Антон Грановский - Заблудшая душа

Скорняк отхлебнул вина, вытер рот ладонью и доверительно проговорил, обращаясь к собутыльнику и трактирщику:

— Совсем нам головы задурил этот монах. У него уже и зло обратилось в добро.

— Да уж, — усмехнулся торговец, — язык у парня подвешен как надо. Слышь-ка, божий человек, а вот войдет сейчас сюда разбойник, стянет с тебя рясу вместе с портками и пустит по холоду голышом. И в чем тут будет добро?

— Что телу зло, то душе добро, — коротко и просто ответил Галеб.

— Да не трогай ты этого святошу, — проворчал скорняк едва ли не брезгливо. — У этой братии на все готовый ответ.

Галеба оставили в покое, трактирщик вернулся за стойку, а скорняк и торговец продолжили разговор, сменив тему.

— Барон Клинкоуф совсем зарвался, — сказал скорняк. — Королевский посланник в Сааре принес ему письмо о примирении, но барон рассмеялся посланнику в лицо, порвал письмо в клочки и спустил посланника с лестницы. А когда посланник и его охранники позволили себе возмутиться подобным поведением барона, тот приказал слугам натравить на них собак. А собаки у барона — будь здоров! Каждая — чистопородный мастиф, чьи предки служили еще римским императорам. — Скорняк криво ухмыльнулся и закончил: — Говорят, посланник еле унес ноги.

Торговец закончил обгладывать куриную косточку и швырнул ее на пол. Затем ухватился жирной рукой за оловянный кубок с вином и сделал несколько больших глотков.

— Уф-ф… Доброе вино у тебя, трактирщик.

Вдруг рука торговца, сжимающая кубок, застыла в воздухе, и он повернулся к двери. Прочие посетители сделали то же самое. Ставни окон громко стукнули, и по залу пронесся сквозняк. Всем вдруг показалось, будто на дворе завыл сильный ветер.

Дверь распахнулась, и в трактир вошел новый гость.

Вошедший был высок ростом и широк в плечах. На вид лет пятидесяти пяти, но широкогрудый и крепкий. Лицо морщинистое, заросшее до глаз серебристой бородой, лоб и глаза скрыты темной, с проседью, челкой.

Одет он был в серый колет и черные штаны из домотканой шерсти, концы штанин заправлены в высокие сапоги из дорогой кожи отличной выделки. Массивную голову мужчины венчала широкополая шляпа с петушиными перьями. Длинные волосы его спускались ниже плеч. В руке вошедший держал тяжелый мушкет, а на плечевом ремне у него висел пыльный рог с порохом. На боку у посетителя красовались роскошные короткие ножны, расшитые золотом, а из них торчала рукоять меча.

Трактирщик сделал сладкое лицо и поинтересовался подобострастным голосом:

— Как поохотились, ваша милость?

— Хорошо, трактирщик. Я всегда хорошо охочусь.

Черные глаза мужчины обежали трактир и задержались на молодом монахе.

— Изволите откушать, ваша милость? — продолжил трактирщик тем же заискивающим голосом. — У нас нынче свежая зайчатина.

— Нет. Просто налей мне холодного белого вина. Я потерял свою флягу и не пил четыре часа.

Трактирщик выбрал лучший серебряный кубок и хотел наполнить его вином, но тут охотник гаркнул:

— Какого дьявола ты делаешь, болван!

Трактирщик вздрогнул и сразу же отставил серебряный кубок, а вместо него взял оловянный.

— Простите, господин Клинкоуф, я забыл, что вы не любите серебро.

Когда кубок был наполнен, охотник взял его и, запрокинув породистую голову, сделал несколько больших глотков. Потом поставил кубок на стойку и взглянул на Галеба.

— Откуда ты к нам явился, божий человек? — резко и властно спросил он.

Галеб поднял на него глаза и смиренно уточнил:

— Вы обращаетесь ко мне, сударь?

— А вы видите здесь другого божьего человека? — ответил сановитый охотник вопросом на вопрос.

— Я живу в общине пастора Зиберта.

Барон усмехнулся и отхлебнул вина. Затем вытер рот рукой и сказал:

— Далеко же ты забрался. А знает ли пастор, что ты разгуливаешь по трактирам?

— Я зашел сюда, чтобы утолить жажду, — вежливо и спокойно ответил Галеб. — В этом нет ничего предосудительного.

Галеб краем глаза смотрел на пряжку плаща, поблескивающую на ключице охотника. Пряжка была медная, с лилией и двумя перекрещенными мечами.

Сердце Галеба забилось сильнее, но он не подал виду. Барон вдруг приподнял лицо и понюхал воздух, как это делают звери. Затем нахмурился, глянул по сторонам и задумчиво проговорил:

— Странно.

— Что? — не понял монах.

— Ничего. Просто кое-что показалось.

Тут барон Клинкоуф сунул руку в небольшую сумку, притороченную к поясу. Галеб хотел отвернуться, но вдруг замер с открытым ртом. Барон Клинкоуф достал из сумки курительную трубку и вставил ее в зубы. Мундштук трубки поблескивал золотом, а белая костяная чаша была выточена в форме головы дьявола.

Пока барон разжигал трубку, посетители трактира смотрели на него с притаившимся в глазах ужасом. Несколько минут барон Клинкоуф глотал из трубки дым, запивая его вином. Затем вытряхнул тлеющий табак на деревянную стойку, сунул трубку в сумку и сказал, обращаясь к Галебу:

— Передай мои лучшие пожелания пастору Зиберту. И скажи, чтобы он внимательнее присматривал за своими овцами.

Барон-охотник швырнул монету на прилавок, повернулся и зашагал к двери.

Как только дверь за ним закрылась, скорняк, сидевший во время разговора тише воды, ниже травы, облегченно вздохнул и негромко проговорил:

— Помяни черта, он и появится. Я чуть в штаны не напустил — думал, он все слышал.

— Откуда ж ему было слышать? — спросил торговец, тоже тихим голосом.

— Уж этого я не знаю, а только говорят о бароне всякое.

— А чай, барона Клинкоуфа не было в наших краях лет шесть. Давно ли он снова тут объявился?

— Того не ведаю. Эй, хозяин! — окликнул скорняк трактирщика. — Давно ли барон вернулся из путешествия?

— Месяца полтора — точно, — ответил трактирщик.

Торговец качнул головой и сказал:

— Барон, а разъезжает по городу без свиты. И не боится ведь черных псов!

— Барон Клинкоуф — смелый человек! — сказал трактирщик нарочито громко, хотя это было напрасной мерой, потому что барон, скорее всего, уже отошел от трактира.

Скорняк вдруг вытянул шею и уставился на стол, за которым полминуты назад сидел божий человек.

— А где же наш святоша? — изумленно спросил он.

— Ушел, — констатировал торговец. — Надо же! А я и не заметил.

— Третьего дня у моего брата вскочил под носом прыщ, похожий на козлиную голову, — промолвил вдруг скорняк.

Торговец посмотрел на него удивленным взглядом и уточнил:

— И к чему ты это сказал?

— К тому, что в последнее время в нашем славном городе происходит слишком много странных вещей, — угрюмо отозвался скорняк.

— Видали эту штуковину у него во рту? — понизив голос, прогудел трактирщик. — Говорят, он отпугивает этим дымом бесов.