Сандра Браун - Фактор холода

Лилли решительно спустилась по ступеням, чтобы не передумать, и двинулась вперед по тропе, которую Тирни протоптал в снегу.

Тирни. Странно, что она ни разу не назвала его Беном. Даже в тот день на реке она назвала его по имени только раз, да и то он тут же ее поправил: «Все зовут меня Тирни». Ему это шло.

Взволнованная воспоминанием о том, сколько раз она повторяла его имя прошлой ночью в порыве страсти, Лилли поплотнее завернулась в пальто и поглубже утопила улыбку в его шарфе. Казалось, все нити шарфа пропитались его запахом. Она упивалась им.

Чувствуя себя счастливой, как никогда, Лилли пересекла поляну.

А потом она вошла в лес.

Уильям Ритт провел Датча и Уэса под навесом для машин к задней двери, а потом через кухню в гостиную своего дома.

– Угли еще тлеют. Сейчас я разведу огонь. – Он присел на корточки перед камином и принялся за работу.

Датч с ума сходил от нетерпения. Каждая минута, проведенная им в бездействии, работала на пользу Бегли.

И все же он не решался наорать на Уильяма, хотя ему очень хотелось. Вдруг этот мозгляк не испугается его угрозы конфисковать снегоходы и не отдаст им ключи? Поэтому он стоял и молчал, пока Уильям подкладывал дрова в камин и помешивал кочергой угли.

Пока это не вылетело у него из головы, он вынул двустороннюю рацию из застегнутого на «молнию» кармана лыжного костюма, толкнул Уэса локтем в бок и сунул ее ему в руку.

– Вдруг нам там придется разделиться. Помнишь, как ею пользоваться?

– Нажимаешь кнопку, когда говоришь, отпускаешь, когда слушаешь, – кивнул Уэс.

– Точно. Действует в радиусе семи миль.

Дрова наконец занялись, и Уильям выпрямился.

– Ну вот, так-то лучше. Сейчас позову Мэри-Ли, она сварит кофе.

– У нас нет времени, – сказал Датч. – Просто отдай нам эти ключи, и мы пойдем.

– Это займет всего несколько минут. Она нальет вам кофе в термос, и вы возьмете его с собой. – Он жестом пригласил их к огню. – Присаживайтесь, будьте как дома.

– Честное слово, – начал Уэс, – я не хочу, чтобы ты беспокоил Мэри-Ли из-за нас.

– Она не будет возражать, – ответил Уильям уже из коридора.

Датч решил: раз уж ему навязывают гостеприимство, почему бы им и не воспользоваться! Он подошел ближе к камину и протянул руки к огню. Краем глаза он заметил, что Уильям подходит к двери в середине коридора.

Даже если бы Датча не поджимало время, он все равно был против того, чтобы будить Мэри-Ли. Теперь еще и она узнает об их с Уэсом плане. Чем больше людей будет о нем знать, тем выше шансы на провал.

Все, об этом поздно жалеть.

Уильям дважды постучал в дверь спальни и открыл ее. А потом он просто оцепенел, уронив руки и уставившись в пространство прямо перед собой. «Почему он так застыл, вглядываясь в спальню сестры, почему ведет себя так странно даже для Уильяма Ритта?» – удивился Датч.

Разве только зрелище, на которое уставился Уильям, парализовало его, лишило даже способности реагировать.

Датч насторожился. Он все-таки был полицейским, и сейчас в нем заговорил инстинкт полицейского.

– Уильям? – вопросительно проговорил Датч, бросившись к двери спальни. Он ничуть не удивился бы, увидев стены, заляпанные кровью, и расчлененное тело.

– Черт, что происходит? – спросил Уэс.

Он тоже заметил странное поведение Уильяма и двинулся за Датчем.

Им понадобилось несколько секунд, чтобы подойти к двери. Датч чувствовал выброс адреналина в кровь, он целиком превратился в копа. Памятуя, что нельзя врываться в помещение, так как это может уничтожить или скомпрометировать улики, он остановился на пороге и оттолкнул Уильяма в сторону.

Стены не были заляпаны кровью. Тело Мэри-Ли не было расчленено. Она сидела в постели, натянув одеяло до подбородка, глядя на него в шоке, не в силах сказать ни слова. Нежданное вторжение лишило ее дара речи.

А рядом с ней в постели – тоже в состоянии шока – был Скотт Хеймер.

– Вот дерьмо!

Датч повернулся в надежде перехватить Уэса, пока он не подошел ближе, но было поздно. Уэс толкнул Датча в комнату и остановился в дверях, ухватившись обеими руками о косяки, словно они были нужны ему для опоры.

– Что это, черт побери, значит? – прогремел он.

– Уэс. – Датч положил руку на плечо другу, стараясь его удержать, но Уэс сердито стряхнул ее и подошел к кровати.

Скотт отбросил одеяло и вылез из постели. Он был совершенно гол, но ничуть не стыдился своей наготы. Он воинственно повернулся к отцу.

– Это именно то, что ты видишь, папочка, – добавил он издевательски, словно это было бранное слово.

Датч понял, что вызывающее поведение сына взбесило Уэса ничуть не меньше, чем сам факт его поимки со спущенными штанами. Но свой яростный взгляд он устремил на Мэри-Ли.

– Не могла найти себе мужчину, старая кляча.

Скотт бросился на Уэса, как полузащитник на футбольном поле. Он врезался головой в живот отцу и отбросил его назад на несколько футов. Уэс врезался спиной в старинное зеркало-психею. Резная деревянная рама треснула и сломалась, стекло разбилось на мелкие осколки. Это не остановило Скотта. Он молотил Уэса кулаками с криком: «Как ты смеешь так говорить с Мэри-Ли?»

Датч понял, что, если он немедленно не вмешается, их обоих порежет в лоскуты осколками. Не обращая внимания на осколки, захрустевшие под башмаками, он ухватил Скотта сзади поперек туловища и оттащил его от Уэса, который никак не мог отдышаться после удара в живот и судорожно ловил ртом воздух.

Датч отбросил Скотта к противоположной стене комнаты.

– Перестань кипятиться, Скотт, и оденься. Уэс! – Он кивнул в сторону двери.

Уэс бросил еще один уничтожающий взгляд на Мэри-Ли и вышел в коридор. Датч вышел вслед за ним и закрыл за собой дверь.

Уэс метался по коридору, как лев в клетке. Датч повернулся к Уильяму, намереваясь предложить, чтобы все они вернулись в гостиную в ожидании объяснений, но вдруг понял, что Уильям не нуждается в объяснениях. На лице маленького аптекаря играла самодовольная улыбочка. И тут в голове у Датча все встало на свои места. Вот почему Уильям так настойчиво добивался, чтобы они зашли в дом и разбудили Мэри-Ли! Это была уловка. Он специально подстроил эту сцену.

– Ты сукин сын! Ты знал.

Уильям даже не пытался это скрыть.

– Моя сестра довольно несдержанна в своих любовных развлечениях. Не говоря уж о Скотте.

Мэри-Ли вышла из спальни. Ее самообладанию можно было позавидовать. Она закуталась в халат, ее волосы были стянуты на затылке в неизменный конский хвост.

– Скотт ушел, – сказала она. – Он очень расстроен.

Уэс набросился на нее:

– Расстроен? Он расстроен?

– Да. И я тревожусь только о нем.

– А зря! Лучше бы тебе побеспокоиться о будущем месте работы. Твоя учительская карьера окончена.