Галина Романова - Последнее прибежище негодяя

– Нарисовались… – трагическим эхом облетел комнату шепот Филонова.

– Еще кто-то из его ребят ходил по пятам сначала за женой, потом за мужем.

– За кем, за кем?! – не понял Женя.

– Ну, за этими Лопушиными.

– А куда ходили?

– В магазин. Там у них во дворе магазинчик дежурный.

– Знаю, знаю, – замахал на нее руками Филонов. Он сам там не раз закуску покупал, если везде опаздывал. – Хозяином там Витек Ломов, три года отсидел по малолетке за кражу. И че, эти лохи ходили за теткой с мужиком в магазин?! Типа, следили, что ли, я не понял?

– Типа того, – кивнула лохматой кудрявой головой Анна Львовна, вдруг сально улыбнулась Жене, похлопала по краю кровати: – Женечка, не хочешь к мамочке?

У него вторично закрутило живот, стоило глянуть на голую бухгалтершу, бесстыдно растопырившую коленки. Нет, на трезвую голову он на подобные подвиги точно не способен. Стошнит сто процентов.

– Не до того, – нахмурился Женя. – Что было дальше?

– А дальше… дальше Степа принялся клясться и божиться, что они не убивали этих уродов Лопушиных. И тем более не трогали старика. Он, типа, сам себе башку прострелил, когда понял, что натворил. Мол, все соседи слышали, как они скандалили. А потом бабахать начало.

Анна Львовна разочарованно выдохнула и с третьей попытки слезла с кровати. Мягкие пружины, стоившие Филонову немалых денег, раскачивали ее крупное тело и возвращали ее зад на место. Наконец она встала на пол, сграбастала со стула аккуратно развешенную одежду и тяжелой поступью отправилась в душ. Там она что-то напевала, даже смеялась, громко плескалась и фыркала. Ну, ей-ей, медведица! Вышла аккуратно причесанная, одетая и сразу запросила такси.

– Рабочий день в разгаре, Евгений Леонидович. – Широко раскрыв рот перед зеркалом шкафа, Анна Львовна красила губы. – А нас с вами нет. Разговоры пойдут.

– О нас с вами?! – ужаснулся Филонов.

– Зачем? – Она свернула тюбик губной помады, убрала в сумочку, обернулась к нему с отеческой улыбкой. – О том, что вы сбежали вместе с дружками своими.

– Как?! – Филонов резко вскочил, мягкий шелк скользнул по телу, падая к ногам. – Как, сбежали?! Степка что, сбежал?!

– Ну… Насколько я поняла из вчерашнего разговора, – ее заново разукрашенные глаза жадно пробежались по молодому телу начальника, – Степан собирался вместе с этими двумя парнями сегодня же улетать в Таиланд. Пока, говорит, все не утрясется, они залягут.

– Так и сказал?!

В голове тут же, как выстрел, лязгнул запор тюремной камеры. Вот оно! Начинается! Тело Филонова мгновенно покрылось крупными мурашками. Даже Анна Львовна со вздохом отвернулась. Она не особо жаловала трусливых мужчин.

– Так я вызову такси? – спросила она, направляясь к выходу из спальни.

– Да-да, конечно, – пробормотал он, падая голым задом на мягкий бархат круглого пуфа.

Он слышал, как она говорит по телефону в его гостиной. Как потом подъехала машина, открылась и закрылась железная калитка на его воротах. Надо было что-то делать. Хотя бы принять душ для начала. Он весь провонял ее духами. Тяжелый ванильный запах кружил голову и вызывал тошноту. Надо было срочно звонить Степке и предъявлять ему, предъявлять… Из-за него, гниды, все его проблемы! Из-за него!

– Ох-ох-ох, – застонал Филонов, влезая под горячий душ. – Что же теперь будет?..

