Питер Свенсон - Девушка с часами вместо сердца

Их глаза не сразу привыкли к темноте внутри. Труп сидел посреди гостиной на выцветшей бурой кушетке. Подбородок уткнулся в грудь. Мешковатые шорты, ноги раскинуты, руки почти расслабленно покоятся на бедрах. Сперва они подумали, что на Дектере черная майка, но по лямкам было очевидно, что она белая, просто спереди побурела от крови. Вокруг вились и жужжали черные мухи.

Прощупывать пульс было незачем. Рана зияла от уха до уха; кровь не только пропитала майку, но и собралась в лужицу на коленях. Струя из артерии перечеркнула стеклянный кофейный столик и забрызгала бежевый пушистый коврик с другой стороны.

Ни Чалфент, ни Вильсон не знали Курта Дектера в лицо. На вид тому было лет семьдесят: худоба, жилистые руки, глубокий загар. Рядом лежал пульт дистанционного управления. Ноги были босы. Кофейный столик заставлен пустыми пивными банками. Большая керамическая пепельница в виде свернувшегося аллигатора полна сигаретных окурков и «пяток» от косяков. Возле пепельницы – развязанный мешочек с дурью.

Кухонный нож лежал плашмя на диванной подушке, темно-коричневая рукоятка сливалась с тканью-шотландкой. Детективы сделали круг и остановились за кушеткой, стараясь ничего не трогать до прибытия криминалистов. Вильсон заявил репортерам, что вид ножа, аккуратно положенного возле жертвы, будто рядом с нарубленной морковкой, был почему-то ужаснее, чем располосованное горло Курта Дектера.

Чалфент осмотрел другие комнаты, а Вильсон остался позади трупа изучать место преступления. Здоровенный телевизор был выдвинут от дешевого музыкального центра – сильно наклоненный, он еле держался в своей нише. К стене прислонена пыльная сумка с клюшками для гольфа. На полу стояла миска с водой, а рядом – горка сухого кошачьего корма на пустом обеденном подносе. От глубокой трещины в стене к пище – вереница муравьев. На столе грязная тарелка с остатками стейка, заляпанная ярко-красными соусами. Жирная черная муха грациозно слетела с колен мертвеца и приземлилась на кусок хряща.

Вильсон вспомнил, как подумал, что Курт Дектер умер счастливо – под кайфом, бухой и с дорогим стейком в желудке.

Умом Джордж понимал, почему Лиана убила отца. Конечно, это кара за то, кем он был – слабовольным дегенератом, готовым отправить дочь на панель, чтобы расплатиться с долгами. Но также это было убийство из милосердия. Лиана собралась навсегда покинуть город и впредь не видеть папашу. Она знала, что этот неудачник продолжит играть и проигрывать, а без нее защитить его некому, и Дейл не оставил бы его в покое. Курт Дектер был ходячим мертвецом, и его кончина обещала быть мучительной. Лиана просто ускорила процесс одним быстрым росчерком ножа.

Однако понять, что случилось в ночь гибели Одри, было сложнее. Обвинение считало, что имеет убедительное доказательство пребывания Лианы в машине на пару с жертвой. Джордж представил, как они поссорились в баре. Он поверил словам Лианы о желании Одри разорвать сделку и вернуть себе имя и жизнь. Также он поверил, что Одри в «Палмс-лаундже» совсем развезло. Лиана доставила Одри к ней домой, где стояла и ее собственная машина. В закрытом гараже – двигатель включен, Одри вырубилась рядом – Лиана, должно быть, решила оставить ее, чтобы задохнулась насмерть. Рассчитывала ли она на то, что это позволит ей и дальше жить под личиной Одри? Нет, невозможно. Бессмысленно. Может быть, она рассудила, что теперь, когда Одри мертва, она начнет все заново и таймер, заменявший ей сердце, остановится навсегда и ей уже не придется соприкасаться с прошлым и нагромождением лжи. Все с чистого листа.

Джордж поломал этот план, явившись на похороны.

Джордж принес Айрин кружку кофе, аккуратно поставил перед ней на столик. Нора, которая уселась на стол, принюхалась и неодобрительно отпрянула. Изящно спрыгнув на пол, она потрусила в кухню взглянуть, что там у нее в миске.

– Спасибо, – сказала Айрин. – Ты в курсе, что выпить кофе мы могли бы в кофейне?

– Попытка засчитана, – ответил Джордж.

– Ты же можешь выйти в город выпить кофе, – поднажала она с насмешливым пылом, неприятным в своей прозрачности. – Ведь полным затворником ты пока не стал.

– Я выхожу.

В буквальном смысле это была правда. За десять дней, с тех пор как Джордж застрелил Берни Макдональда, он время от времени покидал квартиру – чаще всего совершал налеты на угловую бакалею или удобно расположенную рядом винную лавку. Несколько раз побывал в полицейских участках – вызывали. У него не развилась агорафобия – по крайней мере, так он себе внушил, – но вид обычных людей, которые вели себя нормально или, еще хуже, веселились, наполнял его неуютным чувством, граничащим с ужасом. Пришлось смириться с тем, что в нынешнем состоянии его рассудок уподобился киноэкрану, на котором показывают только один фильм – картину о дне, проведенном в Нью-Эссексе и лодке Берни. Он не просыпался в холодном поту, не кричал во сне, не вздрагивал от посторонних звуков, но не мог не пересматривать случившееся вновь и вновь. Это напоминало первый год в колледже: он так безнадежно пристрастился к тетрису, что шесть цветных силуэтов постоянно плавали в сознании и даже вторгались в сны.

– Мы как-нибудь сходим выпить кофе, – заявила Айрин сочувственно.

– От выражения твоего лица толку мало, – ответил Джордж. – Вдобавок мне никогда не нравилось ходить по кофейням. Знаешь же.

– Я перестану надоедать, если согласишься кое с кем повидаться.

Айрин обхватила кружку руками, словно дело было зимой. Август закончился, но город остался в плену палящего зноя, и дома у Джорджа, где всю прохладу обеспечивал лишь кондиционер на окне, было далеко за семьдесят. Кое-кем из намека Айрин был психотерапевт, к которому она хотела его затащить. Она изучила тему и нашла человека, показавшегося ей безупречным. Джордж согласился в теории, но пока не на практике.

– Повидаюсь, – сказал он. – Когда буду готов. Всего две недели прошло. «Молчание ягнят» приходится переживать подольше.

Она улыбнулась, поставила кружку на стол и вытянулась на кушетке. На Айрин были черные легинсы и блузка без рукавов в горошек. Синяк, оставленный Берни Макдональдом, почти прошел. Джорджу удалось различить слабую желтизну, но, может быть, она ему только чудилась.

– Ладно. Сегодня твоя взяла, потому что я слишком устала от споров. Хочешь послушать про мои жалкие проблемы?

– С превеликим удовольствием.

Она поведала о провальном свидании с разведенным редактором: тот отвел ее в маленькую пивоварню и прочел лекцию о достоинствах ячменного вина [35] Очень крепкое пиво в маленьких бутылках. , после чего нарезался и весь обратный путь прорыдал в машине. Джордж слушал и вставлял саркастические реплики, но ум его, как все эти дни, оставался занят тем самым разгулом смерти: образы вертелись и падали, как в тетрисе.