Андрей Константинов - Адвокат. Судья. Вор (сборник)

О странном поведении Челищева немедленно было доложено Антибиотику, который явился лично проведать больного в середине дня.

Виктор Палыч и сам выглядел неважно: видимо, прошедшая ночь была не из самых приятных в его жизни. После того как Сергея увезли в больницу, Антибиотик спешно покинул свой офис в кабачке «У Степаныча», быстро загасил все явки и встречи, перебрался на конспиративную квартиру на Юго-Западе и к телефону не подходил – опасался пеленгации. К Челищеву Виктор Палыч приехал с букетом роз и целой сумкой разных соков, которую еле втащил в палату Вася.

– Ну что, Сережа? – сказал Антибиотик, присаживаясь на краешек кровати Челищева. – Мне говорят, ты ведешь себя плохо, от еды отказываешься, докторов не слушаешься?.. Опять подозреваешь что-то? Я вот тебе соку принес, давай из одного пакета выпьем, небось не отравимся…

Виктор Палыч первым отхлебнул из своего стакана, причмокнул, и Челищев с наслаждением утолил жажду.

– Успокойся, сынок, тут с тобой ничего плохого не случится. Здесь все свои.

– Где Катя? – хрипло спросил Сергей. – Почему ее здесь нет?

Антибиотик пристально посмотрел ему в глаза, кивнул, потом встал, прошелся по палате и остановился у огромного окна.

– Да, ты ведь ничего не знаешь, – Антибиотик стоял спиной к Челищеву и говорил негромко. – У нас проблемы…

Виктор Палыч коротко рассказал, что произошло на стрелке, и снова присел на кровать:

– Ты, Сережа, с Катериной Дмитриевной ближе общался… Зачем ей кокаин понадобился? Раньше любви к «благородному» за ней не замечалось…

Челищев облизнул губы и покачал головой:

– Я не знаю… Про шмыгалово у нас никогда разговора не было…

Антибиотик вздохнул и положил руку Сергею на плечо:

– Ты лежи, лежи, сынок, не волнуйся, мы во всем разберемся… Меня вот что удивляет: кокаин – это «казанских» тема, с «казанцами» же и стрелка была… Странное какое-то совпадение… Мысли нехорошие возникают. Не крысятничала ли наша Катенька? Как думаешь-то, Сереженька?

Сергей осторожно откашлялся и помотал головой:

– Нет, Катя… она не могла… Она… Виктор Палыч, ей помочь надо, она же не сможет в тюрьме… Я прошу вас.

Антибиотик крякнул и махнул рукой, сердито сморщив лицо:

– Могла – не могла… Запомни, Сережа: все бабы – дуры, они не головой думают, а своим сладким местом. Все – дуры, но – есть глупые дуры, а есть – умные, но тоже – дуры…

Челищев от чудовищного нервного напряжения даже перестал чувствовать боль:

– Катя – не баба. Она…

– О-о!.. – насмешливо протянул Виктор Палыч. – И ты туда же… Надо же, действительно, ты со своим корешком Олежкой похож – даже говорите одинаково. Я когда-то от него такие же слова слышал. Кстати, в тот раз Катерина Дмитриевна нам проблем не меньше устроила…

Антибиотик усмехнулся. Он и раньше подозревал, что Катя и Сергей были любовниками, а теперь утвердился в этом предположении окончательно. Старик повеселел. Он всегда радовался, когда узнавал о людях из своего близкого окружения что-то такое, что можно было бы использовать против них. С такими знаниями – оно спокойнее как-то… Чтобы властвовать, нужно уметь разделять… Или «разводить», что в принципе одно и то же…

– Ладно, Сережа, не будем спорить. Ты отдыхай, поправляйся, набирайся сил, нам еще работать и работать. А что там на стрелке случилось – мы узнаем. Есть кое-какие резервы. Жаль, конечно, Танцор с Ноилем уже не говоруны. Кстати, Саша ведь почему-то решил, что это Ноиль под легавых лег, ссучился… Может, заметил что-то или понял – Аллах знает… Странно все это… Ноиль пацаном был вполне правильным, вот только…

Антибиотик вдруг запнулся и глубоко задумался. Ему пришло в голову, что у питерских «казанцев» всегда были прочные контакты с московскими татарами. А в Москве сидит Гурген, у которого к Виктору Палычу свои счеты… Гурген со своими связями и возможностями вполне мог провести пару интересных комбинаций в Питере… Опять же – Миша-Стреляный, покойник, как сказали его люди, с какими-то москвичами незадолго до смерти встречался.