Тот же самый вопрос он задал часом позже Степану Мазиле. Тот сам позвонил ему, чтобы похвастаться, что он уже минут двадцать как в аэропорту Гонконга. Он застал Женю сидящим все еще голым на пуфе в спальне. Позвонил, чтобы похвастаться и чтобы Филонов не ссал и не боялся.

– Да! – заорал Женя не своим голосом. – Это ты мне говоришь, находясь за многие тысячи километров отсюда? Сволочь!

– Ладно тебе, Жэка, че ты, – неуверенно хохотнул Мазила. – Все пучком, че ты…

– Вот когда придут за мной, тогда и узнаешь, че я! – Филонов орал на дружка так, что захрипел через минуту. – Ты, сволота, приставил своих баранов к этой паре! Они водили их у всех на глазах! Кто докажет, что не они их грохнули, а?!

– Это, Жэка… Я и докажу. Че ты кипятишься-то? – миролюбиво хохотнул Степан без тени озабоченности.

– Что значит докажешь?! Что это значит?! Ты, что ли, старика за руку держал, когда он этих вальнул, а потом себя?!

– Нет, не держал, – признался Степа после паузы. – И это, слышь, Жэка… По ходу, старик не сам себя. По ходу, его тоже вальнули.

– О боже мой, нет! Ну нет же! – простонал Филонов со слезой.

Он что-то такое подозревал, но еще надеялся. Надеялся, что все именно так, как выглядит. Что старик обезумел и пострелял соседей из личной обиды. Ну, довели его, с кем не бывает. Потом осознал и стрельнул себя, чтобы не сесть на старости лет. Небось тоже тюрьмы боялся, как и Филонов. Очень Женя надеялся, что менты слопают эту версию и не станут глубоко копать, а тут…

А тут Степка заявляет, что старика вальнули, что он не сам себя.

– Что это значит, Степа?! – просипел Филонов, хватаясь за лоб, который показался ему горячее раскаленной печки.

– Ну… Сначала один выстрел, так.

– И?

– А потом, через паузу, еще два. Пауза минуты в три-четыре или даже в пять минут. А этих лохов-то вальнули одновременно. То есть застрелили сначала одного и сразу второго.

– И что дальше-то?

Он честно ничего не понимал от страха. У него снова что-то случилось с животом. Крутило и больно резало под ребрами.

– Ты че, тупой, да?! – возмутился Степа. – Сначала один выстрел, потом, через паузу, сразу два. Ты че, Жэка, тупой?! Че, старик себя вальнул, а потом пошел с пробитой башкой этих лохов стрелять?!

– Хочешь сказать, что сначала старика, а потом этих двоих? – Перед глазами сделалось мутно, в горле горько, и через секунду его стошнило прямо на белоснежный ковер в спальне.

– Так, выходит. Облажался, выходит, стрелок. Или страховался. Старик-то, по слухам, из военных. Мог на выстрелы из квартиры выскочить. Его первого и вальнули, чтобы не сунулся. Типа того… – совершенно спокойно проговорил Мазила. И с ядовитым смешком поинтересовался: – Ты чего там, Жэка, блюешь, что ли?

– Так, немного, – ответил Филонов, тяжело дыша и вытирая рот шелковой простыней. – Отходняк такой, что мама не горюй!

– Это тебя от твоей бухгалтерши мутит, – заржал в полное горло Мазила. – Братва говорит, что она тебя вчера домой уволокла. Такая гризли, Жэка! Как ты с ней?! Обоссаться же!

Он ржал еще минуты три, на все лады предрекая ему скорую кончину от громадных лап Анны Львовны.

– Хорош ржать, Степа, – скрипнул зубами Филонов, в глубине души с ним соглашаясь насчет бухгалтерши. – Лучше скажи, что мне делать и что говорить, если менты за мной придут?!

– Ты-то тут при чем, Жэка? Ты вообще не при делах. Моя братва, что пасла этих лохов, в отъезде. Ищи их свищи. Меня не припишут. Да если и че, то я соскочу.