Ольга Володарская - Любовь как война

– А что случилось с вашим мужем?

– Он умер сразу после похорон Саши. Приехал домой, лег на кровать со словами: «Как я устал!», закрыл глаза и через пятнадцать минут его не стало… Не выдержало сердце.

Михаил полез в карман, вытащил носовой платок и протянул Ольге. Только сейчас она поняла, что все ее лицо залито слезами. Да не только лицо, но и шарф, намотанный на шею.

– Извините меня, Михаил, – выдохнула она. – Разнюнилась… Я себе этого никогда не позволяю. Пойду я, хорошо?

– А давайте я вас до кладбища довезу? – выпалил Сергеев. Солнечный мальчик пожалел ее, и она была ему за это благодарна, но сейчас ей хотелось остаться одной.

– Спасибо, Михаил, но не стоит. – Теперь настал ее черед жать руку. – Займитесь расследованием. До свидания!

И она покинула салон машины, чтобы подставить разгоряченное лицо, на котором не осталось и следа макияжа, под ледяной ветер.

Они встретились в арабском ресторане в два. Когда Боря вошел в зал, Амон уже попивал холодный каркаде и листал меню.

– Привет, – поздоровался Боря, подойдя.

– Рад видеть! – Амон поднялся, старые друзья крепко обнялись. – Ты голоден?

– Как волк.

– Я тоже. Поэтому предлагаю заказать мясную тарелку.

– Хорошо, давай. А что еще?

– Что-нибудь попить. Сахлеб, например.

– Это еще что такое?

– Молоко, крахмал, корица, кокосовая стружка и ванилин. Очень рекомендую.

– Нет уж, я лучше просто воды с лимоном выпью. Только не маловато ли еды для двух голодных волков?

– Не волнуйся, достаточно, – улыбнулся Амон. – Тарелка большая.

Он подозвал официанта и сделал заказ. Когда тот удалился, спросил у Бори:

– Ну, как живешь, друг?

– Хорошо! – И оба рассмеялись. Вспомнили Валерино сочинение на тему «Как я провел лето». – А ты?

– Жаловаться грех.

– Кстати, с прошедшим! – Боря достал из кармана куртки коробочку. – Небольшой презент.

– Могу открыть?

– Конечно.

Амон снял с коробки крышку, и его глаза округлились.

Даааа ладно? – читалось в них.

Все дело в том, что Боря подарил другу фигурку бога Ра, изготовленную по спецзаказу из богемского стекла. Она была изящна и очень искусно сделана. При ярком освещении переливалась, точно драгоценность. Да еще бородка бога была позолочена, а в глазницы вставлены знаменитые чешские гранаты.

– Потрясающий подарок, – выдохнул Амон. – Спасибо огромное, друг.

– Рад, что угодил.

Тем временем официант принес для Бори воду. И сообщил, что сахлеба придется подождать минут пять, горячего – полчаса. А чтобы ожидание не было томительным, перед клиентами поставили тарелку с овощами и анисовыми лепешками.

– Что так долго? – спросил у Амона Борис. Он был страшно голоден.

– Крокодил готовится долго.

– Так мы его заказали?

– В том числе. Мясная тарелка – это микс из восьми, если не ошибаюсь, видов животных. Включая аллигатора и верблюда. Но традиционная говядина и курятина тоже будет. Только не свинина, сам понимаешь.

Борис взял с тарелки дольку огурца и отправил в рот. Решил не перебивать аппетит лепешками.

– Тебе из полиции звонили? – спросил он, прожевав.

– Да, утром. Завтра поеду к следователю для беседы.

– Есть алиби на момент убийства?

Амон недоуменно уставился на Борю.

– А зачем оно мне?

– Ты подозреваемый.

– Пффф! – фыркнул тот. – С какого это перепугу? То, что мы друзья, еще не…

– Амон, Сашка позвонил в полицию и назвал тебя убийцей.

– Что? – лицо Боровика вытянулось.

– Да, да. Причем серийным.

– О боже!

– Понятно, что словам дурачка не особенно верят, но… – И он развел руками.

– Кто тебе об этом сказал?

– Один из оперов, ведущих дело. Мы сегодня созванивались.

– Совсем он плохой стал, да? – Это Амон про Сашу спрашивал, друга своего детства.

– Да я бы не сказал. Встретишь на улице, примешь за нормального. Но Ольга Алексеевна говорит, что чудить больше стал.

– Как он выглядит?

– Хорошо. Красавчик. Ты его… с тех пор не видел?

Амон покачал головой, затем опустил глаза.

Боря сделал глоток воды. Тема была больной для обоих. Гибель младшего Слепнева…

Они ее не обсуждали! Вот и сейчас не стали.

– Смотри, нашу еду везут, – воскликнул Амон.

– Везут? – округлил глаза Боря. Но, обернувшись, убедился в том, что друг не ошибся в выборе слова. Их мясное ассорти на самом деле везли на тележке. Блюдо, на которое оно было выложено, больше напоминало ледянку, усевшись на которую они в детстве с гор сигали. Диаметр его был не меньше метра. – Вот это тарелочка, – усмехнулся Боря.

– Ты на нижний ярус тележки посмотри.

– А что там?

– Соусы и гарниры. Подаются к мясу.

Официант подкатил тележку к их столу. Сначала водрузил на него блюдо с мясом, затем с гарнирами и соусами. Борис распознал рис и чечевицу, а также кетчуп и тартар (или что-то похожее на них), остальное не смог идентифицировать.

– Это что такое? – спросил он у Амона, ткнув вилкой в горку какой-то кашицы, вызывающей не очень приятные ассоциации с пометом.

– Вкуснейшая штука. Пюре из молодого гороха и трав. Особенно хорошо сочетается вот с этим соусом. – И указал на пиалу с чем-то желтым и тоже малопривлекательным с виду. – Это горчица, не криви так рожу! Изнежился в своей Европе…

– Да брось! В Германии и Чехии, где я провел последние годы, пища грубая. Просто она иначе выглядит. – Боря подцепил на вилку горох и отправил в рот без соуса. Оказалось очень вкусно, нежно, только пресновато.

– Не так все делаешь! – рассердился Амон. – Дай! – И, взяв тарелку Бори, наложил ему еды. Каждый кусок мяса под определенным соусом. А страуса еще и в лепешку завернул, добавив к ней овощей. – Пробуй!

Боря послушался.

– Мммм…

– Что?

– Вкусно, – выдохнул Борис и сделал большой глоток воды. Правда вкусно, но остро.

– О, а вот и он! – вскричал Амон.

– Кто? – не понял Боря.

– А ты оглянись…

Но этого не потребовалось. Боря, не оборачиваясь, понял, кто к ним присоединяется.

Валера!

Только он так пыхтел при ходьбе. И пахнул (или вонял?) вьетнамской «звездочкой». Она, по мнению Валеры, была панацеей практически ото всех болезней.

– Привет, ребята! – услышал Боря за своей спиной и только после этого обернулся.

Валера был все такой же.

Среднего роста и комплекции, круглолицый и курносый, небрежно одетый и причесанный, он был таким и в детстве, и в юности, и в молодости. Таким остался и в зрелости. Даже морщин у него не прибавилось. Наверное, потому что Валера редко улыбался. У него начисто отсутствовало чувство юмора, а скалиться (как он сам выражался) ради того, чтобы кому-то понравиться, он не считал нужным.

– Ты как будто законсервировался, – не сдержался Боря. – Выглядишь так же, как и десять лет назад…