Марина Белова - Если у вас нету тети...

— Вероника Алексеевна, жена мне говорила, вам нужна работа. У вас экономическое образование? У нас есть место помощника главного бухгалтера. Вас устроит?

Я закивала, мысленно вспоминая, не было ли в нашем роду болгар. Когда болгары хотят сказать «нет», они кивают головой вверх-вниз. И наоборот, когда «да» — из стороны в сторону. Так и я, в мыслях вопя «нет», обреченно кивнула «да».

— Вот и хорошо. — Владимир Николаевич нажал кнопку переговорного устройства. — Валентина Анатольевна, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.

Через пятнадцать секунд в кабинет вплыла Пескова. Она подобострастно улыбнулась шефу и настороженно посмотрела в мою сторону. Не потому, что видела меня в «Сосновой роще» и узнала, меня узнать было невозможно, а потому, что не ожидала застать в кабинете шефа еще кого-то, кроме него самого. Дело в том, что я приехала в «Гарант» за десять минут до начала рабочего дня и с Голубевым столкнулась на пороге. Не зная, кто стоит передо мной, я спросила Владимира Николаевича, как мне найти кабинет директора. Он провел меня через приемную в свой кабинет, Песковой в это время еще не было. Так мы и познакомились.

— Валентина Анатольевна, это Вероника Алексеевна, наш новый помощник главного бухгалтера. Будьте добры, покажите ей рабочее место и представьте коллективу.

— Все сделаю, — уверила Владимира Николаевича Пескова и жестом предложила мне последовать за ней.

Я вышла в приемную. От любезности Песковой не осталось и следа. Она брезгливо осмотрела мои босоножки, перевела взгляд на плохо выглаженный серый костюм (натуральный лен вообще невозможно выгладить) и тихо произнесла:

— Откуда ты взялась такая?

— Мне составила протекцию Татьяна Архиповна Голубева, — так же тихо ответила я и скромно потупила глаза.

Пескова оживилась:

— Ах, Танечка?! Ну, конечно же, нам давно нужен помощник главного бухгалтера. — И неуверенно добавила: — Вот главный бухгалтер обрадуется.

«Обрадуется, непременно обрадуется, — с определенной долей злорадства подумала я. — Когда поймет, что я ничего не понимаю в бухгалтерии, так обрадуется, так обрадуется…»

Валентина Анатольевна завела меня в большую комнату, на двери которой висела табличка «Бухгалтерия». Комната была поделена стеклянной перегородкой на две зоны. В центре получалось одно большое пространство с тремя столами, а с краю — маленький кабинетик. За стеклом, как в аквариуме, сидела Бермудова Ирина Геннадьевна, главный бухгалтер «Гаранта».

«Не повезло, вот если бы главным бухгалтером был мужчина. А эта быстро меня раскусит, она-то не поверит в то, что мой костюмчик куплен в комиссионке или достался мне от усопшей бабушки. Уж она-то цену вещам знает. Надеюсь, хоть на босоножки обратит внимание. — Я посмотрела на свои ноги. На ногтях ровным слоем лежал лак. Три дня назад, аккурат перед поездкой в лес, я сделала в салоне педикюр, в свете сегодняшнего дня совершенно некстати. — Черт, надо было хотя бы лак снять», — запоздало подумала я и попыталась поджать пальцы. Думаю, этот трюк ни у кого не получался, не удался он и мне. Чтобы как-то замаскировать безупречность моего педикюра, я по очереди наступила одной ногой на другую, оставив на открытых пальцах пыльный след. Затем перевела взгляд на ухоженную и стильную Бермудову, тень беспокойства отпечаталась на моем лице. Я тяжело вздохнула в предчувствии скорого разоблачения. Пескова по-своему поняла странность моего поведения.

— Вы не переживайте. Ирина Геннадьевна человек строгий, но справедливый. Лишнего не требует, но и поблажек не делает. Хорошо будете выполнять свою работу, не обидит, — с этими словами она распахнула передо мной дверь в аквариум. — Ирина Геннадьевна, Владимир Николаевич прислал вам помощника. Вот… — Пескова нахмурила лоб, запамятовав мое имя.

Тут я чуть себя не выдала, от волнения едва не брякнув: «Клюквина Марина Владимировна». В последнюю минуту спохватилась и дрожащим голосом произнесла:

— Вероника Алексеевна Коваленко.

Бермудова холодным, как январская сосулька, взглядом посмотрела мне в глаза, затем опустила его ниже, на костюм. Я затаила дыхание, сердце билось так, что мне казалось, будто внутри работает отбойный молоток. Ее взгляд упорно скользил вниз. Все, сейчас меня разоблачат. Я даже от страха закрыла глаза. Потому и не видела, как Бермудова, заметив на моих ногах отчетливые оттиски от подошв, брезгливо сморщила нос и переглянулась с Песковой, мол, что за чучело прислал шеф ей в помощь.

Когда я открыла глаза, Ирина Геннадьевна смотрела на меня в упор:

— Вы бухгалтер?

— Я? А, да.

— И стаж есть?

«Эх! Была не была! Врать так врать. Хоть день продержусь», — решила я и часто закивала головой:

— Да, есть стаж.

«Только не спрашивай, где я раньше работала», — взмолилась я.

Ирина Геннадьевна не спросила. Она взяла со стола скоросшиватель и протянула его мне со словами:

— Возьмите.

— Это мне? А что это? — спросила я и, глупо улыбаясь, приняла из рук в руки папку.

— Счета по контрактам. Ознакомьтесь с цифрами и сведите все данные в таблицу.

— В какую? — с полной безнадегой в голосе пролепетала я. Пол уходил у меня из-под ног. Я подозревала, что в бухгалтерии может быть не одна таблица «дебет-кредит».

— Как в какую? По установленной форме. Вы на компьютере работать умеете? У нас есть специальная программа. Срок два дня.

— Да, я работала на компьютере, — как бы оправдываясь, пробормотала я. На самом деле дальше раскладывания пасьянса на этой умной машине у меня не заходило. Я еще могла напечатать на нем письмо или рекламный текст, но не больше. Ни о какой программе с таблицами я даже не подозревала.

— Тогда идите, работайте.

Вместе с Песковой я вышла из кабинета Бермудовой и с облегчением вздохнула. Если мне и грозит разоблачение, то только через два дня. А два дня — это уже кое-что.

К этому времени два стола из трех уже были заняты. У окна, лицом к стеклянной перегородке, сидела молоденькая девушка в брючном костюме из облегченной джинсовой ткани яркой расцветки. Ее русые волосы были стянуты на затылке в тугой хвост. Косметикой она не пользовалась и поэтому выглядела привлекательной и по-юношески чистой. Брючки низко сидели на ее худеньких бедрах, а курточка была такой коротенькой, что были видны не только живот и пуп, но и ребра.

Второй стол занимал молодой мужчина. Ему было около тридцати лет. Он был одет в легкую рубашку навыпуск и льняные брюки, по качеству очень схожие с моим костюмом, то есть измятые донельзя. В это утро он заметно чувствовал себя не в своей тарелке. Заспанное лицо слегка помято, волосы взъерошены, а выражение лица такое, будто в эту секунду он хотел сказать: «А не пошли бы вы все…» Я подумала, что он провел бурную ночь и, вполне возможно, уснул только под утро. Мужчина посмотрел на меня невидящим взглядом, пожал плечами и перевел взгляд на мою соседку, которая с нескрываемым интересом меня разглядывала. Валентина Анатольевна мужчину вроде как бы и не заметила: