Рэй Дуглас Брэдбери - Голливудская трилогия в одном томе

— Кто-нибудь крикнет наконец «снято»?!

— Снято, — тихо сказал Фриц.

— Ты только что нажил себе врага, — шепнула Мэгги у меня за спиной.

Я посмотрел на ту сторону съемочной площадки. Мэнни Либер сверлил меня огненным взглядом. Затем резко развернулся и гордо пошел прочь.

— Берегись, — предупредила Мэгги. — Ты совершил три ошибки за два дня. Заставил взять обратно Иуду. Нашел решение для концовки фильма. Нашел Иисуса и привел его обратно на съемочную площадку. Такое не прощают.

— Боже мой! — вздохнул я.

Иисус зашагал прочь сквозь толпу статистов, не дожидаясь похвал. Я догнал его.

«Ты куда?» — мысленно спросил я.

«Отдохну немного», — так же молча ответил он.

Я посмотрел на его запястья. Кровотечение прекратилось.

Когда мы дошли до пересечения аллей киностудии, Иисус взял меня за руки и долгим взглядом посмотрел на натурные площадки вдали.

— Сынок…

— Что?

— Помнишь, мы говорили? Дождь? И человек на приставной лестнице?

— Конечно помню!

— Я его видел, — сказал Иисус.

— Боже мой, Иисус! Но как он выглядел? Как…

— Тсс! — добавил он, прикладывая палец к своим безмятежным губам.

И вернулся на Голгофу.

С рассветом Констанция отвезла меня домой.

Похоже, на улице не было никаких подозрительных машин, и шпионы меня в них не поджидали.

Перед дверью Констанция набросилась на меня и стиснула в объятиях.

— Констанция! Соседи!

— Что нам соседи, мой милый! — Она поцеловала меня так крепко, что у меня остановились часы. — Спорим, твоя жена не умеет так целоваться!

— Если б умела, я бы умер еще полгода назад!

— Держи себя в руках, когда я хлопну дверью!

Я собрался и взял себя в руки. Она хлопнула дверью и уехала. Почти тут же меня наполнило чувство одиночества. Словно Рождество ушло от меня навсегда.

Лежа в постели, я подумал: «Иисус, черт тебя подери! Почему ты не мог сказать мне больше?»

А потом:

«Кларенс! Дождись меня! Я приду! Еще одна, последняя, попытка!»

В полдень я отправился на Бичвуд-авеню.

Кларенс меня не дождался.

Я понял это, когда толкнул полуоткрытую дверь его квартиры. Кружилась метель из обрывков бумаг, измятые книги и изрезанные фотографии валялись прямо у двери: точь-в-точь бойня в павильоне 13, где повсюду лежали разбитые и растоптанные динозавры Роя.

— Кларенс?

Я распахнул дверь пошире.

Это был настоящий кошмар геолога.

На полу лежал футовый слой писем и записок с автографами Роберта Тейлора, [314] Роберт Тейлор (Robert Taylor) (1911–1969), настоящее имя Спанглер Арлингтон Бру, — американский киноактер, голливудский красавец с «безупречным профилем», игравший в таких фильмах, как «Мост Ватерлоо» (1940), «Камо грядеши?» (1951), «Айвенго» (1952) и др. Бесси Лав [315] Бесси Лав (Bessie Love) (1898–1986), настоящее имя Хуанита Хортон, — американская актриса, начинавшая сниматься еще в эру немого кино (в частности, ее первая небольшая роль была в знаменитой «Нетерпимости» (1916) Гриффита). Исполнила одну из главных ролей в «Бродвейской мелодии» (The Broadway Melody, 1929), первой звуковой картине, получившей «Оскар» как лучший фильм года. и Энн Хардинг: [316] Энн Хардинг (Ann Harding) (1901–1981), настоящее имя Дороти Уолтон Гатли, — американская актриса, особенно популярная в 1930-е годы. Сыграла главную роль в романтической комедии «Праздник» (Holiday , 1930), «Человек в фланелевом сером костюме» (The Man in the Gray Flannel Suit , 1956). середина тридцатых, начало тридцатых… И это был лишь верхний слой.

