Алексей Макеев - Портрет смерти. Холст, кровь

– Ой, собачка, – сдавленно обнаружила Варвара.

– Да что вы говорите? – добродушно засмеялся старик. – Не бойтесь Гудериана, он не бросится, если не получит четкий вразумительный приказ.

С чувством юмора у старика действительно был полный порядок.

– Вы лично были знакомы с Гуго Эндерсом? – сменила тему Варвара.

– Я слышал, у соседей неприятности, – сочувственно поцокал языком старикашка. – Журналисты пытались выбить мою калитку. Знаете, я стараюсь не вмешиваться в чужие житейские истории, живу своей жизнью, вернее, доживаю… – старик засмеялся неприятным дребезжащим смехом. Варвара втянула голову в плечи. Да и мне в присутствии этого парня становилось не по себе. С удовольствием бы треснул его по сплющенной макушке. Но не самое удобное время мстить за Бухенвальд и Треблинку.

– Гуго Эндерс жил в этом доме еще со своей первой семьей, – трещал старик, выразительно артикулируя. – У него был сын, жена Анна. Но потом, увы… автомобильная катастрофа, мой сосед остался один. Я почти его не видел, он жил отшельником, а если мы пересекались, то практически не разговаривали. Могли нагрубить друг дружке, если честно. Он меня не любил, я его не любил…

«А за что тебя любить, мерзкий скользкий старикашка?» – подумал я.

– На этом, собственно, наше общение и ограничивалось, – развел сухими руками Клаус Липке.

«Да и наше с тобой, видимо, не затянется», – тоскливо подумал я.

– Незадолго до исчезновения Гуго Эндерса вы не замечали ничего странного?

И тут в затянутых морщинами глазах нацистского злодея что-то мелькнуло. Мелькнуло и прошло. Я понял, что он ничего не скажет. Но феномен сам по себе прелюбопытный.

– Признаться честно, молодые люди, я даже не знаю, когда он пропал. Неделю, две назад. Меня это мало касается. Жаль вот только госпожу Эльвиру… Я слышал, что несчастная девушка погибла? Эх, за все приходится платить. И за красивую жизнь тоже…

За внешним добродушием различалась неодолимая стена. Слова отскакивали от нее, как мячики.

– Вы из России, – догадался старик. Я думал, что он смутится, но он и не подумал. – Очень уважаю советских людей. Скажите, а вы задаете мне вопросы на законных основаниях или… так, по собственной инициативе?

– Скорее, последнее, уважаемый, – признался я. – Знаете, у нас к вам предложение. Вы имеете что сказать, но не говорите из принципиальных соображений. Видимо, ждете, пока у ваших соседей еще что-нибудь случится. Ждать осталось недолго, уверяю вас. Вот моя визитка частного детектива, там есть английский текст. Позвоните, если надумаете.

Глаз у старика, невзирая на почтенный возраст, оставался цепким. Прищурившись, он изучил мою визитку и рассмеялся своим трескучим смехом.

– Вы молоды душой, уважаемый, – заметил я, выходя за ограду.

– Разве я один? – сощурился старикашка. – В каждом старце, уверяю вас, живет мальчишка, который никак не может понять, что же с ним приключилось…

– Садитесь, быстро, – рядом с нами остановился потертый «Пежо». Опустилось стекло, являя хмурую физиономию сержанта полиции Луиса Габано.

Мы конкретно не поняли, переглянулись. Вторая серия полицейского боевика?

– Садитесь, говорю, – прошипел Габано, опасливо поглядывая на ворота. – Мне нужно с вами поговорить.

Мы втиснулись на заднее сиденье. Сержант с места взял третью скорость. Дребезжащий рыдван прокатил мимо пальмовой шеренги, съехал на грунтовку и вскоре въехал в скалистую местность. Белокаменный городок остался в стороне. Но до моря мы не дотянули. Со всех сторон возвышались нелюдимые скалы. Габано съехал с дороги и заглушил мотор на ровной площадке под козырьком из вулканического туфа.

– Давайте уж до моря, – предложила Варвара. – А то живем тут второй день, а моря живого в глаза не видели.

– Не надо, – поморщился сержант. – В сумерках море очень красивое, оно вас будет отвлекать. Успеете налюбоваться.

Он привстал на своем водительском месте и покрутил головой, обозрев окрестности.

– Полиция в этом городе чего-то боится? – мне невольно передался его страх. Я тоже стал заглядывать в окна.

– Никто за нами не ехал, – буркнула Варвара. – Я смотрела. Колесница сия катила по дороге в гордом одиночестве.

Мне показалось, что сержант облегченно вздохнул.

– Не буду перед вами храбриться. Боюсь. Я не полковник Конферо, чтобы ничего не бояться. Да, собственно, и полковник Конферо в последнее время чего-то боится…

– Но делает, – хмыкнула Варвара.

– Делает, – согласился сержант. – С тех пор, как его назначили начальником полиции, а это больше года, здесь все изменилось. Организованная преступность поднимает голову, полковник обтяпывает свои дела, собрал вокруг себя людей, у которых ни ума, ни совести. Капитан Алонсо, майор Сандалья… Клянусь Христом, раньше в этом городке такого не было.

– Кажется, я догадываюсь, почему вы всего лишь сержант.

Габано искоса глянул на меня, порылся в бардачке, выудил сигарету из мятой пачки, поджег. Сигареты были не очень дорогие.

– Вы ходили в гости к старику Липке? – спросил Габано. – Ну и как? Удалось что-нибудь выведать?

– Извините, сержант, мы ничего не расследуем. Гибелью Эндерса занимается полиция. Супруга Эльвира покончила жизнь самоубийством. Со дня на день мы уедем домой. Так и передайте полковнику Конферо.

Он словно не слышал моих последних слов. В кромешной задумчивости докурил сигарету, выбросил окурок в окно. За окном темнело. Светлая полоска неба на западе сползала к горизонту, все пространство вокруг нас затягивала хмарь.

– Вы представляетесь мне порядочными людьми, – задумчиво вымолвил сержант. – Давайте к делу. Весь сегодняшний день, за исключением вашего визита в управление, когда меня выдернул полковник, я провел в Интернете, висел на телефоне, созваниваясь с коллегами из других городов и других стран, связывался с архивами. Господин Эндерс – весьма противоречивая личность. Безусловный гений в своей профессии, как бы ни относились люди к авангарду. Но славы он чурался, с журналистами общался неохотно, выставки собственных творений устраивал редко, учеников не держал. Обладал вспыльчивым нравом, слыл нелюдимым чудаком. Супруга Эльвира – родом из Сибири…

– Мы знаем, – перебил я. – Именно там она с нами связалась, будучи резонно уверенной, что ей угрожает опасность.

– Резонно? – переспросил сержант.

– А где сейчас Эльвира? – удивилась Варвара.

– Да, конечно, – смутился сержант. – А о том, что год назад ее в состоянии тяжелой депрессии доставили в одну из барселонских клиник, где она провела две недели, подвергаясь интенсивной терапии, она вам тоже рассказывала?

– Нет, – признался я.

– Я бы тоже впала в депрессию, выйдя за такого вурдалака, – сказала Варвара. – Представляю, сколько прелестей мы еще не знаем о Гуго Эндерсе.