Неле Нойхаус - Злой волк

Пия сидела как оглушенная на стуле у стены, голоса вокруг нее отдавались в ушах отдаленным шумом.

Почему она не заметила, как ловко манипулировал ею главный прокурор Фрей, как он обвел ее вокруг пальца? Как только могла она так поддаться на обман? Она постепенно понимала, что натворила. Она с наивной доверчивостью рассказала ему, что Ротемунд уехал в Амстердам, сообщала ему о каждом шаге их работы по расследованию, и все только потому, что он дружески отнесся к Лилли!

Лилли! Боже мой! Она вздрогнула, как будто ее ошпарили кипятком. Тот мейл с угрозами, который она получила сегодня утром, скорее всего тоже был от Фрея! Он, конечно, исходил из того, что Лилли ее дочь, потому что она никогда не говорила с ним о Кристофе.

– Кинологическая служба, врачи «Скорой помощи», – проник в ее сознание голос Боденштайна. – Через час встречаемся в Хёхсте. Здание будет оцеплено и блокировано по всему пространству. Кай, проинформируйте транспортную полицию и коллег во Франкфурте.

– Пия! – Рюдигер Дрейер, дежурный ночной смены просунул голову в дверь.

Пия подняла глаза.

– Что случилось?

– Мы только что получили экстренный вызов, – сказал коллега и подошел к ней. Увидев его озабоченное выражение лица, Пия почувствовала, как в ее голове зазвенели многочисленные тревожные колокольчики. – Что-то произошло в Биркенхофе.

– О боже, нет! – прошептала она и приложила руку ко рту. Только не Лилли! Если с девочкой что-то случится, в этом виновата будет она, и только она.

В большом помещении стояла мертвая тишина. Все смотрели на Пию. Она взяла свой мобильный телефон. Двадцать три вызова, пять эсэмэс, и все от Ганса Георга! А она думала, что он хочет сообщить ей что-то о скошенном сене!

– Послушай, – решительно сказал Кристиан Крёгер и тронул ее за плечо, – я поеду с тобой.

«Да, спасибо», – хотела радостно ответить Пия, но потом она увидела критические взгляды своих коллег. Она не должна показывать свою слабость, не в такой ситуации, как эта, когда может помочь любой мужчина. Она была главным комиссаром по уголовным делам и должна действовать профессионально, а не просто срываться с места очертя голову. Ее частная жизнь ни при каких обстоятельствах не может быть важнее, чем задержание опасного преступника, которого именно она сама снабжала информацией из первых рук.

– Спасибо, я справлюсь сама, – сказала она твердым голосом и расправила плечи. – Увидимся позже в Хёхсте.

– Ты не сможешь сейчас сама вести машину. – Кристиан Крёгер догнал ее на парковочной площадке и взял у нее из рук ключи от автомобиля. – Никаких возражений! Я тебя отвезу.

Пия молча кивнула. Она дрожала всем телом от страха и тревоги. Если она получит дисциплинарное взыскание за то, что выдала слишком много информации главному прокурору, то это будет справедливое наказание за ее глупость. Но она всю свою жизнь не простит себе, если по ее вине что-то случится с Лилли.

Крёгер открыл автомобиль и распахнул дверь пассажирского сиденья, чтобы впустить Пию. Она повернулась к нему.

– Это я во всем виновата, – прошептала она.

– В чем ты виновата? – Он слегка подтолкнул ее в салон автомобиля, и когда она села, протянул через нее руку и пристегнул ее, как маленького ребенка, ремнем безопасности.

– Я слишком много рассказала Фрею. Зачем я только это сделала?

– Потому что он участвующий в следствии прокурор, – ответил Крёгер. – Если бы ты ему это не рассказала, он все равно все узнал бы из дела.

– Нет, это не так. – Пия покачала головой. – Я рассказала ему, что Килиан Ротемунд поехал в Амстердам. После этого Фрей, видимо, сразу привел в действие свои связи в Голландии.

Крегер сел в машину, завел двигатель и, дав задний ход, выехал с парковочного места.

– Пия, – сказал он. – Ты не сделала никаких ошибок. Ты не могла даже представить себе, какую игру затеял Фрей. Если бы прокурор попросил меня предоставить ему какую-нибудь информацию, я бы тоже ему все сообщил.

– Это ты сейчас так говоришь, – вздохнула Пия. – Когда Фрей появился во время обыска в вагончике Ротемунда, ты не выдал ему всего, что тебе было известно. Его интерес к делу должен был бы тогда меня насторожить.

Она замолчала. Крёгер, пренебрегая ограничением скорости, проехал вниз по «клубничной миле» в направлении автотрассы.

– Сверни налево и поезжай по проселочной дороге. Это будет быстрее, – сказала Пия, прежде чем он выехал на мост. Он затормозил, включил сигнал поворота и резко повернул налево, проехав по встречной полосе. Движущийся навстречу автомобиль мигнул фарами и засигналил.

– Если Эрик Лессинг погиб, потому что узнал через Бернда Принцлера об этом деле с педофилами, – сказал Крёгер через некоторое время, – то возникает вопрос: что тогда знала Энгель? И что она знает сегодня? Представь себе, она имеет к этому какое-то отношение!

– Об этом лучше не думать, – ответила Пия мрачно. – Боденштайн, во всяком случае, не имел представления, что тогда произошло на самом деле. И Франк тоже ничего не знал. Если мы не уличим всех тайных покровителей, то Килиан Ротемунд всю оставшуюся жизнь проведет в опасности, а вместе с ним и его дети.

Крёгер сбавил газ, так как он должен был пересечь грунтовую дорогу, которая вела из Цайльсхайма до трассы В519 в направлении Келькхайма. На другой стороне он поехал по асфальтированной дороге, которая проходила параллельно трассе А66. Уже смеркалось, но на улице еще хватало любителей покататься на роликах и пробежаться трусцой, которые из-за шума на автотрассе не слышали приближающихся автомобилей и не уклонялись в сторону. Пальцы Крёгера нетерпеливо барабанили по рулю, и Пия видела напряжение на его лице. Он испытывал сильную тревогу, как и она сама. Спустя пару минут они добрались до Биркенхофа. Перед воротами стоял зеленый трактор Ганса Георга и два патрульных автомобиля с включенным проблесковым маячком. Под деревом грецкого ореха во дворе стояла карета «Скорой помощи» и автомобиль для спасательных работ. При виде всего этого у Пии застыла кровь в жилах. До сего времени она беспокоилась за Лилли и вообще не думала о том, что с Кристофом тоже может что-то случиться!

В отблесках заходящего солнца она увидела, что на посыпанном щебнем въезде между отгороженными выгонами и площадкой для верховой езды лежит что-то темное. Крёгер тоже это заметил и так резко затормозил, что в разные стороны разлетелся мелкий гравий. Пия выпрыгнула из машины, прежде чем она окончательно остановилась.

– О господи!

Ее мгновенно оставили все силы, ее затошнило, и в глазах закипели слезы.

– Что это? – спросил Крёгер, стоявший позади, но потом все увидел сам. Он положил ей руки на плечи и отвел в сторону, пытаясь огородить ее от страшного зрелища. В большой луже крови лежала мертвая собака, а менее чем в пяти метрах от нее находился труп второй собаки.