Валерия Леман - Шекспир должен умереть

— Необходимо срочно найти список участников турнира и выяснить, кто выступал под именем Ланселота Озерного! — вклинился в первую же паузу инспектор, повернувшись к сержанту, сидевшему рядом с констеблем, который вел протокол допроса. — Насколько я знаю, в роли рыцарей выступают многие любители верховой езды, даже пара-тройка наших полицейских выступали в турнирах…

— Я как раз подходила к вопросу об этих списках, — недовольно проворчала Мимоза, которую столь бесцеремонно прервали на самом интересном. — Списки перед каждым турниром составляет Томми, у него же они хранятся…

И вновь инспектор повел себя, на взгляд мисс Мимозин, крайне неуважительно в отношении ее увлекательного рассказа: он повернулся все к тому же сержанту и молча кивнул. Разумеется, сержант понял приказ без лишних слов: отправиться к оному Томми и изъять у него список сегодняшних участников турнира. Парень вскочил и, кивнув, бросился на выход.

Инспектор развернулся к Розе с милейшей улыбкой:

— Извиняюсь, мисс Мимозин, но я должен был отдать распоряжение, нельзя терять ни минуты. Продолжайте, пожалуйста.

Она нарочито неторопливо кивнула.

— Продолжаю. Но убедительная просьба больше меня не прерывать. — При этом Роза посмотрела на инспектора, как на провинившегося школьника. — Так вот, вчера я совершенно случайно увидела список участников сегодняшнего турнира — он просто валялся на столе Томми в его кабинете на кафедре университета. Участниками третьего поединка были проставлены Зеленый рыцарь и Ланселот Озерный. Между тем для меня не секрет: Зеленый рыцарь — это мой жених (многозначительный взгляд в мою сторону) — Нат Хатвилл, профессор кафедры английского языка и английской литературы. Могу сообщить вам, что снаряжение Зеленого рыцаря — собственность Ната. Вот почему, когда сегодня у меня на глазах Зеленый рыцарь вдруг упал на траву с копьем в груди, я едва не потеряла сознание. Сами понимаете — я была уверена, что убит мой будущий муж.

Надо было видеть Розу Мимозину в момент произнесения последней фразы скорбным тоном английской леди в пятом поколении: она с достоинством сложила ручки на сдвинутых коленках и расправила плечики, гордо задрав подбородок.

Разумеется, в зале повисла многозначительная пауза. Я разрывался между желанием скорбно пожать руку неудавшейся вдове и восторженно зааплодировать блестящей игре руководителя театра «Влюбленные в Шекспира».

Инспектор Бонд смотрел на Мимозу голубыми глазами, и по его лицу было невозможно понять, о чем он думает. В конце концов милый человек улыбнулся и произнес самую банальную фразу, заставившую Розу вспыхнуть:

— Спасибо за информацию, мисс Мимозин. Если нам потребуется еще что-то уточнить, мы непременно обратимся к вам. Попрошу при выходе оставить дежурному ваши координаты.

Для Розы-Мимозы, везде и всюду привыкшей руководить и поучать, эти слова были как пинок под пятую точку. Можно сказать, она не просто вспыхнула — в какой-то момент мне показалось, что ее волосы встали дыбом и заалели, словно языки пламени адского костра. Разумеется, она взяла себя в руки, с достоинством поднялась, слегка наклонив голову, и широким мужским шагом рванула к дверям.

Я перевел дух и взглянул на инспектора. Он тоже весьма выразительно вздохнул и поправил ворот своей белоснежной рубашки.

— Энергичная женщина. Очень энергичная…

Инспектор еще договаривал фразу, когда за дверью неожиданно раздался протяжный вопль, заставив нас вздрогнуть и одновременно повернуться в направлении звука. Почти тут же обе створки резко распахнулись, и в зал, легко оттолкнув от себя констебля, вбежал рыжий всклоченный парень — тот самый, что вел Шоу сов и на которого за утренним кофе указывала мне Соня.

Он пробежал почти до середины зала и замер, по-детски всхлипывая и переводя взгляд с меня на инспектора, который тут же сделал знак констеблю удалиться, дружелюбно улыбнувшись незваному гостю.

— Ларри, что случилось? — участливо спросил он, жестом предлагая визитеру присаживаться. — Почему вы плачете?

— Почему люди плачут? — эхом отозвался Ларри, и слезы потекли по конопатому лицу с удвоенной скоростью. — Я никогда не хотел быть предсказателем, хотя бабуля с детства внушала, что у меня — дар слышать голоса природы.

Он глубоко вздохнул и сделал безуспешную попытку утереть слезы, которые текли по его лицу словно сами по себе.

— Так вот, сегодня ночью, когда я запустил в питомник Люси, вернувшуюся с ночной прогулки, она неожиданно села ко мне на руку, заглянула мне в глаза, и я похолодел. «Смерть» — это слово прочел я в глазах совы.

Он нервно дернулся, а его лицо на мгновение перекосилось от ужаса.

— Меня всего трясло, и я не мог уснуть до самого утра, вновь и вновь отовсюду слыша это слово: «Смерть!», «Смерть!».

Инспектор с живейшим интересом разглядывал парня, его нервные руки, то и дело сжимающиеся в кулаки.

— Успокойтесь, Ларри, теперь все позади, — его голос звучал с долей живого сочувствия. — Итак, сегодня вам сообщили о смерти Питера Санина, и вы поняли, что… Ну, скажем так: что ночью вы слышали предсказание. Вы пришли, чтобы сообщить нам это, я правильно понял? Зачем вы пришли?

Вместо ответа Ларри вдруг побагровел, словно вспыхнув от некой искры, на мгновенье закрыл лицо обеими руками, громко всхлипнул, почти тут же развернулся и выбежал вон без каких-либо объяснений.

Мы с инспектором переглянулись.

— Как вам наш славный Ларри? — улыбнулся Бонд. — Как всегда, в своем амплуа чудика. Думаю, весь Уорвик знает чудака Ларри. — Инспектор покачал головой. — Прибежал, чтобы сообщить интересный факт: его сова Люси еще ночью знала о готовящейся смерти. Жаль, она не назвала также имя убийцы.

Он повернулся к полицейскому, который вел протокол, но вновь ничего не успел сказать — высокие двери в очередной раз с шумом распахнулись, и в зал влетел на этот раз бородач Томми Уингз, в свою очередь, отодвинув в сторону зашуганного констебля, уже пострадавшего от рыжего Ларри.

Громила Томми также рванул прямиком к нам, размахивая в воздухе высоко поднятыми смятыми листами. Сценка смотрелась волнующе, потому как на нем был костюм рыцаря Средневековья, а волосы и борода всклокочены, словно кто-то отчаянно таскал парня за лихие вихры.

— О, господи, инспектор! Сегодня я, наверное, сойду с ума! Сначала этот труп, общая паника, а теперь мне сообщают, что вы приказали срочно изъять у меня списки участников турнира. Нет уж, извините, у себя я ничего не позволю изъять! Я лучше сам принесу вам эти листки и брошу на стол!

С этими словами Томми остановился прямо перед инспектором и эффектно бросил листки на стол, что есть сил прихлопнув сверху своим неслабым кулаком. От грохота инспектор вздрогнул, взглянув на визитера с невольным восхищением. Он тут же перевел взгляд на меня: