Татьяна Полякова - Миссия свыше

– Вот и разберитесь. Я знать не знаю…

– Хватит врать, – перебила я. От неожиданности девушка вздрогнула и теперь старательно отворачивалась, избегая моего взгляда. – Если хочешь, чтобы тебе помогли, говори правду.

– Я, пожалуй, схожу за утюгом, – заявил с серьезной миной Вадим, поднимаясь с дивана. – Через десять минут все выложит, как на духу.

– Он просто пугает? – сказала Евгения, скорее вопросительно, и адресовала вопрос мне, женщины инстинктивно надеются на помощь женщин.

– Нет, – покачала я головой. – У них сложные отношения с законом, что тебе, должно быть, уже ясно, и совсем плохо с моралью.

Теперь девушка смотрела на меня во все глаза, все еще не в силах поверить, что дела ее обстоят совсем скверно, но поверить пришлось.

– Я… – начала она нерешительно. – Восемь лет назад я сбежала из дома… – она вздохнула и выпалила: – Мой отец – сумасшедший, он убийца, понимаете?

– Пока не очень, – по-прежнему спокойно ответил Максимильян. – Но с нетерпением ждем объяснений.

– Я училась в музыкальной школе, – отбросив все сомнения, заговорила Евгения. – Однажды случилось несчастье: пропала девушка, с которой я дружила. Она часто бывала у нас дома. Ее труп обнаружили в канализации через несколько дней, убийцу так и не нашли. Через полгода все повторилось. Еще одна девушка пропала, правда, труп не нашли… С ней мы не были подругами, но… Это трудно объяснить… Я уже тогда что-то подозревала, не отдавая себе отчета. Я очень любила отца, очень. Но иногда, когда он был рядом, мне становилось не по себе. Потом погибла мама. Странная смерть… Теперь я уверена, она, как и я, догадывалась и утонула вовсе не случайно. В те месяцы я была просто сама не своя… Отец старался быть рядом, заботился о нас, а на меня накатывали приступы необъяснимого ужаса. Однажды мне даже приснился сон: отец входит в мою комнату, а вместо лица я вижу окровавленную пасть… Потом пришла очередь другой моей подруги, Любы Бережной. Мы выступали на концерте, отец сидел в первом ряду, он никогда не пропускал ни одного концерта с моим участием. Он был очень хорошим отцом, как бы издевательски сейчас это ни звучало… Я видела, как он смотрел на Любу, никогда не забуду этот взгляд… И в тот момент я все поняла. Все, понимаете? Она исчезла в свой день рождения. Мы вместе с отцом выбирали ей подарок. Я была в ужасе и не знала, что делать. Идти в полицию? Рассказать, как он смотрел на нее? У меня же не было никаких доказательств, а потом… Я боялась, боялась, что мне никто не поверит, а он непременно разделается со мной. В конце концов, я все-таки решилась все рассказать матери Любы, но к тому моменту она уже спятила от горя и вряд ли поняла, о чем я. И тогда я решила бежать. Дождалась своего совершеннолетия и сбежала. Все, что я вам рассказала вчера, – правда. Я бродяжничала, познакомилась с парнем, который помог мне с документами. Свой паспорт я спрятала. И очень боялась, что отец догадается. Я уверена, он убил Егора. Потому и вернулась. И решила нанять вас, когда тетка мне обо всем рассказала. Идти в полицию я по-прежнему боюсь. У меня нет доказательств, а если отец узнает, что я вернулась… хотя он уже узнал, вот и подослал этих типов.

– Ваш отец далеко не глуп, – выслушав ее, сказал Максимильян. – Как я уже говорил, найти вас оказалось совсем не трудно. Почему же он не разделался с вами раньше?

– Наверное, потому, что он все-таки мой отец. Я жила под чужим именем. Чем я могла ему помешать? Но теперь я здесь, и он почувствовал опасность.

– Хотя у вас по-прежнему никаких доказательств, – кивнул Максимильян и вопросительно посмотрел на меня.

– По крайней мере, она верит в то, что говорит, – ответила я на его немой вопрос, девушка нахмурилась, должно быть, теряясь в догадках.

– Если допустить мысль, что маньяк у нас Басов, – сказал Дима, – все выстраивается вполне логично.

– Жаль, что мы пленных не взяли, – заметил Вадим. – Поиграли бы в гестапо и быстро выяснили, кто их хозяин.

– Сомневаюсь, – возразил Дима. – Особенно если речь действительно идет о Басове. В век Интернета личное общение вовсе не обязательно, и исполнители могут даже не догадываться, на кого работают.

– Но я бы их все-таки поискал. Один из них ранен. Если ранение тяжелое, значит, его либо свои добьют, что плохо и для него, и для нас, либо будут искать врача, что, безусловно, хорошо, потому что тех, кто оказывает такого рода помощь, один-два и обчелся. И всех я знаю. Или почти всех, а если не знаю, сведу знакомство очень быстро, потому что слухами земля полнится.

– Хорошо, – кивнул Максимильян. – Этим и займешься. Но если Дима окажется прав и о заказчике они понятия не имеют, надо решать, что делать с Басовым, – тут он перевел взгляд на Евгению и продолжил: – Вам необходим отдых, отправляйтесь в свою комнату.

– Вы мне не доверяете? – с обидой спросила девушка.

– Теперь вы наш клиент, и я просто обязан вам верить. – Я почувствовала издевку, но Евгения ее вряд ли заметила, голос Максимильяна звучал ровно, без эмоций. – Считайте это производственным совещанием.

Девушка поднялась, а Дима предложил:

– Я провожу.

И они оба удалились. Пока Дима отсутствовал, Максимильян пребывал в размышлениях, по обыкновению сложив ладони домиком и глядя куда-то вдаль, как только Соколов вновь оказался в кабинете, Бергман обвел нас взглядом и сказал:

– У нас нет никаких доказательств, но мы можем его спровоцировать.

К Басову мы отправились вечером, он согласился встретиться с нами в своем доме. На следующий день хоронили Егора, и Геннадий Львович предупредил, что сможет уделить нам совсем немного времени. О чем Максимильян хочет поговорить, не спросил, и это удивило, ведь деньги он успел перевести и нашим клиентом больше не являлся.

Басов жил в пригороде, впрочем, назвать это место пригородом язык не поворачивался, всего восемь минут на машине – и ты в центре города. Дома вокруг радовали глаз богатством отделки. Хоромы Геннадия Львовича с дороги не увидишь. За кованым забором, обсаженным высоченными туями, был разбит настоящий парк, к дому вела дорожка, посыпанная гравием. Нам предложили оставить машину возле ворот, что мы и сделали. Калитка со щелчком открылась, мы направились по дорожке и вот тогда увидели дом. Впрочем, размерами он не поражал и на общем фоне выглядел вполне скромно. Двойная лестница вела к дубовым дверям. Возле круглой клумбы стоял «Майбах», собственность хозяина, и ни души вокруг. Дверь нам открыла домработница, худая, очень строгая дама лет пятидесяти.

– Проходите в кабинет, – сказала она без улыбки. – Я вас провожу.

По дороге я успела увидеть гостиную и часть кухни. Вполне достойно и без излишеств. Вкусы Басова мне нравились. Кабинет в доме мало чем отличался от его рабочего кабинета, а вот сам хозяин выглядел плохо. Лицо посерело и осунулось еще больше. Он сидел в кресле возле камина, в котором полыхал огонь, и кутался в белую кофту крупной вязки, и это несмотря на то, что дни стояли жаркие.