Марина Серова - Умей вертеться

Когда я подъехала к дому, машина Свеклы уже стояла во дворе под раскидистым каштаном, который только начинал распускаться.

Свекла, завидев меня, вышел из машины:

— Привет, Танюх. Ну как твои дела? Разгребла маленько свою кучу-малу?

— А-а! — Я безнадежно махнула рукой.

— Ну а как «Шефеде»? Ведь это он? Я прав?

Я иронически покачала головой:

— Нет. Шурбанов со своим охранником тут вовсе ни при чем, но ты мне подал идею, и я нашла «Шефеде».

Васька тут же возгордился своим незаурядным умом, тем, что и он не лыком шит, как говорится, и даже может давать полезные советы столь известному детективу, как Таня Иванова.

Однако не удержался: надо же полюбопытствовать, какой из его советов оказался мудрым, чтоб и в другой раз показать себя с лучшей стороны.

— Какого-нибудь Шарапова Федора надыбала, что ли?

— Нет. Но с аббревиатурой ты оказался прав.

Слово «аббревиатура» оказалась не только невоспроизводимым для Свеклы, но и совершенно непонятным. Однако он и виду не подал. Покашлял и спросил:

— Ну где объект-то? Может, подняться стоит?

— Подымись. Что-то они и впрямь долго возятся.

— Алинка, возьми кофточку, возьми, на кладбище небось ветер, — раздался из подъезда голос не в меру заботливой Антонины Васильевны.

Я не стала с ней спорить и взяла из рук Ленкиной мамы пуховую Алинкину кофточку.

— С богом, — проговорила добрая женщина и перекрестила нас, когда мы направились к автомобилям.

— Алина, ты поедешь с Василием Петровичем. Он будет с тобой рядом все время. Старайся от него не отходить.

— Теть Тань, а может, мне лучше в вашей машине поехать? — Алинка чувствовала себя не совсем уютно в компании Свеклы, но я считала, что за тонированными стеклами Васькиной «девятки» девочке будет гораздо безопаснее.

— Нет, малышка, — я погладила ее по голове, — так надо. Понимаешь? Но скоро все это кончится. Я тебе обещаю.

Мы отправились к Гусевым-Турищевым. Уже почти около их дома я вдруг увидела Мишку, шагавшего по улице.

Остановив машину, я окликнула его:

— Миш, садись, подброшу.

Он сел рядом со мной:

— Ты тоже на похороны?

Я кивнула.

Разговаривать не хотелось: я думала о своем, Мишка, по-видимому, тоже.

Мы въехали во двор и остановились напротив подъезда.

Я подошла к Васькиной «девятке» постучала в стекло. Окна машины в целях безопасности были закрыты.

Он приспустил стекло и недовольно спросил:

— Ну, чего тебе?

Я была удивлена столь суровым тоном:

— Ты чего грубишь?

— Ничего, — огрызнулся Свекла. — Че сказать хотела?

— Хотела сказать, что из машины Алинке выходить не стоит. Пусть сидит в салоне и выйдет только на кладбище.

— Сам не дурак. — Васька закрыл окно.

Я пребывала в полном недоумении, отчего у Свеклы вдруг так резко изменилось настроение, но размышлять над столь незначительным фактом у меня не было никакого желания.

Я подошла к Мишке:

— Ты не будешь туда подниматься?

— Да вот думаю, наверное, надо. Может, нести что-то придется.

— Может быть, — согласилась я. — У меня к тебе просьба: ты видел вон того сурового товарища? — я указала в сторону Васькиной машины.

— Ну?

— С ним Алинка. Ты на кладбище постарайся держаться рядом с ними. Хорошо?

— Понял. Не волнуйся. — Миша улыбнулся и обхватил меня за плечи.

