Андрей Константинов - Адвокат. Судья. Вор (сборник)

Челищев осторожно кашлянул и перевел разговор на другую тему:

– Виктор Палыч, через шесть дней вроде бы должны Катю выпустить…

Антибиотик кивнул и подтвердил:

– Да, я интересовался, там все в порядке, никто мешать не будет… Ну и какие планы, молодежь? Отдохнуть бы вам хотя бы недельку-другую, а? Не помешает?

Виктор Палыч рассмеялся, поняв, что предугадал просьбу Сергея. Челищев, опустив голову, начал благодарить, но Антибиотик благодушно махнул рукой:

– Ладно, ладно, я же понимаю… И Кате нужно в себя прийти, да и тебе отдых не помешает. Вы мне оба будете нужны здоровыми и веселыми. Тем более что у вас теперь для этого все есть…

– Да, – сказал Челищев. – Действительно все.

– Кстати, – «вспомнил» Антибиотик на прощание. – Лена Красильникова добралась до места нормально, вроде бы довольна всем… Дом у нее – целые хоромы, прямо на берегу, до моря метров триста. Люди вокруг хорошие, помогут, позаботятся… Она тебе позвонить сегодня должна.

Лена действительно позвонила Челищеву вечером. Видимо, солнце и море придали ей сил и надежды, в ее голосе больше не было горечи и страха, как при расставании в аэропорту. Она спрашивала, когда он сможет приехать. Челищев пообещал, что постарается дать знать о себе в начале осени… Повесив трубку, он долго сидел молча, глядя на телефон, и думал о том, что, может быть, хоть одной женщине он помог устроиться в жизни. Сергей утешал себя тем, что его она скоро забудет. Лена – женщина молодая и красивая, да и с деньгами теперь – пройдет год, другой, и все у нее наладится…

(Бог пожалел его и не дал узнать, что в начале июня на одном из пляжей в Песчаном был обнаружен труп молодой женщины, видимо, утонувшей во время купания. Тело долго пролежало в воде, и лишь с большим трудом местной милиции удалось идентифицировать его как труп некой Федоровой, недавно унаследовавшей дом от дальней родственницы и переехавшей в Песчаное вместе с шестилетней дочкой. Кстати, дочка куда-то исчезла, ее занесли в реестр «пропавших без вести», но особо не искали, потому что предположили, что она тоже утонула, купаясь вместе с матерью во время шторма…)

Внутренний метроном стучал все чаще и сильнее, Челищеву казалось, что он физически чувствует, как уходит время…

Полночи он просидел на кухне, стуча клавишами своей старенькой пишущей машинки. Сергей начал описывать структуры организации Антибиотика, связи, контакты, сферы влияния и интересов. Эта работа захватила его, напомнила о том времени, когда он еще был следователем… Глаза у Челищева начали слипаться около четырех утра, когда он отпечатал восемнадцать листов. Это была лишь небольшая часть той информации, которую он собирался передать в Генеральную прокуратуру.

На следующий день он встретился по очереди с Выдриным и Ворониной, велел срочно сфотографироваться на паспорта – Сашок был заранее предупрежден о том, что ему нужно будет скрыться из города, а Юле он объяснять ничего пока не стал, сказал, что готовит для нее сюрприз… После разговора с Ворониной Сергей навестил бабу Дусю. Евдокия Андреевна страшно обрадовалась гостю, побежала заваривать чай.

Она рассказала Сергею последние новости прокуратуры. Место Никодимова занял бывший начальник Челищева, самого же Ярослава Сергеевича похоронили с почестями. По официальной версии, его сердце не выдержало чудовищных перегрузок на работе, но в коридорах прокуратуры шептались о том, что инфаркт Никодимов заработал, когда в Генеральной получили на него какую-то убойную телегу.

Сергей кашлянул и задал давно мучивший его вопрос:

– Баба Дуся, ты на меня зла не держишь, что я тебя в эту историю втравил? Хотя я и сам не думал, что так все кончится…

Евдокия Андреевна вздохнула и покачала головой.

– Нет, Сереженька, не держу… Ярослав сам себя наказал, сгрыз изнутри. Поделом ему, прости меня Господи… Если бы ты знал, сколько он нормальным людям судеб переломал – причем не ради дела, а так, походя… Он себя сам приговорил…

И замолчала, окунувшись на мгновение в прошлое, когда она, волевая и красивая женщина, была старшим следователем по особо важным делам… А было ли это? Баба Дуся промокнула платочком повлажневшие глаза и грустно улыбнулась Челищеву:

– А ведь ты прощаться пришел, Сережа… Угадала?

Сергей медленно кивнул.

– И куда? Хотя лучше и не говори – так спокойнее будет… Надолго?

Челищев пожал плечами.

– Как сложится…

Они помолчали, а потом Сергей осторожно заговорил:

– Меня могут начать искать потом, я тут кое-какой материальчик подсобирал – он здорово весь муравейник разворошит, если сработает… Я вот что подумал – если искать качественно будут, то ведь и на тебя, баб Дусь, выйти могут… Может, уехать и тебе? Деньгами и документами я бы помог.

Евдокия Андреевна покачала головой.

– Нет, сынок, это уже не для меня. Куда я поеду – тут всех моих могилки, срок придет, я хочу рядом с сыночком своим лечь… Да и кто на меня выйдет – кому я нужна, старая. Ты обо мне не беспокойся, себя береги. А я уж как-нибудь. Тревожно мне за тебя, Сереженька.

Они посидели еще часок, а потом крепко обнялись, прощаясь.

Баба Дуся заплакала и потому не заметила, как Сергей, уходя, опустил пачку стодолларовых купюр в карман висевшего в полутемной прихожей старенького халата…

Весь следующий день Челищев провел за пишущей машинкой, отвлекшись только для того, чтобы забрать у Выдрина и Ворониной фотографии для документов. Сергей печатал досье на организацию Антибиотика в двух экземплярах: один он предполагал передать в Генеральную прокуратуру, а по поводу второго экземпляра у него были особые соображения…

«Доклад для прокурора» получился довольно толстым – около семидесяти страниц. Сергей аккуратно сложил их в большой конверт из плотной коричневой бумаги, в него же он положил копии магнитофонных записей с исповедями Глазанова, Ворониной и Чернова. Запечатав конверт, он спрятал его в стол.

Второй пакет получился чуть толще – в него Сергей добавил видеокассету с записанными на ней сексуальными развлечениями покойного Никодимова и еще несколько страниц убористого машинописного текста. На этих страницах Сергей сжато и без прикрас рассказал свою собственную историю.

Была уже глубокая ночь, когда Челищев начал печатать письмо на имя Генерального прокурора России. Оно вышло не очень длинным.

«Уважаемый товарищ Прокурор!

Продолжая неравную борьбу с мафиозными структурами, парализовавшими жизнь нашего города, довожу до Вашего сведения, что в результате расследования, проведенного мной по причине непримиримости к вышеуказанным структурам, мне удалось добыть материалы, представляющие интерес для изобличения главарей этих структур и их пособников в противоправных деяниях. Указанные материалы вы можете получить в 354‑м отделении связи Выборгского района города Петербурга в а/я № 27.