Татьяна Коган - Мир, где все наоборот

– Вроде ничего особенного. – Парень сел напротив и мечтательно улыбнулся. – Просто настроение хорошее.

– Ишь ты. – Старушка озадаченно взглянула на собеседника. – Когда такое бывало… Чудеса!

Наскоро перекусив, он поспешил на работу. После вчерашнего бега правая нога ныла, но не так сильно, чтобы придавать этому значение. Егор хотел пораньше раздать все флаеры и вернуться домой, чтобы изучить сайты с вакансиями. Раз сегодня такой чудесный день, вдруг отыщется что-нибудь поинтереснее, чем уличный промоутер. На чудо он не рассчитывал, был доволен и тем, что нынешнее утро подарило ему беспричинную радость. Парень не мог знать, что самое настоящее чудо уже произошло: его хорошее настроение не позволило случиться весьма неприятному событию.

Уже который месяц Раиса Митрофановна выслушивала от дочери настоятельные советы повысить стоимость аренды. С тех пор как Егорка поселился у нее, прошел приличный срок, а цена ни разу не поднималась.

– Недвижимость дорожает, коммунальные платежи растут, а ты продолжаешь сдавать комнату за копейки, – возмущалась дочь. – Поднимай оплату, мамуля. Ты ж не благотворительный фонд!

Раиса Митрофановна соглашалась и обещала, что со следующего месяца сообщит постояльцу об изменении условий аренды. Но когда подходил срок, старушка не решалась огорчить Егорку. Такой уж он несчастный и худой – в чем только душа держится. Какой-то он несуразный, неприспособленный. Не потянет он повышение платы за жилье. Съехать – съедет, только куда? Под мост разве что, к бомжам.

В общем, жалилась-жалилась Раиса Митрофановна, пока дочь не пригрозила, что сама озвучит постояльцу новую цену.

– Мамуль, ты бы себя пожалела, вместо того чтобы юродивых спонсировать. Постоялец твой не калечный, не умственно отсталый. Парень молодой, одинокий – что ж он, обеспечить себя не может? – рассуждала дочка.

– Да, видать, не может, – вздыхала мать.

– Значит, пусть стыдится! Но только в другом месте.

Раиса Митрофановна долго обдумывала слова дочери и решила последовать ее совету. Егорке, чай, не десять лет, пора бы принимать в жизни более активное участие. А то и правда, ходит постоянно унылый, сколько ж можно ему потакать?

Сегодня утром старушка приготовилась сообщить жильцу неприятную новость, но когда тот вошел на кухню, растерялась. Парня словно подменили: лицо светится, в глазах неподдельная радость. Раиса Митрофановна уж и не помнила, когда видела Егорку таким бодрым. Неужели за ум взялся? Ну разве ж можно огорчать его в такой знаменательный момент? Тут поощрять нужно, а не наказывать. Бог с ней, с оплатой. Пущай еще месяц платит прежнюю цену. А там поглядим.

На огромном экране разворачивалась красивая эпическая история, зрители, пришедшие на сеанс, увлеченно следили за сюжетом – масштабная реклама заставила даже самых ленивых купить билеты и наведаться в кинотеатр. Только один человек в кинозале не был поглощен мелькавшими перед глазами картинками. Молодая девушка с выразительным, по-детски открытым лицом рассеянно смотрела перед собой, погруженная в собственные мысли. Ее тонкие пальцы с аккуратно подстриженными ногтями то и дело сжимали лежавшее на коленях пальто, как если бы она хотела встать и уйти, но никак не решалась.

Рита и сама не знала, зачем пришла в кино. Настроение не располагало к легкомысленным развлечениям, и удовольствия от фильма она не получала. Просто возвращаться домой и коротать вечер в одиночестве сегодня совсем не хотелось. Она надеялась, что среди людей почувствует себя увереннее и перестанет бояться. Страх появился неделю назад, когда она ответила на звонок с неизвестного номера и услышала низкий бархатный голос. Голос из прошлого, который так старалась забыть.

Рита познакомилась с Тимуром пять лет назад. В то время она работала у отца арт-директором в одном из ночных клубов. Ей было двадцать четыре, она получала неплохие деньги за свой труд и жила отдельно от родителей. Она не питала иллюзий, что нынешнее финансовое положение – ее личная заслуга. Если бы не папина поддержка, успехи дочери были бы куда скромнее. Однако Рита работала на совесть, и даже завистливый персонал ночного клуба не мог упрекнуть ее в том, что она плохо справляется со своими обязанностями.

Тимур пришел в клуб вместе с друзьями, когда Рита уже уходила домой. Высокий черноглазый парень преградил ей дорогу и потребовал номер телефона. Он был дерзок и обаятелен и намеревался добиться своего. Девушка дала ему визитку. А спустя две недели они уже встречались.

Роман закрутился мгновенно, Рита не успела опомниться. Тимур умел говорить, слова текли плавным потоком, и не было сил противостоять их убаюкивающему журчанию. Голос парня гипнотизировал, отключал разум, обострял эмоции. Рита влюбилась в его голос. Она не планировала серьезных отношений – в ее жизни был тот чудесный период, когда наслаждаешься свободой и независимостью. Ей нравилось распоряжаться временем по собственному усмотрению, нравилось не иметь привязанностей, не отчитываться – пусть даже перед близким и родным человеком. Она сразу же предупредила Тимура, чтобы тот не рассчитывал на ее всецелое внимание. Он согласился. Однако вел себя так, словно их связывали брачные узы.

Рите льстило его наивное помешательство. Мальчишке было двадцать два, максимализм еще не выветрился из его буйной головы. Тимур звонил по сто раз в день, сыпал трогательными признаниями и обещал ей вечную любовь. Рита пыталась урезонить юнца, просила звонить реже – ей нужно работать, а не отвлекаться ежеминутно на любовные беседы. Тимур обижался, дулся час или два, а потом начинал строчить СМС. И горе, если Рита не успевала ответить вовремя: парень мог запросто приехать к ней в офис и потребовать объяснений. Сперва это ее забавляло, затем стало утомлять. К тому моменту, когда она поняла, что темперамент молодого человека слишком давит на ее свободолюбивую натуру, Рита уже накрепко увязла.

Нельзя сказать, что она любила Тимура. Скорее, зависела от его неистового чувства, как наркоман зависит от дозы. Она привыкла к страстному поклонению, к обожанию в диких глазах. Тимур ревновал ее сумасшедше, каждый день находя поводы упрекнуть подругу в неверности. Рита смеялась, удивлялась, недоумевала, плакала, просила прощения. А потом, оставшись ненадолго одна, изумлялась своему поведению. Ей не за что было извиняться – так почему она поддавалась на провокации и оправдывалась за то, чего не совершала? Тимур оказывал на нее странное влияние…

Однажды вечером они валялись на диване у Риты дома и смотрели телевизор. Было уже поздно, и хозяйка намекнула гостю, что пора бы и честь знать. Совместные ночевки не прельщали ее – здоровый спокойный сон занимал не последнее место в ее насыщенной жизни. Тимур мгновенно помрачнел, сел, вцепившись руками в густые волнистые волосы: