Наталья Александрова - Китайская кукла

– Зульфия, сколько тебя можно ждать? Я же тебе велел прибраться в двенадцатой комнате, там уже маляры должны начинать! Ты всех задерживаешь!

– Я вообще-то не Зульфия… – робко проговорила Надежда. – Зульфия сегодня взяла отгул…

– А мне без разницы, – отмахнулся Васильев и вернулся к прерванному занятию.

Надежда прошла мимо него и открыла следующую дверь.

По ее расчетам, из окна именно этой комнаты должен быть виден грифон. Однако здесь полным ходом шел ремонт, причем, судя по всему, на начальной стадии – трое работяг в покрытых цементной пылью комбинезонах ломали стену и разбирали на составные части красивую изразцовую печь.

– Ты куда? – окликнул Надежду один из них, видимо, бригадир. – Убираться еще рано, тут сейчас самая грязь пойдет! Ты сюда часа через два приходи, когда мы демонтаж закончим!

– Ничего не знаю, – огрызнулась Надеждаю – Мне Васильев велел здесь убирать, вот я и пришла…

– Ну, раз Васильев велел, тогда ладно… – равнодушно отозвался бригадир и продолжил свое занятие.

А Надежда через завалы строительного мусора пробралась к окну и выглянула в него.

Это было именно то окно, о котором писала сто лет назад юная девушка Маша писателю Скабичевскому: из окна отлично просматривался каменный грифон на мосту.

«Да, – подумала Надежда, – я нашла Машино окно, а соответственно, и Машину комнату. Однако если я рассчитывала найти здесь ключ к истории с китайскими куклами или хотя бы какой-то маленький фрагмент этой головоломки – мне явно не повезло. Понятно, что самой Маши давным-давно нет на свете, и в этой комнате не осталось никаких ее вещей, никаких следов ее жизни, и саму эту комнату сейчас разрушают равнодушные рабочие…»

Надежда уже хотела покинуть помещение и вернуться домой, к своим повседневным делам, как в эту самую секунду произошло нечто неожиданное.

Один из рабочих ударил кувалдой по стене и вдруг удивленно выругался.

– Петрович, – проговорил он, отступив в сторону и повернувшись к бригадиру. – Глянь-ка, тут никак тайник!

– Какой еще тайник? – недовольно проворчал бригадир. – Что ты такое несешь? Там просто дымоход, наверное!

– Да ты сам-то погляди! – рабочий отступил еще на шаг, освободив дорогу бригадиру. – Лежит там что-то!

Бригадир подошел к пролому к стене, запустил в него руку и вытащил какой-то предмет сантиметров тридцать длиной, завернутый в пожелтевшую от времени бумагу. Бумага была не оберточная, а страница из старой, возможно, даже дореволюционной газеты или журнала.

– Что же это такое? – Теперь уже все рабочие столпились вокруг бригадира.

Надежда Николаевна во все глаза смотрела на находку, перестав изображать трудолюбивую уборщицу.

Бригадир тем временем развернул бумагу, и все присутствующие увидели старинную куклу – юную китаянку с прелестным фарфоровым личиком, в платье из темно-красного шелка. Одной рукой она кокетливо придерживала край платья, в другой держала изящный веер.

– Кукла! – разочарованно протянул рабочий, нашедший тайник.

– А ты что думал, Павлик, – золото и бриллианты нашел? – проворчал бригадир.

– Ну… вообще-то да!

– Ага, размечтался! – вздохнул бригадир. – Павлик, имей в виду, что от всяких таких находок больше неприятностей, чем чего-то хорошего! Начинаются всякие проверки – чье это, да когда спрятано, да не припрятали ли мы немножко… Работать не дадут, и нам ничего не перепадет! Вот, помню, в девяносто пятом году работали мы в одном особняке…

– Да это же просто кукла, – вмешался третий рабочий. – Кому она нужна? Дайте ее мне, я своей внучке отнесу, у нее как раз день рождения, пять лет исполняется, а я без подарка!

– Ишь, чего придумал, Николай! – посерьезнел бригадир. – Внучке! Эта кукла тут, может, лет пятьдесят пролежала!

«Гораздо больше! – подумала Надежда. – Не меньше ста!»

– Это не иначе как музейная вещь! – продолжал бригадир. – И по всем правилам мы ничего не можем трогать, а должны передать любую находку представителю собственника. А дальше пускай он сам разбирается, что с ней делать. Так что сейчас ты, Павлик, возьмешь эту куклу и отнесешь ее заместителю здешнего директора по административно-хозяйственной части, проще говоря, АХЧ.

– А почему я? – расстроился Павел.

– А потому что ты ее нашел, а инициатива, как известно, наказуема.

– И где этот самый АХЧ сидит?

– Сидит он на пятом этаже, а зовут его Нодар Вахтангович. Так что давай быстро, одна нога здесь – другая там, потому как план и график работ никто пока не отменял!

Павел вздохнул, взял у бригадира куклу и поплелся прочь.

Надежда устремилась следом за ним: она хотела проследить за судьбой китайской куклы. «Надо же, как мне повезло, – подумала Надежда, – что именно сейчас нашли куклу, которую Мария Ставрогина, уходя на фронт сестрой милосердия, не стала доверять никому из знакомых, а спрятала в своей комнате. Мария домой не вернулась, а кукла пролежала в тайнике сто лет, и именно сейчас…»

У Надежды зашевелились сомнения – какое странное совпадение… Но раздумывать было некогда, и она убыстрила шаг, чтобы поспеть за Павлом.

Однако в дверях Надежда на мгновение задержалась, вернулась в комнату и подобрала старую газету, в которую была завернута кукла, – самый естественный поступок для уборщицы, коей она в данный момент представлялась.

Выйдя в коридор, Надежда увидела, что Павел подошел к лифту. Она хотела было догнать его, но когда добежала до лифта, двери кабины уже закрылись. Надежда не могла ждать: она выскочила на лестничную площадку и побежала вверх по ступенькам.

На первых порах адреналин поддерживал ее силы и до третьего этажа Надежда добежала на одном дыхании, но затем возраст дал себя знать, и она пошла медленнее. Наконец дотащилась до пятого этажа и остановилась, чтобы перевести дух. Сердце колотилось, перед глазами мелькали черные точки.

«Нет, – думала Надежда, тяжело дыша, – с завтрашнего дня начинаю новую жизнь: каждое утро делаю зарядку, сажусь на диету… Ну, может быть, не с завтрашнего дня, но с понедельника – точно… Или с первого числа, это будет удобнее… Тьфу, что я рассуждаю как ленивая тетка, любящая покушать. Нужно просто начать бегать по утрам! Или тренажер купить…»

Наконец она отдышалась и вошла в коридор.

Павла видно не было, и вообще, в коридоре не было ни души. Слева от Надежды, там, где находилась лифтовая площадка, раздавались какие-то монотонные ритмичные звуки. Надежда машинально направилась в том направлении – и застыла, как громом пораженная.

Звуки, которые она услышала, издавала дверь лифтовой кабины. Эта дверь то открывалась, то снова закрывалась с неприятным хлюпающим звуком. Но закрывалась она не до конца, поскольку ей мешал лежащий на полу предмет. Хотя вряд ли уместно назвать предметом человеческое тело.