Антон Леонтьев - Зеркальный лабиринт мести

Ну конечно, он столько раз видел это, что давно привык и даже не задумывался, что двери между практически всеми кабинетами сотрудников распахнуты и можно свободно переходить друг к другу, чтобы задать вопрос или обменяться сплетнями.

Но дело было даже не в упрощенной коммуникации в газете, которой так гордился их прежний главный редактор, теперь канувший в Лету, а в самом наличии этих самых дверей между кабинетами.

В кабинет начальства такого доступа не предполагалось — видимо, начальство не желало быть побеспокоенным при принятии важных решений или во время совершения важных действий, как то: ковыряния в носу, потирания мизинца на ноге или актов автосексуального характера.

Но все дело в том, что начальство несколько раз менялось и постоянно переезжало! И из какого-нибудь бюро для сотрудников делался кабинет для очередного временщика «Бульвар-экспресса».

И это привело к тому, что в нынешний кабинет главного редактора тоже имелся доступ через смежную дверь соседнего кабинета!

Через смежную дверь, о которой ни Кайман, ни его бандерлоги не имели понятия. И этим следовало непременно воспользоваться!

Однако имелось два «но»: смежная дверь была наглухо закрыта, ручка снята, а ключ хранился невесть где. Да еще в соседнем кабинете обитала Софья Иннокентьевна ! Отдельный кабинет она выбила себе, ссылаясь на «проблематичность» окучиваемой ею бульварной тематики. Впрочем, никто из коллег и не горел желанием слушать ее разговоры, полные леденящих душу деталей.

Софья Иннокентьевна была одной из немногочисленных коллег, с которой Пашка не успел очутиться в постели, и единственной, к кому обращался на «вы». Бывшая доцентша кафедры стилистики русского языка и риторики, некогда специалист по старославянскому языку, она была дамой очень строгих взглядов и с крайне сложным характером, что, впрочем, не мешало ей заведовать такими темами, как расчлененка, нападения маньяков всех сортов и категорий свирепости, в первую очередь сексуальных, и жуткие половые извращения в школе.

Именно это, а еще смутные, но гадкие слухи о том, что Софья Иннокентьевна не прочь заняться тем, о чем строчит в их бульварном листке, и заставили Пашку отвергнуть ее авансы и отказаться от романтического свидания у нее дома, когда Софья Иннокентьевна пригласила его к себе на подмосковную дачу .

А ведь старушка положила на него глаз и явно хотела заполучить его юное тело в свою постель. Но Пашка проявил твердость: нет, с женщиной, которая годится ему в бабушки, он спать не собирался. С бабушкой, которая к тому же обожала садомазоразвлекуху…

Кто знает, быть может, Пашка вообще не покинул бы ее жилище, представлявшееся ему неким подобием дома с привидениями — огромным, запущенным, с остроконечной крышей и занавешенными окнами. Во всяком случае, живым…

Отказ жутко оскорбил Софью Иннокентьевну, ставшую его злейшим врагом. Она демонстративно не замечала его, а если и замечала, то только для того, чтобы выразить свое «фи» и вылить очередной ушат помоев на его статью.

А вот теперь придется идти на попятную, каяться и просить Софью Иннокентьевну о возможности воспользоваться ее кабинетом, точнее, дверью, которая ведет в кабинет главного редактора.

Но делать было нечего. Вздохнув, молодой человек двинулся к цели, во всех красках представляя, что ему все-таки придется в качестве компенсации отправиться на подмосковную дачу Софьи Иннокентьевны.

Внезапно в голове возникла спасительная мысль. Он нырнул к себе в кабинет, вытащил второй мобильный, тот самый, который предназначался для анонимных телефонных разговоров с информаторами, набрал номер Софьи Иннокентьевны и произнес придушенным голосом:

— Это я… Имеется информация — просто сенсационная. Но надо, чтобы ты подъехала прямо сейчас…

У каждого журналиста из желтых изданий, в том числе у него самого, были подобные странные осведомители. Наверняка были они и у многоуважаемой Софьи Иннокентьевны.

Он не ошибся. Потому что Софья быстро произнесла:

— Я же говорила, мне по этому телефону не звонить, а только на мобильный! Ну что, неужели раздобыл запись?

Что это была за запись, с учетом специализации Софьи Иннокентьевны на расчлененке, изуродованных трупах и изуверствах серийных убийц, думать не хотелось.

— Раздобыл… Но долго держать при себе не могу… Так что приезжай… Сейчас же!

— Сейчас не могу, давай вечером, у нас как раз визит нового начальства…

— Приезжай прямо сейчас! Иначе ничего не получится! Давай, дуй на Волгоградский проспект, дом номер 154/34, корпус 1…

Уломать Софью Иннокентьевну было проще простого. Разумеется, она ни за что не хотела упустить сенсационный материл — или то, что таковым считала.

Посему через две минуты Софья вымелась из своего бюро, которое, уходя, всегда запирала — видимо, было что скрывать. Больше всего Пашка опасался, что Кайман завершит беседу с замами главного редактора, и тогда все старания пойдут прахом. Он приползет обратно в кабинет главного, заберет свою ужасно элегантную кошелку — и конец мечтаниям!

Поэтому действовать следовало быстро и четко. Едва Софья Иннокентьевна, облачившись в неизменную цветную мексиканскую попону и широкополую ковбойскую шляпу, с огромной сумкой-кошелкой через плечо , отправилась на встречу с информатором, Пашка, держа под мышкой неизменные папки, подошел к ее двери.

— Коллеге материал принес. Про маньяка. Того, что убивает людей в черных костюмах… До этого жестко их насилуя в особо извращенной форме, — сообщил он, обращаясь к телохранителю Каймана, дежурившему перед дверью соседнего кабинета главного редактора.

Но тому, похоже, было все равно, и едкого сарказма Пашки он не уразумел. Благо ключи от Пашкиного кабинета, как он еще несколько месяцев назад удостоверился, подходили и к некоторым другим. В том числе к кабинету Софьи Иннокентьевны.

Он быстро вошел, повернул в замке ключ и, приблизившись к окну, закрыл жалюзи. А затем, включив настольную лампу, огляделся. Папки он швырнул в кресло и извлек из-под них неприметный мешочек с отвертками и прочими хитроумными приспособлениями.

Ибо в его журналистской профессии иногда — да чего таить, частенько! — требовалось проникать сквозь запертые двери. Пришлось поэтому обучиться у старого домушника кое-каким простым трюкам. Да и не только простым…

Пашка подошел к искусно задрапированному и хорошо скрытому проему, отбросил занавес и увидел дверь, ведущую в соседний кабинет. Приложив глаз к замочной скважине, удостоверился, что там никого нет. Хуже всего было бы, если бы Кайман, некстати вернувшись, застукал его за просмотром бумаг из своей ужасно элегантной кошелки. Да, тогда одним немедленным увольнением дело явно не ограничится…