На виске Антибиотика от напряжения запульсировала синяя жилка, но стройная логическая схема все равно не складывалась, чего-то не хватало…

– Хорошо, – очнувшись от своих мыслей, сказал, наконец, Виктор Палыч. – Ты, Сережа, главное, поправляйся и ни о чем не думай. С тобой ребята останутся, да и я время от времени буду проведывать… Отдыхай.

И Виктор Палыч стремительно вышел из палаты, оставив Челищева гадать: сколько ему осталось до разоблачения. О том, что может последовать затем, думать не хотелось вовсе. Он лежал, прислушиваясь к малейшему шороху, доносившемуся из предбанника, и ждал… Перед его глазами все время стояло лицо Катерины, и в этом ничего удивительного не было – она тоже постоянно думала о Челищеве…

Когда ее привели в камеру ИВС, где уже находились две женщины, Катя без сил опустилась на нары и только тут в полной мере осознала, что все происшедшее было не диким сном, а реальностью. До этого она воспринимала все как бы со стороны, как зритель из зала, наблюдающий за игрой актеров.

Одна из сокамерниц храпела, лежа на спине, другая – вульгарного вида девка лет двадцати пяти – подошла к умывальнику, попила прямо из-под крана и подсела к Катерине:

– Ты как здесь?..

Катерина сощурилась и ответила жестко:

– А ты что, поп, чтобы меня исповедовать?

Девка разозлилась и наклонилась к Катиному лицу:

– Ты, бля, целку-то из себя не строй!

Катя от омерзения чуть было не вспылила, но усилием воли заставила себя сдержаться:

– Не надо пугать. Я устала, хочу спать. И ты ложись.

Зечка шмыгнула носом и возбужденно хлопнула себя по жирным ляжкам:

– Ничего, секуха ты фраерная, это ты там была начальницей, а здесь мы тебе место укажем!

Катерина тоже повысила голос:

– Хватит, я тебе сказала!

Девка заржала:

– Не нравится?! Лахудра ты фуфельная! И голос на меня не повышай! Я сама крикнуть могу!

От их перебранки проснулась храпевшая женщина. Ей было лет сорок пять, а может, и больше. Трудно было определить возраст по ее опухшему грубому лицу. Она приподнялась на локте и сердито гаркнула:

– Эй, целки! Дайте выспаться! Хватит лаяться!

Девка встала и, повернувшись к неожиданной заступнице, прошептала:

– Ты спи, бабуля, спи. У нас тут свои разговоры, тебя не касается…

Тем не менее девица отошла, устроилась на своих нарах и вскоре, видимо, заснула. Катя лежала на спине, закинув руки за голову, и пыталась сосредоточиться, чтобы найти хоть какой-то ответ на вопрос: что все-таки произошло?

Говорят, что правильно сформулированный вопрос может быть важнее ответа. Лежа на тюремных нарах, Катерина смогла в этом убедиться. Как только она наконец спросила себя, кто мог подложить ей наркотики и поддельный паспорт, ее сразу затрясло. Ответ напрашивался сам собой – Сергей… Она боялась этого ответа, гнала его от себя, но логика – вещь упрямая. Челищев знал секрет ее «рабочих» сапожек, и он вполне мог обнаружить в квартире тайник с паспортом… Посторонние в ее доме практически не бывали, а если и приходили какие-то люди, то Катерина никогда не оставляла их без присмотра. К тому же Сергей в последнее время вел себя как-то странно, непонятно, и Катя чувствовала, что он что-то скрывал от нее, о чем-то постоянно напряженно думал.