Под ним глянцевитым одеялом рассыпались тысячи фотографий, сделанных Кларенсом, моментальных снимков Эла Джолсона, [317] Эл Джолсон (Al Jolson) (1885–1950), настоящее имя Ася Гессельсон (в английском варианте Йоэльсон), — американский певец, один из популярнейших эстрадных артистов XX столетия. Он снимался во многих фильмах. В частности, сыграл главную роль в картине «Певец джаза» (The Jazz Singer , 1927), одном из первых звуковых фильмов, к тому же снискавшем огромный успех. Джона Гарфилда, [318] Джон Гарфилд (John Garfield) (1913–1952), настоящее имя Джейкоб Джулиус Гарфинкль, — американский актер, в кино сыграл множество ролей, в том числе в таких фильмах, как «Почтальон всегда звонит дважды» (The Postman Always Rings Twice , 1946), «Джентльменское соглашение» (Gentleman's Agreement , 1947), «Тело и душа» (Body and Soul , 1947). Лоуэлла Шермана [319] Лоуэлл Шерман (Lowell Sherman) (1885–1934) — американский актер и режиссер. и мадам Шуман-Хайнк. [320] Шуман-Хайнк , Эрнестина (Ernestine Schumann-Heink) (1861–1936), урожденная Тини Рёсслер, — знаменитая оперная певица, родившаяся в Австрийской империи, но в 1905 году принявшая гражданство США. В 1926 году перед Рождеством она впервые исполнила на американском радио песню «Тихая ночь» (Stille Nacht , 1818) на английском языке (Silent Night) , и с тех пор, вплоть до 1935 года, эта песня каждый год исполнялась на радио накануне Рождества. Десять тысяч лиц смотрели на меня. Большинства из этих людей уже не было в живых.

Под многочисленными слоями лежали книги автографов, истории фильмов, афиши более сотни картин, начиная с Бронко Билли Андерсона [321] Бронко Билли Андерсон (Broncho Billy Anderson) (1880–1971), настоящее имя Макс Аронсон, — американский актер, сценарист, режиссер и продюсер, более известен как звезда вестернов, киноковбой Бронко Билли. и Чаплина, перескакивая через те годы, когда букетик лилий, известных под именем сестер Гиш, [322] Сестры Гиш — Лилиан Гиш (Lillian Gish) (1893–1993), полное имя Лилиан Диана Гиш, — звезда немого кино, снимавшаяся во многих фильмах Дэвида Гриффита (среди них «Рождение нации» (The Birth of a Nation , 1915), «Нетерпимость» (1916), «Сломанные побеги» (1919), «Сиротки бури» (1921); Дороти Гиш (Dorothy Gish) (1898–1968), полное имя Дороти Элизабет Гиш, — младшая сестра Лилиан Гиш, снявшаяся более чем в ста фильмах; во многих из них сестры исполнили парные роли. являл на экране их бледные лица, которые заставляли обливаться слезами иммигрантские сердца. И наконец, под «Кинг-Конгом», «Затерянным миром», «Смейся, паяц!» [323] «Смейся, паяц!» (Laugh, Clown, Laugh , 1928) — немой фильм режиссера Герберта Бренона с Лоном Чейни в главной роли. и прочими гигантскими пауками, танцовщицами на пуантах и затерянными городами я увидел…

Ботинок.

Ботинок был надет на ступню. Ступня, вывернутая неестественным образом, соединялась со щиколоткой. Щиколотка продолжалась лодыжкой. И так далее, пока я, скользя взглядом вдоль тела, не увидел лица, искаженного предсмертной истерикой. Кларенс лежал, зажатый между сотен тысяч росчерков, тонущий в потоках старых афиш и иллюстрированных страстей, способных раздавить его, смыть бесследно, не будь он уже мертв.

Судя по его виду, он мог умереть от сердечного приступа, от простой встречи со смертью. Его глаза были широко распахнуты, как от фотовспышки, рот застыл в крике: «Что вы делаете с моим галстуком, с моим горлом, с моим сердцем?! Кто вы такие?»