И тут случилось то, чего я меньше всего ожидала. Я даже среагировать не успела, как Мишку отбросило в сторону, и он влетел в открытую дверь мусоропровода так, что, задетая им, эта самая дверь едва не слетела с петель. — Он рухнул на благоухающую отбросами кучу, и у него невольно вырвалось крепкое словцо.

Вокруг валялись полиэтиленовые мешки, клочья бумаги, газетные свертки. Разъяренный Свекла потирал ушибленный кулак с татуировкой «Вася».

Один из свертков наполовину развернулся, ветер тут же захлопал свободным краем газеты, и… моим глазам предстало нечто.

Этим «нечто» оказалась использованная лента от пишущей машинки. Мысли мгновенно закружились в голове: скорее всего преступник живет в гусевском подъезде. Хотя почему? Любой прохожий мог забросить в открытую дверь мусоропровода этот занятный сверток.

Ленту я осторожно с помощью платочка опустила в чистый полиэтиленовый пакет и убрала в сумочку. Пригодится. Если добиться проведения экспертизы — долгая и дорогостоящая процедура, — то можно точно установить, использовалась ли лента для печатания угрожающего письма Гусевым-Турищевым.

Но добиться проведения этой самой экспертизы весьма и весьма сложно. При ее проведении для исследования берутся микрочастицы. С ее помощью можно даже установить тот или иной вид пыли, присущий жилому или же производственному помещению.

Васька снова набычился и метнулся в сторону Михаила, и я на какое-то время забыла про ленту.

— Вась, ты что?

— Ниче! Я этому кенту рога посшибаю.

— Какая тебя муха укусила, Василий Петрович? Это Михаил, он будет вместе с тобой охранять девочку.

— Сам справлюсь. Нужен мне твой хахаль.

Я все поняла и рассмеялась:

— Михаил — друг Алинкиного отца Игоря. Я с ним познакомилась совсем недавно.

— Тань, да кто он такой, что ты перед ним распинаешься? — Мишку задело, что я, как ему показалось, оправдываюсь перед Свеклой.

— А тебя не тарабанит, кто я такой! Между прочим, как только Татьяна закончит это дело, она выйдет за меня замуж. Она мне обещала. Скажи, Танюх?

Господи! Ну что возразить сейчас этому балбесу? Тут критический момент приближается, а он жениться собрался! Пора вспомнить совет костей и держать настроение под контролем. Воистину кости никогда не ошибаются.

— Вась, если ты и дальше так будешь справляться со своими обязанностями, то мне никогда не удастся завершить это дело. Оно закончится тем, что ребенка похитят, и тогда я тебя возненавижу.

Свеклу столь решительная отповедь привела в чувство, и он уже вполне миролюбиво поинтересовался, обращаясь к Мишке:

— Ты в моей тачке поедешь, что ли?

— Так будет надежнее, — ответила я.

Церемония похорон прошла мирно, без эксцессов. Ничто не напоминало о том, что где-то рядом бродит опасный преступник, готовый на подлость и даже на убийство.

Я прилежно снимала все, что происходило около свежевырытой могилы, видеокамерой, спрятавшись за деревом и очень близко к нему росшим кустом. Дерево и куст росли на небольшом холмике — возможно, это была старая могила. Отличная позиция! Мне было видно все, я же практически оставалась невидимой.

Плачущая Нина обняла за плечи всхлипывающую Алинку, рядом с которой, как цербер, крутился Свекла. Он беспокойно озирался, выискивая глазами в толпе похитителя. Мишка тоже старался ни на шаг не отходить от Алинки. Рядом с ним — хмурый как туча Игорь. Вокруг толпа благообразных старушек, смахивающих платочками скупые слезы. В стельку пьяные могильщики, вытаскивая крест из катафалка, уронили его прямо на покойницу, отчего одна перекладина креста тут же отвалилась, и трое вынырнувших из толпы мужиков принялись ее заново приколачивать. А старушки все шептались, потом перекрестились в последний раз, бросили в могилу по горсти земли. Как и все остальные.