Антон Леонтьев - Связанные одной тайной

Родион не шутил. Окончательно сойдя с ума, он решил нанести удар, от которого дядя Леня никогда бы не оправился. И причиной всему была его жажда мести.

Глядя на него, Таня подумала, что и сама могла превратиться в такое же чудовище.

Но бог миловал.

— И я прихватил твоих внучат, тесть, — сказал с усмешкой Родион. — Они в надежном месте, но все еще живы. Пока.

— Это же твои дети! — крикнула Таня.

— Молчи! — одернул ее бывший любовник. — Могла бы сейчас тоже торжествовать над своим врагом, а ты струсила. Вот и смотри, как я с ним расправлюсь… Для того я тебя и позвал — чтобы ты осознала свою полную никчемность.

Чехарский, бледнее смерти, полулежал в кресле. Родион подошел к нему и вынул из кармана еще один пистолет.

— Вот, это для тебя, тесть. Там всего один-единственный заряд. Все точно так, как было с моим отцом. Теперь настал твой черед. Если застрелишься прямо сейчас, так и быть, пощажу твоих внучат. А если нет… Тогда мне придется убить — и тебя, и их тоже. Выбирай!

Дядя Леня дрожащими руками взял пистолет, поднес его к виску. Таня замерла — она так мечтала об этом моменте! И вот он наступил, но, странно, у нее не возникло ни торжества, ни радости, были только горечь и боль.

Итак, убийца ее семьи готов порешить себя сам. Но разве это сделает лучше ее жизнь?

— Вот видишь! — крикнул Родион, сверкая синими глазами и обращаясь к Тане: — Я добился! Я бы мог его убить, но он сам себя застрелит! Давай, тесть, снеси себе череп! Ты проиграл!

— Нет, зятек, думаю, что проиграл ты! — возразил дядя Леня и — выстрелил. Но не себе в голову, а, ловко развернув пистолет, в Родиона.

Тот, охнув, стал в ответ стрелять в Чехарского. Одна из пуль угодила в Таню — но медальон Клементины во второй раз спас ей жизнь. Что ж, значит, не все еще потеряно…

Татьяна бросилась прочь из охотничьего домика. Заметила припаркованный невдалеке джип — и нашла в нем перепуганных детей своей тезки и Родиона. Пытаясь завести мотор и успокаивая малышей, она думала о том, что месть бесперспективна — Родион и дядя Леня погибнут, ничего не добившись.

Наконец ей удалось завести мотор, Таня порулила на дорогу. Но в этот момент ей навстречу ринулась кавалькада черных джипов — это были люди дяди Лени, напавшие на след убийцы его дочери.

Ее чуть было не убили на месте, но крики детей, что тетя хотела их спасти, помешали этому. Люди дяди Лени пошли на штурм охотничьего домика. Родион, отчаянно сопротивлявшийся, был изрешечен пулями и умер на месте еще до прибытия врачей.

А вот дядя Леня… Судьба явно благоволила к матерому убийце — несмотря на несколько ранений, причем серьезных, Чехарский еще дышал. И приказал своим людям не трогать Татьяну. Дожидаясь вертолета, дядя Леня лежал на пропитанной кровью медвежьей шкуре и говорил ей:

— А ты ведь другая, волчонок… Могла бы быть вместе с Родькой, но не захотела. И спасла моих внучат… Кто бы мог подумать, что я буду признателен тебе, дочке Миши Волка… Да, я убил его и всех прочих, но на моем месте так поступил бы любой…

Раненый впал в забытье, а Таня посмотрела на него и поняла — нет, не любой. Она сделала свой выбор и нашла свое призвание. То, что дядя Леня убил ее семью, являлось непреложным фактом, но разве она была в состоянии изменить это?

И, кажется, Чехарский наконец-то наказан за содеянное. Ибо в том, что тот умрет, у Тани сомнений не было.

Но дядя Леня выжил — благодаря ей.

Еще в вертолете, который доставлял их в военный госпиталь, выяснилось, что ему срочно нужно переливание крови. И тут один из телохранителей, находившихся тут же, доложил, что у господина Чехарского редкая группа — четвертая.

Таня удивленно сказала, что и у нее такая же. А когда услышала вопрос врача, готова ли она стать донором, несколько секунд колебалась. Но согласилась. Хотя вовсе не потому, что телохранитель Чехарского мог принудить ее.

Кажется, наступало время начинать новую жизнь. Это не означало, что Татьяна забыла о том, что сделал дядя Леня. Просто ей не хотелось, как Родион, становиться рабом вечной жажды мести.

Поэтому там же, в вертолете, она стала донором — что и спасло, как сказали врачи, дяде Лене жизнь.

А позднее выяснилось то, что оставалось тайной многие годы: у них не только одна и та же группа крови — они состоят в родстве. Генетическая экспертиза установила со стопроцентной точностью: Леонид Чехарский является отцом Тани. Именно он, а не Михаил Волков…

Это был форменный удар. Понадобилось много недель, чтобы Татьяна осознала невероятную мысль: ее отец — ее главный враг!

Наконец она встретилась с дядей Леней — раненый уже окончательно поправился, — и не смогла противиться тому, чтобы тот обнял ее.

— Танечка, ты моя дочь! Я же говорил тебе когда-то, что Маргоша провела со мной ночь, уже будучи женой Миши Волка… Ты — плод нашей любви! Ах, чего только не бывает… Моя Танечка мертва, но вместо нее я обрел новую Танечку!

Не позволив ему снова поцеловать себя в щеку, Татьяна отошла в сторону и, зажав в руке медальон Клементины, сказала:

— Думаете, это что-то меняет? Да, вы мой биологический отец, но моим настоящим отцом остается Михаил Волков. И вы убили его!

Чехарский с ухмылкой заявил:

— Кровь — не вода, Танечка! Мы с тобой оба много дел наворотили, но теперь все в прошлом. Ты нужна мне, а я нужен тебе. Танюшиным деткам требуется мать, так почему бы их родной тете, не стать ею? И вообще, Данила Каверин в восторге от тебя, а он — парень перспективный…

Татьяна ужаснулась тому, с какой легкостью дядя Леня разрабатывает планы на будущее и без ее воли, по собственному усмотрению, делает ее частью своих планов.

— Я точно не выйду замуж за Каверина. И если питерцы снова начнут отнимать у вас бизнес, то это ваши проблемы. Работать на вас я не буду. И наше вскрывшееся родство ничего не значит. Да, я стану примерной теткой моих племянников, но не надейтесь, что пойду на сближение с вами. Вы — убийца моих родителей.

А дядя Леня Чех благостно улыбнулся:

— Ничего, волчица, ты еще одумаешься. И вернешься в стаю. Я ведь знаю твою волчью породу. Она у тебя от меня!

Новый год принес много неожиданного. Таня старалась делать вид, что все, как и прежде, но понимала: это не так. Дядя Леня был ее отцом, у нее были племянник и племянница, которые души в ней не чаяли и даже начали называть «мамочкой». Дела в юридической фирме шли как нельзя лучше.

И все же… Все же Таня еще не приняла окончательного решения. Да, она волчица. Но оставаться ли ей по-прежнему в одиночестве или примкнуть к своей стае, главой которой был дядя Леня Чех, этого Татьяна не знала. Но понимала, что так, как раньше, уже никогда не будет.

Она ушла с головой в работу. Старалась оттянуть принятие решения, хотя и осознав, что рано или поздно вопрос станет ребром. На чьей она стороне — на стороне родителей? Дяди Лени?