Мария Спасская - Безумный поклонник Бодлера

Чело Шарля омрачилось. Черт бы побрал эту Индию! До нее он так и не добрался. Юноша обожал Париж, его смрадный воздух, грязные мостовые, чахоточных шлюх, и жизнь вдали от мегаполиса делала его больным физически и духовно. Ему не хватало горечи и тьмы, ибо в цветущих землях, куда его отправила родня, все было пропитано сладким дурманом плодовых деревьев и жарким до одури солнцем. Он, Шарль, хороший сын и не смог ослушаться родителей. Даже слишком хороший. Свою мать Бодлер боготворил и готов был ради нее на любые лишения. Но сбагрить его подальше от дома придумала, конечно, не Каролина. Это все затеял ненавистный отчим, полковник Опик, солдафон и педант, презираемый Шарлем всей душой. Преисполненные обид воспоминания захлестнули юного поэта и понесли по реке времени назад, в безвозвратно ушедшее детство.

Шарль отлично помнил своего отца – высокого старого человека с густыми сросшимися бровями. От него вкусно пахло хорошим табаком и красками, ибо Франсуа Бодлер на старости лет неожиданно для всех оставил сан священника, чтобы с головой погрузиться в искусство. Маленький Шарль очертя голову носился по длинным коридорам их старого дома, налетая на прислугу и доводя до бешенства сводного брата Альфонса, который годился Шарлю в отцы. Зато рядом со стариком-отцом малыш чувствовал себя совершенно свободно. Франсуа не запрещал маленькому сыну резвиться где ему вздумается. Шарль часто вбегал к папе в кабинет и заставал того за мольбертом. Бодлер до сих пор мысленно видел перед собой «Венеру» отцовской работы, поразившую его силой страсти. Несмотря на то что Каролина была моложе мужа на тридцать пять лет, юная женщина казалась гораздо рассудительнее. Она не разделяла увлечения мужа, принимая его творчество за блажь, которую терпеливо сносила с видом мученицы. Франсуа не обижался на приземленную жену, надеясь воспитать любовь к искусству в младшем сыне. Когда не работал над картинами, Франсуа Бодлер подолгу гулял с маленьким Шарлем в Люксембургском саду. Шарль обожал эти прогулки. Они поднимались к Латинскому кварталу и заходили в сад с бульвара Сен-Мишель. Невдалеке виднелся музыкальный павильон, где зачастую проводились концерты под открытым небом, и музыка разносилась далеко по окрестностям. В фонтане перед дворцом многочисленные посетители развлекались тем, что пускали по воде взятые напрокат кораблики. Шарлю тоже хотелось поплескаться в фонтане, но отец уводил его в сторону аллей. Там, по обе стороны присыпанной гравием дорожки, высились величавые мраморные фигуры, вызывавшие у мальчика безотчетный трепет. Отец с сыном неторопливо шли по аллеям, и крохотная ручка Шарля доверчиво лежала в широкой ладони Франсуа.

– Знаешь, кто это, Шарль? – указывая на статую женщины из белого мрамора, спрашивал отец.

Малыш пожимал плечами.

– Это Мария Медичи, – пояснял бывший священник. – Именно она повелела заложить этот дивный сад, в котором мы с тобой гуляем. Ее род помог многим гениальным творцам, делая заказы и щедро оплачивая их работу. Если бы не династия Медичи, мир никогда не узнал бы Боттичелли, Микеланджело, Бенвенуто Челлини, Рафаэля и Тициана. Не сомневаюсь, сын мой, ты тоже скажешь свое слово в мировой культуре.

Тяжелая рука Франсуа ласково трепала мягкие кудри мальчика, и сердце Шарля переполнялось гордостью и предвкушением чего-то огромного, что ждет его впереди. Переходя от фигуры к фигуре, они подолгу бродили по пышному Люксембургскому саду, и отец останавливался перед каждой достойной, на его взгляд, скульптурой и подробно рассказывал мальчику о красоте статуй и о событиях времен Революции и Империи. Это продолжалось до тех пор, пока в один из пасмурных дней няня Мариетта не заглянула к Шарлю и печальным голосом не сообщила, что папенька скончался. В первый момент Шарль перепугался и заплакал, но скоро понял, что в этом есть благо. Мать теперь смотрела на него с безграничной нежностью и проводила в его комнате долгие часы. Это было огромное счастье. Эмоции захлестывали Шарля с головой, и он, лежа в своей детской кроватке, перед сном взахлеб рассказывал няне Мариетте, что обожает матушку за элегантность, за запах духов, которым пропитаны ее изящное платье, меха и пышные волосы. Любит за красивое лицо и утонченные манеры. Обожает ее мягкие руки, такие ласковые и нежные. Может часами слушать мелодичный голос, которым Каролина читает книжки и рассказывает маленькому сыну, что любит его как никого на свете. И что он для нее один, единственный и неповторимый. Ее Шарль. Ее обожаемый мальчик.

И вот в жизни Каролины появился Опик. В первый момент мальчик воспринял как предательство частые посещения чопорного майора с молодцеватой выправкой, точно вросшего в свой бряцающий медалями мундир. Шарль наивно полагал, что их славная семейная идиллия на пару с мамой продлится вечно, но Каролина зачем-то снова и снова приглашала к ним в дом майора Опика. При виде вытянутого усатого лица бравого вояки Каролина расцветала как майская роза, и Шарль вдруг подумал, что Опик, быть может, не так уж и плох. В конце концов, место покойного отца рано или поздно все равно кто-нибудь займет, так чем этот военный хуже других? Собираясь замуж за Опика, Каролина видела себя в роскошном подвенечном платье, стоящую перед алтарем рука об руку с красивым мужественным военным. Разве ее вина в том, что, сочетаясь браком с Франсуа Бодлером, порвавшим всяческие отношения с богом, она была лишена венчания, о котором мечтает каждая девушка? Бывшего священника даже не отпевали, похоронив на окраине кладбища, как безбожника.

– Ну вот, Шарль, теперь у нас будет большая и дружная семья, – рассказывала Каролина сыну во время прогулки по Елисейским Полям. Они неспешно переходили из одного магазинчика в другой, выбирая милые безделушки. – Твой старший брат Альфонс женился на малышке Фелисите…

– Я могу называть ее «сестричка»? – запрокинув голову, с детской непосредственностью смотрел на Каролину маленький Шарль.

– Конечно же, родной. – Мать улыбалась и ласково проводила пальцами по пухлой щеке мальчика.

– И я смогу навещать Альфонса и Фелисите в нашем старом доме?

Сразу же после свадьбы майор перевез Каролину и Шарля на улицу Бак, в просторную квартиру на первом этаже только что построенного дома, а сводный брат и его юная жена остались там, где прошли ранние годы мальчика.

– Ну конечно же, сможешь, – расцветала улыбкой растроганная женщина. – Жак постарался, чтобы всем было удобно. Ты и сам, должно быть, чувствуешь, что обрел нежного и заботливого папу в лице майора. Шарль, милый, ты должен дорожить тем, что дарует господь, и с гордостью нести свое имя. Никаких проказ и шалостей! Майор Опик любит порядок и дисциплину. Ты скоро привыкнешь к новой жизни, Шарль.