся.

– Соскучился. Может, присядем?

– У меня мало времени, – отчеканила Рита.

Николай состроил скорбную мину.

– Мы с тобой прожили одиннадцать лет, а ты не хочешь уделить мне одну минутку, – заблажил он.

Рита глянула на циферблат наручных часов, недовольно дернула уголком губ и сказала:

– Хорошо, давай присядем.

Когда они пошли к скамейке, водитель двинулся было за ними, но Рита, перехватив его взгляд, качнула головой, и он остался стоять в стороне, метрах в десяти от них.

– Итак, что тебе нужно? – сухо спросила Рита бывшего мужа.

Он глянул на нее маслянистыми глазами и ощерил рот в улыбке.

– Солнышко, разве можно так разговаривать с любимым мужем?

Рита пожала плечами и сказала:

– Я подала на развод. Через несколько дней мы перестанем быть мужем и женой.

– Ну, не знаю… – уклончиво проговорил Николай, не глядя на Риту.

Она подозрительно на него посмотрела.

– То есть?

Николай снова посмотрел на жену и вдруг выпалил – как в омут с обрыва прыгнул:

– Мне нужна половина всего, что ты имеешь.

Несколько секунд оба молчали. Марго смотрела на мужа удивленно и недоверчиво.

– Половина всего, что я имею?

– Угу. – Николай нагло усмехнулся. – Ты ведь теперь богатая. – Он кивнул подбородком в сторону «Лексуса». – Вон какую тачку себе насосала! Подкинь и мне деньжат – на новую квартиру. От тебя не убудет.

– Ты свихнулся? – Глаза Риты блеснули металлическим блеском. – С какой стати я отдам тебе свои деньги?

– Можешь не только деньгами, – миролюбиво произнес Николай. – От твоей тачки я бы тоже не отказался. Сколько она стоит? Миллион, не меньше. А то и два.

– Мне надоело этот бредовый разговор. Прощай!

Марго поднялась со скамейки.

– Я не дам тебе развод! – громко сказал Николай. – И найму этого… как его… адвоката. Подниму шумиху. Расскажу всем, какой ты была раньше. И фотки твои журналюгам отдам. Те, на которых мы с тобой голые. На Слободе, у озера, помнишь? В наш медовый месяц. Ты там еще портвешок из горла хлещешь. – Николай хохотнул. – Приятно вспомнить.

И вдруг осекся, встретившись с Ритой взглядом. Она разомкнула губы и тихо проговорила:

– Только попробуй.

И от ее спокойного, ледяного голоса Николай растерялся. Его жена так никогда не разговаривала. А это значит…

– Это значит, что если ты попытаешься нагреть меня на деньги, – холодно и отчетливо произнесла Рита, – я сделаю так, что ты станешь инвалидом. И даже на костылях передвигаться не сможешь. На этом все. И чтобы я больше тебя не видела.

Рита поднялась со скамейки и зашагала к офису. Николай молча посмотрел ей вслед, от его былой уверенности не осталось и следа, он выглядел жалким, спившимся, никому не нужным и никому не страшным человечком. Каковым, по сути, и был.

На крыльце стоял и курил начальник службы безопасности Корбан. Поздоровавшись с Ритой, он кивнул в сторону Николая и спросил:

– Этот человек вам досаждает?

– Нет, – небрежно сказала Рита.

– Хотите, чтобы мои люди с ним разобрались?

– Я же сказала – нет.