Наталья Солнцева - Свидание в Хэллоуин

«Мне нужно в Камышин! – опять подумал Матвей, ощущая солоноватый привкус крови во рту. – Но сначала домой, переодеться!»

Компания разделилась. Смерть, Могильщики и Оборотень отправились в ночной клуб на Мясницкой, а остальные – по домам.

– Нам, кажется, по пути, – сказал Матвею новенький.

Они поймали такси, и через полчаса Брюс окончательно превратился в Карелина, который снял мокрый парик и нетерпеливо переступил порог собственной квартиры. Еще из-за двери он услышал, как разрывается телефон…

Первый день ноября выдался серым и унылым. Ночью шел снег, к утру его сменил моросящий дождь.

Борисов решил еще раз поговорить с Леной Бровкиной. Он пригласил ее в кафе на набережной, где из окон открывается вид на реку. По мутной воде плавали желтые листья.

Лена пришла расстроенная, с заплаканными глазами. Николай Семенович заказал ей и себе коньяк, кофе и мороженое.

– Никак в себя прийти не могу… – призналась она. – Астра куда-то уехала, Марина умерла. Ужас! Она была беременна… и молчала. Ни словом не обмолвилась! Какие же мы подруги, если не доверяли одна другой? Оказывается, она встречалась с мужчиной, собиралась родить ребенка. А мы с Астрой ни сном ни духом! Этот мужчина даже не пришел на похороны. Почему?

– Может быть, он в командировке, – солгал Борисов. – Или у него есть жена, от которой он скрывал любовную связь на стороне. Теперь, когда Марина мертва, ему и вовсе ни к чему заявлять о себе.

– Концы в воду, значит?

Он насторожился: вылетевшая у Лены фраза точно отражала положение вещей. Борисов вспомнил позу трупа – головой в воде – и внимательно взглянул на собеседницу. Она ведь, в принципе, тоже могла…

– После кладбища мне снятся кошмары, – сказала Бровкина. – Вы боитесь покойников? Никогда не думала, что из нас троих кто-то умрет молодым. Как закрою глаза, так и вижу лицо Марины в гробу… бледное, ни кровинки, и приоткрытые бесцветные губы. Она меня преследует!

– Это пройдет.

Молодая женщина глотнула коньяку, поморщилась.

– Неужели Марину убили грабители? У нее не было ни драгоценностей, ни денег. Начинающий врач-стоматолог зарабатывает не так уж много.

– А родители? Они ей помогали?

– Сколько я помню Маринку, она жила без отца. Тот бросил семью, когда ей еще года не исполнилось. Потом ее мама второй раз вышла замуж. Марина была уже взрослая, окончила институт. Отчим пришелся ей не по нраву. Они постоянно ссорились между собой, пока не разъехались.

– Что послужило яблоком раздора? Ревность? Марина болезненно воспринимала замужество матери?

– По-моему, они с отчимом не сошлись характерами. Марина мало рассказывала о своей семье, она вообще была закрытой, не любила никого посвящать в личную жизнь. Видите, даже про беременность все узнали только после ее… смерти.

Лена всплакнула, но быстро успокоилась.

– Чем ей отчим не угодил?

– Не знаю… не так-то просто поладить с чужим человеком. Думаю, Марина привыкла жить вдвоем с матерью и не смогла смириться с присутствием постороннего мужчины. Она ужасно злилась, называла его скрягой, жмотом! Тамара Валентиновна – ее мама – обижалась, считала, что дочка портит ее отношения с мужем, в общем, они решили разменять квартиру.

Борисов вспомнил, как стояла у гроба Степнова, – черная, иссохшая, ни слезинки не проронила. Отчим тоже не убивался: выполнял свой долг и все. Это понятно – Марина ему не родная.

– Он действительно был жадным?

– Наверное. Марина как-то обронила вскользь, что у отчима есть своя квартира, а он поселился у них. Она не верила в его любовь к матери. Он молодой, обеспеченный. Зачем жениться на женщине в возрасте, когда вокруг полно красивых девушек?

Борисов задумался. Вдруг не Марина ревновала мать к отчиму, а наоборот? Когда старшая Степнова заметила, что ее супруг заглядывается на дочку, между ними кошка и пробежала. Тогда, бесспорно, вместе они ужиться не могли.

– После размена квартиры Марина перестала общаться с родителями? – спросил он. – Или они иногда встречались?

– Сначала нет. Даже не созванивались! Потом взаимная злость остыла, и Марина стала изредка звонить маме. Но в гости не приглашала и сама туда не ходила. Впрочем, мне точно неизвестно, как у них складывались отношения. Я сужу только со слов Марины… Господи! Не могу поверить, что ее больше нет…

– Придется. Смерть такая шутка, к которой не сразу привыкаешь, – сочувственно произнес Борисов.

– Астра знает о смерти Марины? Ей сказали?

– Я не в курсе. О чем сообщать дочери, а о чем умалчивать – семейное дело Ельцовых.

– Да, конечно. Они с Маринкой еще со школы дружили, – горестно вздохнула Лена. – И так по-разному обошлась с ними судьба. У Астры скоро свадьба, а Марина уже никогда не станет ни женой, ни матерью.

– На все воля божья.

– Как вы думаете, после смерти… есть еще что-то? Я имею в виду, человек уходит в другой мир или просто перестает существовать?

Борисов развел руками.

– Я был бы не против другого мира, а вы?

– Не знаю… – Лена покачала головой. – Иногда мне становится так страшно!

Она взяла рюмку с коньяком, подержала в руках, выпила.

– Налить еще?

– Пожалуй, да. Хоть немного расслаблюсь…

Он разлил коньяк, себе и ей, подал блюдечко с лимоном.

– Закусывайте. Вам нравится Захар Иваницын?

– В нашем классе не было ни одной девчонки, которая бы не сохла по нему, – улыбнулась Бровкина. – Зах и сейчас имеет успех у женщин. Красивый мальчик вырос и стал красивым мужчиной. А почему вы спрашиваете?

– Может быть, у него случались романы на стороне?

– Не-е-ет! Что вы, нет. Он Астру любит… всегда любил. Я одно время так ей завидовала… стыдно признаться, но потом все прошло.

Они еще посидели, поговорили о Марине. Борисов лишний раз убедился в искусном притворстве Иваницына и его изощренной скрытности. Практически никто из окружения сего господина не подозревал о его связях с женщинами.

Из кафе Николай Семенович поехал на встречу с Тамарой Степновой. Он представился частным лицом, юристом, который ведет собственное расследование. Сыпал терминами, названиями «статей в научных журналах» и добился ее согласия на разговор.

– Я занимаюсь классификацией тяжких преступлений. Поимка и наказание убийцы не может облегчить боль утраты. Но справедливость требует, чтобы преступник оказался на скамье подсудимых.

– Какая справедливость? О чем вы? – простонала она, однако не отказалась ответить на несколько вопросов.

Борисов ждал ее, не выходя из машины. Они договорились пройтись по скверу. Дождь прекратился, на асфальте стояли лужи. С мокрых деревьев капало.

Тамара Валентиновна выглядела лет на шестьдесят – черный платок подчеркивал ее возраст, глубокие морщины и темные веснушки на лице.