Наталья Александрова - Возвращение снежной королевы

– Отпусти! – вопил он. – Аббас с меня шкуру сдерет! Отпусти, мне семью кормить надо!

– Это твои проблемы. – Генерал неожиданно разжал руку, толкнув дилера на кафельный пол. – Но если я тебя еще хоть раз в своей части увижу – имей в виду: я тебя так легко не отпущу, я тебя сам в этом сортире утоплю, вместе с твоей дурью!

– Ты совсем на голову больной! – прошипел дилер, с трудом поднимаясь с пола. – Ты на такие деньги товар в очко кинул! Шайтан тебя побери! Аббас не только с меня шкуру спустит, он с тебя тоже шкуру спустит!

– Это мы еще посмотрим, кто с кого! – Генерал развернулся и бросил солдатам, в изумлении наблюдавшим за этой сценой:

– Убрать эту падаль! Выкинуть к чертям за пределы части!

Генерал вышел из казармы и быстро, словно втаптывая в гравий дорожки свое раздражение, пошел к полигону. Лера старалась не отставать, и ей это едва удавалось, несмотря на длинные ноги.

– Лезут через все щели, как тараканы! – проговорил наконец Александр Иванович. – Дверь запру – через окно пробираются!

– Однако… – заметила Лера через некоторое время, оглянувшись по сторонам, нет ли кого постороннего рядом. Никто не мог слышать их разговор, лейтенант побежал вперед, остальные остались в казарме. – Круты вы очень, товарищ генерал, никого не боитесь, наркотик-то дорого стоит… и за него не только деньгами – кровью платят!

– Ты откуда про наркотики все знаешь? – встрепенулся Максимов. – Сама балуешься?

– А похоже? – усмехнулась Лера.

– Не похоже. – Он отвернулся.

– У меня брат от передоза умер, – сказала Лера ему в спину, – младший братишка, тринадцать лет всего было…

Мощная спина генерала неожиданно дрогнула.

– Точно? – переспросил он глухо. – Ты ничего не путаешь?

– Да вы что? – возмутилась Лера. – И мама из-за этого умерла, не смогла такое горе перенести…

– У тебя – брат, а у меня – сын… – Он повернулся, и в глазах его Лера увидела такую муку, что даже вздрогнула.

Они дошли уже до полигона, и генерал махнул кому-то рукой, чтобы начинали.

– Он школу заканчивал, так она в голову себе вбила, что парень должен последний год в большом городе проучиться – к институту подготовиться… – заговорил Максимов, глядя в темнеющее небо, – ну и забрала его. Определила в школу частную, сказала, что там подготовка лучше… Ну и пошло-поехало… Там его вместо учебы к наркотикам приохотили… А я занят был, наезжал редко. А она, видите ли, собой занималась – маникюр-педикюр, фитнесы эти всякие… – В голосе послышалась самая настоящая ненависть. – Я, конечно, себя не оправдываю, моя вина в этом тоже есть… Короче, ушел Алешка на день рождения куда-то, там все и случилось. Сердце не выдержало. Когда хватились утром, он уж холодный… – Голос генерала дрогнул.

Лера отвернулась, чтобы не смотреть на этого сильного человека, который едва мог совладать со своим горем. В груди внезапно разлилось что-то горячее, захотелось подойти к нему, прижаться, ласково провести рукой по щеке и чтобы он обнял сильной рукой, и так они помолчали бы немного, а там, глядишь, и полегчало бы ему. А потом она отвлекла бы его разговорами, и он хотя бы на время забыл про свое горе.

Отец… Не было в ее жизни этого слова. Не было сильных рук, подбрасывающих в воздух, не было колючей щеки, к которой хотелось прижаться, не было радостного пробуждения по выходным, когда папа дома и можно пробраться тихонько в комнату родителей и посмотреть на него, спящего, а потом пощекотать за нос и видеть, как он улыбается, не открывая глаз. Не было убегающей из-под колес нового велосипеда асфальтовой дорожки и спокойного голоса отца за спиной: «Ничего, дочка, все у тебя получится, только крути педали!» И самого велосипеда тоже не было – некому было сделать такой подарок.

Далеко в темном небе послышался гул самолета.

«Что-то я расклеилась, – очнулась Лера от несвоевременных мыслей, – встреча с генералом так на меня повлияла…»

Она нарочно пыталась не давать волю чувствам.

Самолет гудел ближе, в темном уже небе мелькнули огни.

– Я себе клятву дал – истреблять этих сволочей сколько смогу, – заговорил генерал, – и зелье их поганое изводить.

– А что это он про какого-то Аббаса кричал, – осторожно спросила Лера, – вы знаете, кто это?

Разговор следовало вести очень осторожно, как будто идешь по минному полю или, точнее, по болоту: шаг в сторону – и провалишься в зловонную жижу.

Генерал обернулся и поглядел на нее пристально, испытующе, однако Лера отлично умела скрывать свои мысли, никто не мог прочитать что-либо по ее глазам.

– Самая сволочь, – процедил генерал, – главный у них. Через него все наркотики идут. Ох, добраться бы до него – своими руками задушил бы!

Лера тут же подумала, что и она желает того же, что у нее с Аббасом свой собственный счет, ему нужно отомстить за Ритку, за Митьку, за Василия Шлыкова, погибшего в лесу на Карельском перешейке, и за свою изгаженную, изломанную, одинокую жизнь. Она тут же вспомнила слова старой цыганки, что у нее совершенно особенная судьба, что ее удел – одиночество и что в жизни своей она будет много страдать, но тем не менее все преодолеет и цели поставленной добьется. Так, может, и встреча с генералом Максимовым послана ей судьбой?

Гул самолета стих вдали, и вдруг погасли огни вокруг полигона. В наступившей темноте были видны темно-синее небо и желтая луна, не спеша выплывающая в ночную смену.

Вдруг луну заслонило что-то большое, послышался шорох, как от крыльев огромной птицы, волосы у Леры взметнуло ветром, и она поняла, что спускается никакая не птица, а парашютист. Генерал посмотрел на светящийся циферблат часов и пошевелил губами, что-то подсчитывая. Снова послышался шорох и приземлился второй парашютист. Глаза у Леры привыкли к темноте, она видела, как боец ловко освободился от парашюта и исчез, будто растворился в ночи.

Вокруг нее приземлялись фантастические фигуры в шлемах, лица их были закрыты очками, как у инопланетян. Лера поняла, что это приборы ночного видения.

Вот и последний приземлился. Генерал нахмурил брови, но Лера видела, что это только для порядка.

– Как тебе мои орлы? – довольным голосом спросил он.

– Здорово! – улыбнулась Лера.

Он вздохнул легко и обнял ее за плечи. Так они и дошли до его дома, и у Леры не хватило духу продолжать тяжелый разговор про наркотики, про смерть его сына и про то, откуда на старом снимке появился некий Юрий Затворов по кличке Затвор.

Спала она в гостиной на диване, и давно уже сон ее не был так крепок и безмятежен.

На следующее утро Фарид Айниулин шел по главной улице маленького городка, соседствующего с расположением части. В руке у него была банка фанты, на душе – радость. Он только что получил письмо от своей невесты Алии. Это письмо лежало у самого сердца, в нагрудном кармане форменной куртки.