Наталья Александрова - Таинственный сапфир апостола Петра

— Мы, вольные германцы, должны поступить по справедливости! — подал голос молодой воин, который убил христианина.

— По справедливости? — повторил за ним рыжебородый. — Ты так считаешь, Герузий? Я думаю, что самое справедливое — разыграть его в кости!

— Нет, в кости с тобой я играть не буду, — возразил Рагнар.

— Что, ты хочешь сказать, что я нечестно играю? — Рыжебородый потянулся за мечом.

— Нет, я только хочу сказать, что тебе чересчур везет.

— Значит, меня любят боги!

— Все равно, как ни называй — это не будет справедливо. Я предлагаю вынуть из креста камни и разделить их. Камня четыре — и нас четверо. Я считаю, что это будет справедливо.

— А сам крест?

— Сам крест мы оставим этому святому. — Рагнар взглянул на величественного мертвеца. — У нас же есть обычай отдавать часть добычи богам…

— Мы отдаем часть добычи своим богам — но это не наш бог и не наш святой! — возразил рыжебородый.

— Пусть так, но все же оставим ему крест, чтобы он не слишком гневался!

— Пусть будет по-твоему! — неохотно согласился рыжебородый.

Выбравшись из подземного склепа, германцы прошли еще немного среди руин Вечного города и остановились там, где начинались вымощенные камнем дороги, расходящиеся в разные стороны.

— Здесь наши пути расходятся, — проговорил Одорих, оглядываясь по сторонам. — Я отправлюсь на запад, к королю франков. Говорят, он набирает дружину, чтобы сразиться с везиготами.

— А я хочу попытать счастья на востоке, — сказал молодой Герузий, который только что заколол христианина. — Мезигий, вождь аваров, хочет поступить на службу к византийскому базилевсу.

— А я отправлюсь на север, к фризам, — произнес, в свою очередь, Рагнар. — Они собираются в морской поход на дальние острова. Настоящее дело для настоящего воина.

— А я отплыву с вождем вандалов Рустом на юг, в африканские земли, — сообщил самый молодой воин, Арнульф. — Что ж, нам было весело вместе, и я никогда не забуду вас, друзья!

И четыре варварских воина двинулись в разные стороны, навстречу своей изменчивой судьбе.

Темно-красный джип подъехал к металлическим воротам и затормозил. Водитель посигналил, и ворота медленно раздвинулись. Джип въехал во двор, проехал по усыпанной гравием дорожке, обсаженной розовыми кустами, и остановился перед большим двухэтажным домом из калиброванных золотистых бревен. Из машины выбрался высокий подтянутый человек с военной выправкой, человек без возраста, с коротким жестким ежиком стальных волос и выдубленной солнцем кожей бесстрастного лица. Прежде чем подняться на крыльцо, он быстро огляделся по выработанной годами привычке всегда и всюду определять уровень опасности.

Двор был пуст, только в дальнем конце большого участка работал садовник, подстригая разросшиеся кусты.

Человек без возраста поднялся на высокое крыльцо, подошел к двери — и дверь послушно распахнулась перед ним, пропустив гостя в просторный холл.

Одну из стен целиком занимал огромный, сложенный из натурального камня камин, на полу перед ним лежала настоящая медвежья шкура. В глубине помещения, возле двери, ведущей в заднюю часть дома, находилась лестница на второй этаж.

Не задерживаясь в холле, человек без возраста поднялся по этой лестнице, прошел по узкой галерее и остановился перед второй дверью.

Лицо его оставалось спокойным, но он машинально одернул светлый пиджак и стряхнул с рукава несуществующую пылинку. Для него это было высшим проявлением волнения.

Это волнение удивило бы всякого, кто знал этого человека. Оно удивило даже его самого.

Ему приходилось входить в личные покои африканского диктатора, о котором говорили, что он съел печень своего политического оппонента; в палатку вождя афганского племени, только что вырезавшего целое селение; в тайное убежище одного из самых опасных международных террористов. Но, пожалуй, никогда еще он не был так взволнован. Тот, кто ждал его за дверью, был опаснее их всех.

Выждав несколько секунд, мужчина постучал.

— Входите, полковник! — донесся из-за двери мягкий, музыкальный голос.

Тот, кого назвали полковником, открыл дверь и вошел.

Он оказался в небольшой комнате, вся обстановка которой состояла из нескольких одинаковых стеллажей и длинного рабочего стола, где стояли два микроскопа и еще несколько сверкающих хромом приборов. За этим столом сидела пожилая женщина с аккуратно уложенными волосами цвета темного меда. Женщина что-то внимательно разглядывала в небольшой бинокулярный микроскоп.

Впрочем, она была в этой комнате не одна. На полу возле ее ног лежала огромная угольно-черная собака, а возле окна стоял коренастый мужчина с бледным, растерянным лицом.

При появлении нового гостя собака поднялась, потянулась, зевнула, показав белоснежные клыки, при этом под шелковистой черной шкурой перекатились мощные мышцы.

— Здравствуйте, полковник! — проговорила женщина своим музыкальным голосом, оторвавшись от микроскопа и внимательно взглянув на гостя.

— Но вы, кажется, заняты… — тот, кого назвали полковником, кивнул на мужчину у окна.

— Нет, мы с майором уже поговорили.

— Но, Елена Юрьевна, я не виноват! — Мужчина у окна шагнул вперед, но собака приподнялась и зарычала. — Я не виноват, так неудачно сложились обстоятельства!

— Я уже все сказала! — холодно оборвала его женщина.

— Дайте мне второй шанс!

— Никаких шансов! Вы знаете, что я не прощаю ошибок! — И женщина хлопнула в ладоши.

Тотчас в глубине комнаты открылась неприметная дверь, и в комнату вошла девушка в скромном темном платье.

— Лиза, солнышко, проводите майора! — приказала хозяйка. — Только, пожалуйста, без шума!

— Я сам найду выход! — выпалил майор и двинулся к двери, через которую вошел полковник.

Собака снова поднялась с глухим, угрожающим рычанием и заступила ему путь.

— Вы совсем разучились вести себя, майор! — холодно проговорила хозяйка. — Вам не туда! Вы выйдете через запасной выход. И я же сказала — вас проводит Лиза!

Майор попятился, оглядываясь, как загнанный зверь. Девушка в темном платье подошла к нему, взяла за плечо. Сильного, подтянутого человека била крупная дрожь, но он послушно пошел к задней двери, куда направляла его Лиза. Собака шла следом, как будто провожая майора в последний путь.

Майор и его спутница скрылись за дверью, собака села на пороге, к чему-то прислушиваясь.

Почти сразу из-за двери донесся негромкий, приглушенный крик. Полковник вздрогнул.

— Я же просила — без шума! — поморщилась хозяйка и продолжила, обращаясь к новому гостю: — Посмотрите, полковник, как она красива!