Антон Леонтьев - Связанные одной тайной

Он раскрыл оба футляра и продемонстрировал девушке сияющие драгоценности.

— Давай же, Танюша, примерь их! Я хочу увидеть, как они на тебе сидят. Ну, не ломайся, не заставляй меня упрашивать тебя.

Он поманил ее к себе, и Таня подошла. А затем взяла бокал с шампанским и плеснула его содержимое в лицо дяде Лене.

Тот вскочил и ринулся к девушке, занес было руку… Но заметив, что Таня приготовилась отразить удар, так и не решился тронуть ее, отошел в сторону.

— Ты, однако, крестница, прыткая. Да только никакие приемчики твои тебе не помогут. Твой дедушка имел возможность убедиться, что меня охраняют профессионалы. Прикажу им — они тебя в фарш превратят. И никто и никогда не найдет твои останки, утопленные в Финском заливе…

Таня сложила руки на груди и обронила сквозь зубы:

— Ну что ж, попробуйте. В конце концов, мы не на вашей вилле, а в отеле. Начнете стрелять — привлечете внимание. Не забывайте, что внизу, в фойе, толкутся журналисты, да и кое-кто из полиции и прокуратуры. Так что попробуйте меня убить, дядя Леня.

Тот с восхищением посмотрел на девушку.

— Какая же ты… сексуальная, Танечка! Я ведь с самого начала знал, что ты вся в мать пошла… В твою матушку, которую я любил и которая могла бы стать моей женой. И ведь Маргоша не погибла бы, а наслаждалась жизнью до сих пор…

Татьяна закрыла глаза, представив, что мама стала бы женой дяди Лени. Нет, исключено! полностью исключено!

Или все же нет?

Дядя Леня снова подошел к Тане, продолжая говорить.

— Ее смерть была такая потеря для всех нас… Так и быть, раскрою тебе секрет… нет, даже два, крестница… Ты ведь считаешь свою матушку святой? Ну да, Маргоша любила играть эту роль. А в действительности она была шлюхой, обыкновенной грязной шлюхой. И с удовольствием легла под меня! Но потом предпочла мне Мишу Волка, решив, что будущее за ним. Ан нет, будущее за мной!

Мужчина рассмеялся.

— А второй секрет заключается в том, крестница, что именно я убил Маргошу. Да, она могла бы еще протянуть и даже, кто знает, может, выжила бы. Я предложил ей спасение в обмен на то, что она сделается моей… Нет, не женой, это было бы слишком большая честь, а моей шлюхой. И обещал за это пощадить детишек — то есть твоего братишку и тебя. Только Маргоша оказалась никудышней матерью — она отказалась. Предпочла сдохнуть и обречь вас, своих отпрысков, на смерть, чем отдаться мне.

Таня опустила взгляд, не зная, верить тому, что говорил дядя Леня, или нет. Но даже если мама и спала когда-то с ним, это ничего не меняет. А то, что она не поддалась на его провокацию и не поверила его обещаниям, вполне логично: мама знала, что дядя Леня Чех все равно никого не пощадит.

Или все же пощадил бы ее и нас с Димой, если бы она согласилась?

Чехарский еще приблизился к Тане и прошептал:

— Но сейчас Маргоша была бы уже не интересна мне — перезрелый плод. А вот ты, крестница, только начинаешь расцветать. Нет, ты не просто на нее похожа, ты намного лучше! Поэтому предлагаю тебе сделку — я оставляю тебя в живых, а ты взамен делаешься моей шлюхой. Мой сегодняшний подарок — сережки с колье — только малое из того, что тебя ожидает. Я ведь умею быть добрым и щедрым. Ты получишь все, о чем мечтаешь. И даже больше…

Облизываясь, он замер около нее, а Татьяна поняла, что, кажется, мерзавец говорит правду, что дядя Леня Чех в самом деле готов оставить ее в живых, если она согласится спать с ним. Цель у него одна — унизить ее, окончательно сломить сопротивление, а затем упиваться мыслью, что таким образом как бы сделал своей любовницей и ее гордую мать.

— Молчишь? Прикидываешь плюсы и минусы моего предложения? Ждешь, чтобы я рассказал подробнее, что именно тебе предлагаю, крестница? Скажу так: много, очень много! Ты ведь уже поняла, что проиграла. И находишься в полной моей власти. Так зачем же проявлять строптивость, от которой никому лучше не станет? На-ка, Танюша, надень…

Дядя Леня подошел к столику и вынул из футляра колье.

— Только хочу, чтобы ты разделась, осталась обнаженной. Тогда я повешу тебе на шею драгоценность и, а затем… затем мы займемся любовью…

Таня пристально смотрела на дядю Леню. А тот нетерпеливо продолжал:

— Прекращай ломаться, Танюша, потому что все равно это ни к чему не приведет. Думаешь, я не понял, что твоя амнезия — всего лишь попытка избежать своей незавидной участи? Я подозревал обман с самого начала, а теперь убедился окончательно. Ну, давай же, снимай все с себя…

Таня подчинилась, начала скидывать с себя одежду. А когда разделась полностью, дядя Леня, в восхищении цокая языком, промолвил:

— Тебя только в Эрмитаже выставлять, крестница! Какая матовая кожа, какая идеальная грудь, какие классические пропорции… Да, ты точно лучше Маргоши! Посмотри сюда…

Мужчина продемонстрировал ей искрившееся колье, состоявшее из идеально подобранных бриллиантов и рубинов с большим каплевидным камнем в центре.

— Ты станешь настоящей королевой, Танечка! Ах, что за волосы… Подбери их… А это что за дребедень такая? Сними!

Он имел в виду медальон Клементины, с которым Таня не расставалась. Она подчинилась и сняла его, зажав в кулаке.

Дядя Леня, сопя, зашел Тане за спину, застегнул на шее колье. Девушка ощутила его дыхание и поцелуй в плечо. Ей сделалось противно, но она сжала зубы и стерпела. А затем сделала то, к чему готовилось все это время, для чего, собственно, и разделась, усыпляя бдительность врага и заманивая его в ловушку.

Руки мужчины, стоявшего сзади, как раз скользнули по ее груди, он, сбросив на ковер халат, прижался к ней своей возбужденной плотью, и в этот момент Таня нанесла мощный удар. Дядя Леня, с посиневшим от боли лицом, не в состоянии выговорить ни слова, повалился на пол. Схватив с ковра халат, накинув его на себя, Татьяна подошла к окну.

Дядя Леня, корчась от боли, прохрипел:

— Никуда ты не уйдешь, крестница. Сейчас позову моих людей, тебя скрутят, а потом мы все с тобой развлечемся. Это будут самые ужасные часы в твоей жизни…

Таня усмехнулась, зная, что за дверью дежурят вооруженные люди. Конечно, справиться с ними она бы не смогла. А пощады от убийцы и его «шестерок» не приходилось.

Дядя Леня попытался приподняться, но девушка ударила его ногой, отчего со стоном тот повалился обратно на ковер. А она, не тратя время на переодевания, взяла свою папку с документами, подошла к окну, распахнула его, почувствовав на своем лице холодный бриз, подобрала края халата и легко вскочила на подоконник.

Тем по-питерски серым утром некоторые прохожие стали свидетелем необычного зрелища — прелестная девушка, облаченная в диковинный халат и с драгоценным ожерельем на шее, балансировала на карнизе, а потом спустилась вниз по водосточной трубе. Прохожие, уставившись на нее, замерли на тротуаре, Таня же громко произнесла: